Во всем виноват Гоголь

— Вы так похожи на прекрасного артиста Калягина в молодости, — с неукротимой лестью выдохнула девушка. — Я от него без ума. И я… я подумала, что вы… артист… и… — она сильно покраснела, стыдливо потупив глаза к низу, и отрывисто замолчала.

— Такое мнение мне уже сообщали. Утомительно часто сообщали, спасибо.

— Простите мою девичью сентиментальность и непорочную честность на словах… Я готова с вами пойти налево прямо сейчас. Прошу вас, вот сюда налево, — снова встрепенулась Зухра и горизонтально провела бейджиком, изображая глубоким дыханием и самим бейджиком нескрываемое удовольствие от удачно завязавшегося знакомства. В двух шагах слева, и правда, взгромоздился не знавший частых встреч с весьма известной в городе и районе клининговой кампанией стеллаж с гипсовым изваянием умной на вид пары сверху. В изваянии человек, похожий на Адама Смита, обнимался как бы при горячей и долгожданной встрече с другим мужчиной, ещё более смахивающим, но уже на отечественного Чубайса.

— Здесь, — и девушка игриво поманила взгляд незнакомца ухоженными ноготками, — последние поступления из крайкниготорга по неуязвимому бизнесу и все лидеры наших продаж: «Деньги пахнут смекалкой», «Твой первый миллион», «Заветы малому и среднему бизнесу» и, наконец, просто «Заветы». В этом толстом «Капитале» Камаркса, по некоторым данным, — о товарах и деньгах написано всё. Это мемуары независимого финансового аналитика Александра, или по паспорту — Шуры Балаганова, — «Правда о синице в руках и Остапе. Воспоминания». Вот занимательная книжонка в твёрдом переплёте и с картинками тоже: «Поболтаем с инвестором. Искусство метаязыка — слово и дело». В ассортименте актуальной библиотечки начинающего олигарха «Ваши налоги — наши проблемы», а здесь «СИЗО и КПЗ: время, события и нужные люди». А это, — защебетала дамочка дальше уже заученными назубок фразами, и её реснички томно опустились, затем томно распахнулись, и Зухра возбудилась бесповоротно, — хит продаж осенней коллекции!

Этот фолиант может быть исполнен даже в виде манускрипта. В любом случае — он в телячьей коже с крокодиловой шнуровкой, а также с прилагаемой к нему импортной немецкой лупой и перчатками невиданной белизны. Сваровски тоже здесь, разумеется. На обложке, как вы сами видите, тиснение золотой пылью: «Авторитеты нашего района». При заказе вы получаете невидальщину, куда будет вделана ваша персональная глава с цветными фотокарточками, яркой и достойной губернаторского кресла биографией, сделанными лучшими акробатами пера и объектива районной многотиражки, что откроет вам новые горизонты в получении потрясающего финансового результата. Цена 999 долларов по курсу, установленному на последней торговой сессии Московской межбанковской валютной биржи, то есть ММВБ.

Специальное предложение только в этом месяце! Буквально за горсть юаней или иен в сравнении с ценой фолианта всеобщего массива мы устраиваем фотосессию и зашиваем в этот милый бизнесу том самолучшие фотки вашей э-э… наиболее талантливой помощницы… Есть бельё мировых лидеров: Barbara, Coemi и других… Забавные вещицы для ночных съёмок парного и группового увлекательного досуга от длинных атласных перчаток с гипюровыми бантами до кэтсьюити в китайскую кружевную сетку из серии «легко порвать», как в прокате, так и в подарок. Само собой, разумеется, что вкладыш в зависимости от глубины и размаха ваших чувств, отношений и наклонностей может быть жёстко запечатан в прозрачную упаковку. Любой каприз за ваши деньги… Святость закона у нас не обсуждается, а деликатно и гибко обслуживается мягко и всесторонне…

Она бы и ещё декламировала, но её прохладно остановили.

— Я воспользуюсь вашими услугами и чемпионским пакетом учреждения, — пристально измерил с ног до головы дамочку посетитель так, будто бы её покрывала одна лишь китайская сетка. — Потом воспользуюсь, а сейчас меня интересуют только «Приключения бизнесмена Чичикова». У вас, я вижу, этого не существует?.. — Сказал и не громко, но и не тихо, а так твёрдо, что бейджик на девичьей груди ещё чаще и выше ринулся в чувственно-манящую пляску. А он ловко встряхнул белоснежным батистовым платком, и по залу поплыли пьянящие волны дорогих французских одеколонов. «Тут он произвёл небольшое молчание…»,на которое Зухра ответила кратким замыканием…

— Ой! Ну да никак такого быть не может, чтобы мы для вас ничего не придумали и не нашли! Удовлетворить каждого клиента по высшему разряду — наш долг перед генеральным директором, — ещё ниже зарумянилась прекрасная девушка под наливающимся подозрениями взглядом господина. — Я просто горю желанием вас удовлетворить, хотя и консультирую всего лишь один отдел мировой экономики и финансов, а приключенческая литература и триллеры у нас лежат там — в отделе «Детективы и приключения».

И сегодня вам сказочно повезло, ибо самый тонкий специалист по части истории приключений сейчас где-то лежит именно в нашей смене. И я не медля ни секунды времени, если вы позволите мне чуток оторваться от вас, хотя мне и не хочется никак от вас отрываться, приведу его к вам для дальнейшего обслуживания…

— Оторвитесь, приведите, представьте, пожалуйста!..

— Ну просто малина в сметане ,«…можно сказать чудо-коленкор!» —подумал посетитель, бросив в сторону удаляющейся Зухры чуть неприличный и в меру легкомысленный взгляд, и приготовил себя к ожидательству…

Глава VIII Бизнес под полой шинели

После посулов великолепной Зухры приковать к делу тонкого знатока глубоких книжных знаний пролетело ничтожно мало времени. В брызгах этих мгновений автор, строго говоря, не успел даже взвесить, что могло бы побудить гостя посреди ночи искать Чичикова в этом оптово-розничном учреждении. Вспомнил лишь он, что в городе NN повелась мода читать и мыслить без оглядки на циферблат. О деталях автору не удалось даже вспомнить, так как перед интеллигентным посетителем и ещё более восхитительной от своей профессиональной беспомощности в части, касающейся приключенческой литературы, обаятельной дамочкой с девичьими манерами — Зухрой, предстал он: истерзанный знаниями, сивый и статный муж в очках со стальной оправой. Он явился так органично, словно бы существовал здесь вечно. Его глубоко-пессимистическое равнодушие и нечеловеческая усталость на угрюмом лице выгодно оттеняли архаичный костюм из коллекции фабрики «Заря перестройки» в тонах пьяной вишни. Он как нельзя лучше гармонировал с почти новыми офицерскими форменными туфлями, сверкающими глянцем перезрелых каштанов. Аккомпанирующая его наружному безразличию внутренняя энергетика специалиста не сулила никаких надежд на то, что нужная клиенту книга тотчас жадно припадёт к его требовательным рукам. Образовавшееся посреди пустынного зала трио казалось порядочной толпой потерявшихся в дороге за знаниями инопланетян, наконец-то нашедших друг друга и оторопевших от этого.

— Категорически приветствую вас и твёрдо заявляю, что ведущий специалист смены по работе с особо значительными клиентами гвардии капитан запаса Бронькин Афанасий Петрович к вашим услугам, — коротко отрекомендовался с виду безразличный ко всему человек.

— Простите нашу привычно-неимоверную сердечность, но гвардии капитан, а в его лице весь наш личный состав беспредельно рад встрече с первым покупателем отдела детективной литературы, — продолжил он излагать придуманный пресс-службой учреждения текст. — Спешу ошеломить, что сегодня вместе со словами жгучей признательности за визит в сокровищницу нашего монстра знаний вас ожидает ошарашивающий завистников подарок от заведения или моднейший квазироман-фикция господина Слушкова «Около руля» о хорошо организованной коррупции и затейливых формах нарушений авторских и смежных прав. Это вас зажжёт и… — хотел было оратор раздвинуть размеры доклада в карьер и без передыха ещё шире и продолжал бубнить вперёд без каких-либо знаков препинания, абзацев, интонации и оптимизма, как вдруг налетел на нечто марсовское в устремлённом на него в упор тяжёлом взгляде…

— Не путайте берега, капитан. Меня интересуют только приключения бизнесмена господина Чичикова, — не по-детски насупился посетитель.

— Начало из-за этой раздолбайки неважное, — хмуро констатировал себе Бронькин. Тяга клиента к Чичикову Афанасия Петровича врасплох не застала, хотя поначалу в душе он и шарахнулся от этой тяги, как от опасной инфекции. Из головы никак не выходила картина, как однажды, кажется, как раз этой ночью, знакомые и соратники Чичикова донимали его своими склоками. В какую-то минуту Бронькин ощутил себя даже ясновидящим. Потом ему пришло в голову, что инфекция кошмарного сна бродит вокруг него и словно Вий пытается через взгляд поймать его душу. И как он ни старался сейчас взять себя крепче в руки, глаза его предательски округлялись, выкатывались за границу стальной оправы, а зеницы клеились к пламени с дымкой на галстуке посетителя. Но даже сейчас его мстительность желала лишь Зухру: — Вот деревенщина… Детективщик, ах какой детективщик привалил, раскудахталась… Нет, чтоб доложить: Чичиков нужен! Курице что Чичиков, что Марк Аврелий на батуте. Всё фиолетово, — чертыхнулся в душе Бронькин. — Недаром фиолетовую раскраску таскает…

В общем, осадок в душе Афанасия Петровича забродил, хотя и знал он твёрдо, что, несмотря на видимые безобразия вроде расплескавшейся вокруг ведра пены и стремления свалить любые проблемы с больной головы на здоровую, их персонал чаще всего нажимал на корыстные маневры. Но сейчас и даже наперекор его смятению армейская закалка и профессиональный долг перед гендиром все же выпихнули из него полагающуюся в таких случаях формальную вежливость.

— Ах, боже мой, боже мой! Какая радость видеть натурального ценителя поэзии прославленного в мире отечества! — схватил-таки себя в руки Афанасий Петрович. — Глядя на творящуюся вокруг жизнь, в это невозможно поверить! Я влёт открыл в вашем взгляде огромный потенциал мыслей, но в изнеможении от опоясывающей нас серости не поспел окунуться в гигантские глубины вашей недремлющей даже теперь души. Вообразите себе, что эти замечательные «Похождения Чичикова» расположены не в детективах, а в недрах отдела классики. Готов перед вами поклясться на действующей конституции города со всеми томами её изменений и дополнений, что, следуя немного левее от этого ужасного наследия незавершившейся влажной уборки, мы погрузимся в прекрасные сумерки середины XIX века и окажемся в компании с товарищем Гоголем Николаем Васильевичем.