Водный Лабиринт

— Silentium pro silentio, монсеньор, — ответил отец Альварадо.

XII

Венеция

Это был счастливый день для Афдеры, но еще больше — для Ассали. Сестры встречали Сэмпсона, который после всех своих приключений возвращался в Венецию нью-йоркским рейсом.

Ассаль первой увидела бортпроводницу, толкающую кресло на колесиках, и побежала навстречу — обниматься и целоваться. Но Сэмпсон еще не отошел от обезболивающего. Он был одет в красный свитер с высоким воротником, правую кисть по самые кончики пальцев закрывал гипс. Жесткий наколенник фиксировал правую ногу в вытянутом положении, так что передвигаться адвокат мог в кресле или на костылях.

— Ассаль, ты меня задушишь! Не плачь. Я здесь, с тобой, и больше никуда не стану ездить по заданию твоей сестры, — утешал ее Сэм, глядя на улыбающихся Афдеру и Макса, которые стояли чуть поодаль.

— Привет, Сэм. Как себя чувствуешь?

— Как человек, которого пытались сбросить со скалы.

— А выглядишь отлично, — сказал Афдера, обнимая будущего шурина.

— Ты тоже. Хочу оказаться дома, отдохнуть и рассказать вам обо всем.

Наконец все расположились на террасе Ка д'Оро и немного успокоились. Одна лишь Роза не переставала причитать:

— Что же с вами сделали эти американцы, синьор Сэмпсон!

— Это не американцы, Роза. Не плачь.

Служанка подала чай и ушла с террасы. Адвокат начал свой рассказ. Афдера, Ассаль и Макс обратились в слух.

— Для начала я отдам вам копию отчета о так называемом несчастном случае, который произошел с вашими родителями, и фотографии, сделанные в ходе расследования.

— Почему «так называемом»? — поинтересовалась Ассаль.

— Это не был несчастный случай. Ваших родителей убили.

Афдеру, которая подозревала что-нибудь подобное, эта новость не слишком поразила, зато Ассаль застыла на месте, как парализованная.

— Убили?! Как это?

— Да. Вот снимок веревки, которую они взяли с собой, собираясь подняться на гору Кларк. Кто-то перерезал ее, и оба полетели в пропасть.

— Но откуда это известно?

— Я говорил с Гаррисоном, шерифом графства Питкин. Он отлично разбирается в альпинизме и объяснил мне, в чем разница между перерезанной и перетершейся о скалу веревкой. Гаррисон готов поклясться в том, что тут кто-то поработал ножом.

— Есть еще доказательства?

— Да. Вот фотографии, взятые из полицейского отчета. На одной из них — предметы, которые нашли у ваших родителей. Я обратил внимание вот на это и попросил сделать снимок с увеличением. — Сэмпсон положил на стол фотокарточку. — То, что я принимал за смятый носовой платок, как видите, оказалось восьмиугольником, вырезанным из ткани.

— Выходит, родителей Ассали и Афдеры двадцать лет назад убили те же самые люди, которые теперь охотятся на всех, кто держал в руках книгу Иуды? — спросил Макс.

— Получается так. Я адвокат и отвечаю за доказательства.

— У тех, кто напал на тебя в Аспене, был при себе восьмиугольник?

Сэмпсон сунул здоровую руку во внутренний карман пиджака.

— Вот, смотрите. Он был у типа, который раздробил мне пальцы. Шериф Гаррисон прикончил его выстрелом в лоб. В ожидании вертолета я обыскал его карманы и нашел восьмиугольник. Одно из двух. Или этот человек в юности убил ваших родителей, или он и тот, который упал в пропасть, принадлежат к преступной организации, действовавшей еще двадцать лет назад. Подумайте как следует. Этим двоим было лет по сорок, может, сорок с небольшим, а тогда — по двадцать, максимум двадцать три. Вряд ли они виной всему. Я склоняюсь к мысли, что действует группа убийц, которая с годами пополняется новыми членами.

— Кто, по-твоему, руководит ими? — полюбопытствовал Макс.

— Это может быть какой-то фонд, группировка, озабоченная тем, что слова Иуды станут широко известны. Католические фанатики, власти Ватикана, командование швейцарской гвардией. Тут можно гадать до бесконечности.

— Бабушка знала, что отца и маму убили, — задумчиво проговорила Афдера. — Ей угрожали расправиться с нами, если она займется реставрацией и переводом книги. Поэтому бабушка и решила спрятать ее в банковском сейфе.

— Тогда понятно, почему книга пылилась там много лет. Крещенция хотела уберечь вас от этих типов с восьмиугольником, — заметил Кронауэр.

— Теперь мы должны понять вот что, — взял слово адвокат. — Надо ли пытаться раскрыть тайну Элиазара или же, наоборот, ради вашей безопасности прекратить все эти исследования. Сколько человек уже погибло? Ваши родители, Бутрос Рейко, Сайед, Лилиана, Вернер Хоффман, Сабина Хуберт…

— Не забудь тех, кому чудом удалось спастись, то есть Резека Бадани и себя самого.

— Да, конечно. Итак, решение за Афдерой и Ассалью.

— Не хочу рисковать ничьей жизнью, — сказала Афдера. — Но эти бандиты не остановят меня на полпути. Я обязана дойти до конца, сделать это ради наших родителей.

— Зачем ты так говоришь?! — воскликнула Ассаль. — Ты ведь не собираешься выяснять, кто убил папу с мамой. Ты занимаешься только своим Элиазаром.

— Ты считаешь, будто одно не связано с другим, думаешь, я не хочу найти этих мерзавцев или того, кому они служат, засадить за решетку убийц отца и мамы? Знаешь, Ассаль, если бы я могла, то разорвала бы их своими руками, даже не задумываясь.

— Самое страшное случится, если вы рассоритесь, — вмешался Сэмпсон. — Вам надо сейчас же решить, продолжаете вы расследование или бросаете его.

— Мой голос считается за пятьдесят процентов. Я за то, чтобы продолжать. Тем более что мы уже близки к цели, — заявила Афдера, глядя на сестру, сжимавшую руку Сэмпсона.

— Если ты за, то и я тоже. Но только ради наших родителей. Тебя больше привлекают научные разыскания, а я хочу отомстить, хоть это звучит свирепо.

— Одно другого не исключает. Но будь осторожна. Справедливый приговор ставит точку в старой истории, акт мести начинает новую, — подытожил Макс.

— Опять ты, Макс, со своей философией! — вскочила Афдера — Вспомни: чтобы совершить ошибку, нужна секунда, а чтобы забыть о ней — вся жизнь. Уверяю тебя, дорогой Макс, я не совершу ошибки и не забуду, что наших родителей убили. Вижу, Ассаль со мной согласна.

— Touche, милая Афдера.

— Ты останешься в Венеции? — спросила его Ассаль.