Водители фрегатов. О великих мореплавателях XVIII — начала XIX века
Шрифт:
Когда старик окончил свою речь, наступило долгое молчание. Слушавшие его моряки были глубоко потрясены этим трагическим рассказом.
— Возьми сколько хочешь красного сукна, Моэмб, — сказал Дюмон-Дюрвиль, — но отведи нас в то место, где была крепость белых. Мы хотим посмотреть ее своими глазами.
Старик согласился и повел их в самую чащу леса. Они увидели следы деревянного частокола. От него остались только груды трухлявых бревен. Стоило толкнуть их ногой — и они рассыпались в прах. Внутри частокола, возле серебристого ручейка, стояло семь покосившихся домиков. Буйный тропический лес совсем задавил их. Многие деревья выросли прямо из земляного пола домов и, пробив крыши, распростерли над ними свои ветви. Осмотрев стены, Дюмон-Дюрвиль заметил, что они построены без единого
— Скажи, Моэмб, капитан Диллон видел эту крепость? — спросил Дюмон-Дюрвиль.
— Нет, — ответил старик. — Мы ему не показали. Он нас всё пугал и нам не понравился.
Внутри в домах было пусто. Никаких остатков мебели, посуды, одежды. Все, очевидно, успели давно разграбить предприимчивые островитяне. Но в самом последнем доме Дюмон-Дюрвиль нашел огромную, во всю стену, кипарисовую доску, на которой была вырезана надпись: «Boussole», что в переводе с французского значит «компас».
— Да ведь эта доска, судя по описаниям, была прибита к корме главного фрегата Лаперуза! — вскричал Дюмон-Дюрвиль. — Она, верно, оторвалась и была вынесена волнами на берег. Они хранили ее как память о своем погибшем корабле. Кипарисовую доску он отправил на корабль.
На следующее утро было решено осмотреть те камни, среди которых погибли корабли Лаперуза. Спустили на воду две шлюпки. Моэмб вызвался быть лоцманом. По его указанию шлюпки обогнули длинный мыс, и моряки увидели тянущийся вдоль всего берега коралловый риф с проломом посередине. Издали казалось, что в этот пролом с легкостью может войти большой корабль.
Но когда шлюпки подошли ближе, Дюмон-Дюрвиль понял, что это только обман зрения, что в проломе на глубине двух футов — огромные подводные камни.
— Вот здесь погибли корабли белых людей, — сказал Моэмб.
— Понял! Понял! — воскликнул Дюмон-Дюрвиль. — Лаперуз, верно, хотел через этот пролом подойти к берегу. Была ночь, бушевал ураган, и ему показалось, что тут настоящий пролив. А когда «Буссоль» начала тонуть, «Астролябия» пошла к ней на помощь и тоже разбилась о камни.
Моряки разглядели в воде что-то блестящее. Среди матросов нашлись добровольцы, которые разделись и нырнули на дно.
— Это пушки! — кричали они, вылезая из воды.
Пушки находились совсем неглубоко. Одну из них удалось обмотать канатами и втащить с помощью блоков в шлюпку. Пушка эта была очень тяжела. Она обросла коралловой коркой в целый фут толщиной. На стволе была надпись: «Boussole».
Теперь, когда все обстоятельства гибели Лаперуза были выяснены, оставалось только поставить ему и его спутникам памятник. Для этого выбрали холмик на берегу, как раз около места, где разбились оба корабля. Памятник этот построили из кораллов в форме пирамиды, подножием которой служит куб (памятник стоит и по сей день). Когда работа была окончена, матросы отдали честь залпом из ружей, а корабль — залпом из всех сорока пушек.
17 марта капитан Дюмон-Дюрвиль покинул остров, который туземцы называют Ваникоро, а адмирал д’Антркасто назвал Поиск, вместо того чтобы назвать его Находка.
Старый знакомый
Возвращаясь во Францию, Дюмон-Дюрвиль остановился на несколько дней в Лиссабоне, столице Португалии. По какому-то делу он должен был повидать французского посла.
— Как зовут французского посла в Лиссабоне? — спросил он одного местного жителя, часто бывавшего во французском посольстве.
И получил ответ:
— Бартоломей Лессепс.
— Единственный спутник Лаперуза, оставшийся в живых! — вскричал Дюмон-Дюрвиль.
Бартоломей Лессепс был здоровый, веселый старичок.
Дюмон-Дюрвиль рассказал ему о том, как он нашел место гибели Лаперуза. Посол выслушал его внимательно, но без особого любопытства. О путешествии, которое он совершил в дни своей молодости, он уже почти забыл. Оно теперь казалось ему таким давним.
Уходя из посольства, Дюмон-Дюрвиль вспомнил, что на фрегате Лаперуза моряки называли Лессепса «счастливчиком», и горько усмехнулся.
Послесловие
Об
авторе и его книге «Водители фрегатов»Все, кто любит море, путешествия и приключения, с большим интересом прочтут эту замечательную книгу, «Водители фрегатов», о мореплавателях — открывателях и исследователях новых земель. Она принадлежит перу автора многочисленных книг Николая Корнеевича Чуковского (1904–1965).
Н. К. Чуковский родился в городе Одессе в семье литераторов, затем родители его переехали в Петербург. С детских лет Николай Корнеевич глубоко воспринимал литературу и искусство, ведь он присутствовал при встречах своего отца — Корнея Ивановича Чуковского, литературного критика, поэта — с известными писателями, композиторами, художниками. В доме была обширная библиотека, и книга на всю жизнь осталась его спутником.
В 1921 году Чуковский окончил Тенишевское училище и поступил на историко-филологический факультет Петроградского университета, который окончил в 1924 году. Но жажда знаний и стремление к их совершенствованию вновь привели его на студенческую скамью. В 1930 году он окончил Высшие государственные курсы при Ленинградском институте истории искусств.
Очень рано Николай Чуковский начал переводческую деятельность и продолжал ее всю жизнь. Уже в первых его переводах раскрылся талант не только переводчика, но и поэта. Он перевел с английского языка некоторые произведения американского писателя Эдгара По, рассказы канадского писателя Эрнеста Сетон-Томпсона из серии «Рассказы о животных», а также повесть американского писателя Марка Твена «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура» и некоторые произведения английских писателей Артура Конан Дойла и Джека Лондона. Читатели и до настоящего времени знакомятся со стихами венгерского поэта Шандора Петефи, польского поэта Юлиана Тувима и многих других в замечательных переводах Н. К. Чуковского. Особую любовь читателя, не ослабевающую на протяжении многих десятилетий, завоевал роман английского писателя Роберта Стивенсона «Остров сокровищ» благодаря блестящему, мастерскому переводу Н. К. Чуковского. Это шедевр переводческого искусства! Приключенческая книга с захватывающим сюжетом стала одной из самых популярных для многих поколений ребят. Недаром в 1937, 1971 и 1982 годах в нашей стране были созданы великолепные кинофильмы под тем же названием с замечательными песнями на стихи Николая Корнеевича, которые смотрели и смотрят миллионы детей и взрослых.
С 1925 года Н. К. Чуковский начинает писать для детей. В 1930-х годах вышли в свет книги: роман «Юность» (1930), сборник рассказов «В солнечном доме» (1931), «Повести» (1933), романы «Слава» (1935), «Княжий угол» (1937), «Ярославль» (1938). В 1941 году была опубликована книга «Водители фрегатов» — сначала в форме очерков.
В 1939–1940 годах Н. К. Чуковский принимал участие в советско-финляндской войне, был корреспондентом газеты «Красный Балтийский флот».
С начала Великой Отечественной войны офицер Н. К. Чуковский работал в газете одного из соединений морской авиации на «ораниенбаумском пятачке», который находился в блокадном кольце осажденного Ленинграда. Свой военный путь он закончил в 1945 году, пройдя тяжелые дороги войны от Ленинграда до Берлина.
В произведениях военных лет писатель детально воспроизводит военные будни, но, несмотря на страдания и смерть, они проникнуты светлой верой в победу народа.
Беспримерному подвигу морских летчиков, защищавших небо Родины от фашистских стервятников, Н. К. Чуковский посвятил роман «Балтийское небо», вышедший в свет в 1955 году. Как участник боевой жизни авиационного полка, он рассказал о своих однополчанах, друзьях-летчиках, многие из которых ценой собственной жизни спасли от фашистов нашу страну. Яркие страницы книги посвящены мужеству и героизму, огромному нравственному подвигу ленинградцев, выдержавших 900-дневную блокаду. Они получали по 125 граммов хлеба в день, умирали от голода, но не сдались врагу. Девиз ленинградцев был: «Тот, кто не сдастся, тот не умрет!»