Во власти страха

— Все об этом знают, доктор Маршалл. — Он едва заметно усмехнулся. — Теперь ребята боятся подходить к вам на пушечный выстрел. Боятся, что придется петь сопрано.

Дженна издала короткий смешок.

— Брэд, что тебя сюда привело?

Он полез в карман и достал жалкий сложенный листок бумаги, мятый по краям.

— Вот это.

Она развернула и замерла, когда со страниц на нее выпрыгнули написанные кем-то строчки: …устала от куриных наггетсов, футбола, подгузников. Это твои дети, и ты волен поступать с ними… Она осторожно положила записку на прикроватную тумбочку, руки ее дрожали.

— Ты знал?

Брэд округлил карие глаза.

— Вы знали?

— Твой отец сегодня мне рассказал. А как ты узнал?

Брэд отвернулся.

— Нашел записку.

Сердце Дженны сжалось, когда она представила, как ребенок читал такие ужасные, полные ненависти слова собственной матери.

— Когда?

— Месяц назад.

— Боже, Брэд! — Она хотела понять, почему мальчик изменился за одну ночь. Теперь поняла.

— Если вы знали о маме, почему не вернулись домой?

Дженна опять вздохнула.

— Ох, Брэд. Все не так просто.

Он метнул на нее взгляд, встал, выглянул в окно, засунув руки в карманы. И хотя внешне Брэд был похож на мать, в это мгновение он так напомнил Стивена, что Дженне опять захотелось разрыдаться.

— Вы любите его, доктор Маршалл?

Она не сможет солгать.

— Да.

— Тогда все просто.

— Нет, Брэд, не просто. Он не верит мне.

Брэд раздраженно ответил:

— Вы в курсе, сколько человек знает об этой записке? Четыре. А я вообще не должен был ничего узнать. Знает отец Майк, потому что папа все рассказал ему сразу. Потом четыре года он молчал. Никому не рассказывал. Только вам. — Он с хмурым видом отвернулся от окна. — Он доверил вам то, чего не доверял даже своей семье. Вот так он вам верит.

Слова Брэда эхом отдавались у нее в сердце. «Вот так он вам верит». Но она покачала головой, вспоминая вчерашнюю ночь. Боль, оставленная кулаками хулиганов, не шла ни в какое сравнение с болью от осознания того, что Стивен ее бросил. Из-за того, чего она не совершала.

— Этого мало.

Глаза Брэда заблестели.

— Вчера вечером он признался Хелен, что хотел жениться на вас. Она заверила, что вы вернетесь. Она уже собирается ехать в Серенгети. — Он посмотрел на Дженну свысока, ей захотелось попятиться. От семнадцатилетнего подростка. — А как же Ники? — спросил он.

Дженна закрыла глаза. И промолчала. А что она скажет?

— Он уже считает вас своей мамой, — хрипло продолжал Брэд. — Вчера ночью он проснулся. Плакал. Тревожился за вас.

Дженна почувствовала, как навернулись слезы — будь они прокляты! Глаза словно резали ножом.

— Твой отец был прав. Было неправильно позволять Ники привязаться ко мне. Он боялся, что если у нас не склеится… — Она решила не договаривать.

— Что? — требовал ответа Брэд. — Вы просто уйдете, не сказав ни слова? У нее, по крайней мере, хватило мужества записку оставить. — Он кивнул на потрепанный листок на столе. — Я был о вас гораздо лучшего мнения, мисс Маршалл.

Дженна отвернулась. Брэд прав. Она несправедлива по отношению к Ники. Но насчет Стивена она не ошиблась — влюбляться в него не следовало.

Она прерывисто вздохнула и протянула пареньку записку.

— Похоже, мы оба ошибались.

Пятница, 14 октября, 16.30

Телефон зазвонил, когда Нейл повернул за угол, направляясь в кабинет к Стивену. Нэнси указала ему на конференц-зал.

— Дэвис, — произнес он в трубку и резко притормозил у конференц-зала, где с трубкой в руке стоял Тэтчер. Тот закатил глаза и нажал «отбой».

— Это я звонил, — сказал Стивен. — А ты тут как тут.

Нейл покачал головой.

— Угу. Я тут как тут. Посмотри, что я нашел.

Тэтчер взглянул на пакет в его руке и с саркастической усмешкой спросил:

— Алюминиевую фольгу?

У Нейла было слишком хорошее настроение, чтобы позволить Тэтчеру его испортить.

— Нет, намного лучше. — Он надел перчатки и достал фольгу из пакета. — Пуговицы.

Тэтчер все еще угрюмо смотрел на собеседника.

— Пуговицы?

— Да. А именно вот эта. — Он достал оловянную пуговицу и поднял ее вверх. — Узнаешь?

У Тэтчера загорелись глаза.

— Татуировка. Где ты ее нашел?

— Кот Темплтонов устроил под креслом в свободной спальне тайник с пуговицами. Рисунок на этой — эмблема одной из начальных школ в окрестностях Сиэтла.

Тэтчер надел перчатки и протянул руку. Вокруг него искрило напряжение. Нейл осторожно вложил пуговицу в ладонь Стивена.

— Насколько я понимаю, в этой школе учился Уильям Паркер, — ровным голосом произнес Тэтчер, разглядывая пуговицу, словно бриллиант.

— Верно.

— А его брат тоже туда ходил?

— Да, но…

— Только не говори мне, что он слабоумный, — отрезал Стивен. — Нейл, это был его брат, — сообщил он язвительно. — Все это время, у тебя под носом.

Дэвис почувствовал, как замерло сердце.

— Нет. Он даже подозреваемым не был.

— Теперь есть, — едко добавил Тэтчер, указывая на стол, где вплотную друг к другу лежали два анализа ДНК. Один из Сиэтла, второй с опушки у Клэри. А рядом с ними — аккуратно напечатанное заключение Кента Томпсона. Не идентичны. Кровные родственники.

Не идентичны. Не Уильям Паркер. Кровный родственник. Джош Паркер.

Нейл опустил глаза, сердце ухнуло вниз.

— Боже мой! — услышал он собственный шепот.

— Нэнси говорит, в журнале отмечено, что Джош в тот день, когда все произошло на опушке Клэри, отсутствовал на занятиях. Мы все это время следили не за тем братом. — Тэтчер едва сдерживал клокочущий гнев. — Черт побери!

Нейл не мог оторвать взгляд от результатов анализа. Он гонялся не за тем человеком. Все это время.

— Стивен.

Нейл даже не поднял головы, услышав голос в дверях. Не мог. Он застыл.

— Лукас! — приветствовал Стивен. — Какое совпадение.

Лукас Бондиоли, школьный психолог. Нейл заставил себя пошевелиться, свой мозг — заработать. Бондиоли с бледным лицом стоял на пороге, держа в дрожащих руках какую-то синюю папку.

— Стивен, я кое-что сегодня обнаружил. Вы должны на это взглянуть. Учительница, заменявшая Кейси, просматривала сочинения по роману «Преступление и наказание». Вот это написано Джошем Лютцем. — Он протянул папку, которая дрожала, как осиновый лист на ветру. — Кейси поставила ему «отлично».