Во все тяжкие

– Пацан, ты немой, что ли?
– "браток" явно терял терпение и начал повышать голос.

Я краем глаза отметил, что из кухни на шум выглянул отец. Выхода всё равно нет, придётся разговаривать.

– Это я.
– в горле всё пересохло, но я постарался говорить ровным голосом. Покажешь свой испуг, разговаривать с тобой будут уже по другому.

– Да ладно, ты ж ещё совсем молодой!
– улыбка, похожая на оскал, появилась на его лице.

– И тем не менее...
– постарался с достоинством, но без провокации, ответить я. Первое оцепенение, от неожиданности, прошло, я начал накручивать себя, готовясь к неприятному разговору. "Улыбаться я уже точно не смогу", - подумал я, свело мышцы лица, как всегда у меня бывает в стрессовой ситуации.

– А мы тут, это, опоздали с мамой чутка, я по времени не рассчитал. Моя вина!
– он переместил свою тушу немножко в сторону, и я увидел его спутницу, невысокую хрупкую женщину ближе к шестидесяти.

"Твою же маму!" - я мысленно плюнул, "На ровном месте теорию заговора развел! И у этих пацанов есть папы, мамы, дедушки и бабушки, сыновья и дочки, которые, бывает, и болеют. И деньги не всегда решают в таких вопросах. Да и у самих "братков" здоровье не железное" - с такими мыслями я отступил в глубь прихожей и сделал приглашающий жест рукой.

– Проходите!

Видно было, что "браток" маму свою любит, он помог ей раздеться, проводил в гостиную, проконтролировал, удобно ли она расположилась в кресле, и только после этого, сел сам.

К концу "сеанса" меня окончательно "отпустило", но не прошло бесследно - я поймал "откат".

– Алексей, если с мамой всё будет хорошо, с меня поляна!
– развязно заявил Гриша, как он представился.

– Сынок, ты что такое говоришь!
– прикрикнула эта маленькая женщина на своего отпрыска, и, уже другим тоном обратилась ко мне, - Не обращайте на слова моего великовозрастного балбеса внимания!

"Балбес" засмущался, было видно, что мама для него ещё и непререкаемый авторитет. Меня же несло.

– Ничего страшного.
– я улыбнулся ей, и обратился к "балбесу", - Григорий, а за место "поляны", может вы детскому дому какому поможете?

Они как-то разом напряглись, потом мама ТАК глянула на сына, что сомнений в выполнении моего пожелания, не осталось.

– Он так и сделает, Алексей, - с серьёзным лицом обратилась она ко мне, потом перевела взгляд на "балбеса", - Так ведь, сынок?
– Гриша отчаянно закивал головой.

Проводив маму и сына, я успокоил родителей. Такого "тревожного" клиента они еще не видели, пришлось пообещать, что завтра вечером на эту тему мы обязательно пообщаемся. А сам кинулся к телефону звонить Лене. Предупредил её, что задерживаюсь, быстро собрался и вышел на улицу. Морозный вечер немного меня отрезвил, но вернуться к нормальному состоянию не получалось. Я прекрасно понимал, что через это всё необходимо пройти, получить опыт, приучить сознание и тело адекватно реагировать на подобные ситуации. Потом точно будет легче. А сейчас отчаянно хотелось выпить водки, грамм сто-сто пятьдесят, почувствовать то самое, первое опьянение, когда тебя "отпускает", а потом "грелку на всё тело"!

Я не заметил, как добрался до Лениного дома и увидел её, ждущую меня около подъезда. Подхватил девушку, поднял и закружил пищащую Лену вокруг себя, после чего поставил и поцеловал в нос.

– Это ты так рад меня видеть?
– спросила она.

– Ага, настроение хорошее.
– улыбался я.

Было необходимо скинуть лишний адреналин, а тут "грелка", то есть Лена...

Зайдя в "нашу" квартиру, я буквально содрал с неё одежду и потащил в комнату. Не дойдя до дивана, развернул её спиной к себе, надавил рукой ей на спину и грубо вошёл в неё сзади. Лена охнула, протяжно застонала и покорно опёрлась руками на стул.

Минут через пятнадцать, вернувшаяся из ванной Лена, сказала улыбаясь:

– Было жестковато... Но иногда можно... Будем собираться?

Да, в эти пятнадцать минут о Лене я не думал, я был животным, которому удалось избежать верной смерти, и по этому инстинкт продолжения рода был во мне особенно силен. Ладно, хоть ума хватило кончить ей на спину.

Собирались мы недолго, хорошо, что я ничего не порвал из Лениной одежды.

***

Дверь нам открыл сам именинник. Выслушав мои поздравления и извинения за опоздание, Димон был представлен Лене, после чего пригласил нас проходить. Мы же с Леной, договорившись заранее, отошли в сторону, так, чтобы была видна коробка с музыкальным центром.

– Забирай подарок, Димон, слушай только хорошую музыку!
– я улыбался, наблюдая за изменившимся лицом друга.

– Офигеть!
– крикнул он и бросился к коробке.

Веселье уже было в полном разгаре. Я был знаком со всеми присутствующими и сам представил Лену. Дима, в это время, забив на всё, продемонстрировав гостям подарок, ушёл, в сопровождении Женьки в свою комнату, распечатывать музыкальный центр. На предложение дяди Саши, отца именинника, налить мне штрафную, я заявил, что дождусь Дмитрия. Через некоторое время оба моих друга всё-таки соизволили уделить время гостям, и я произнёс тост с поздравлениями, после которого вручил диски Диме, спровоцировав новое отсутствие друзей. За качество водки я не переживал, дядя Саша, судя по внешнему виду, это самое качество проверял не первый день.

– Дим, у папика-то какой день?
– спросил я через некоторое время.

– Четвертый.
– отмахнулся Димон.
– Он же тут опять отмочил!

– Что опять?
– я приготовился смеяться.

– Машину потерял!
– ухмыльнулся Дима.
– По пьянке.

В это время у семьи Паршиных была праворульная "Honda", что по этим временам было, довольно-таки, круто.

– Дима, это ж не связка ключей, чтоб её потерять можно было!
– я уже начал давиться от смеха.

– Наш папик ещё не то может!
– с гордым видом заявил дружок.
– Пьяный где-то ездил, а домой пришёл как раз с ключами, но без машины, с порога маме заявил, что машину потерял и не помнит вообще нихера!

– Так может угнали?
– спросил я.

– Да нет, говорит, что машина точно где-то стоит, помнит, что закрывал, но не помнит где!

– И что делать будете, ходить искать?
– спросил я уже сквозь слёзы от смеха.

– Вот ещё! Он уже ментам знакомым позвонил, машину в розыск объявили, они будут искать.
– он смеялся вместе со мной.

Надо отдать должное дяде Саше, пил он тихо, размеренно, особо никого не напрягая. Вот и в этот раз, приняв на грудь положенную норму, тем более, на днюхе сына, на середине праздника, он вышел из-за праздничного стола и свернулся калачиком тут же, в гостиной, на уголке мягкой мебели, и заснул.

Димкина мама, тётя Таня, женщиной была просто замечательной! Работала она воспитателем в детском садике, к мужу и сыну она относилась, как к маленьким детям, никогда не повышала на них голос, потакала всем их капризам. Никогда я не видел её чем-то расстроенной, каждому она всегда дарила улыбку и только положительные эмоции.

Двоюродная сестра Димы, Ольга, была старше нас лет на десять, по профессии - экономист. Толком я её не знал и ничего сказать про неё не могу, но было забавно наблюдать, как она весь вечер рассматривает и оценивает Лену.