Водный мир

— Фига себе!

— Вот-вот, — поддержал я зазнобу. — В сумме сто семьдесят два километра.

— В принципе, не так уж и много, — задумалась вслух Лерка.

— Ага, — кивнул я. — Если на глайдере и по прямой. Но в том-то и дело, что глайдера либо какого-то другого летательного аппарата у Агуэя не было. Иначе бы его парни дядьки Митяя срисовали. А всё остальное… сама понимаешь. Ни пешком, ни вплавь сто семьдесят кэмэ за десять минут сделать нереально. Нонсенс, не побоюсь этого слова. Стало быть, куму-пойаи воспользовался каким-то способом «сжать» пространство. Ну, или «проколоть». Или ещё что-то в этом роде. В общем, скажем так: деформировать.

— В каком смысле «сжать»? — озадачилась моя подруга.

— Да это я не так выразился! — отмахнулся я. — Тут скорее другая аналогия подойдёт: свернуть или искривить. Вот представь лист писчего пластика, например. Представила?

— Ну, уж совсем-то меня за дуру не держи! — возмутилась Лерка. — Конечно представила!

— А теперь представь на этом листе две точки в противоположных углах.

— Ну.

— Какое между ними расстояние?

— Да кто бы знал! Зависит от того, где точки нарисовать!

— Да это понятно! Я к тому, что между этими двумя точками на плоскости кратчайшее расстояние — это прямая. Так?

— Так!

— А теперь представь, что ты взяла лист и свернула его, совместив эти углы. Представила?

— Ну? И дальше что?

— Какое теперь расстояние между точками?

— Э-э-э… никакое? Ну, если они совпали?

— Правильно! И даже если они не совпали, всё равно расстояние между ними теперь гораздо меньше, чем на развёрнутой плоскости…

— Поняла… но это же… Вань! Как такое вообще возможно?! Даже наши космические корабли, насколько я знаю, не «сворачивают» континуум ПВ, а «срезают путь» через подпространство! А тут вообще планета!

— А вот это нам как раз и предстоит выяснить, душа моя, — со вздохом заключил я. — Чёрт! Ну вот почему я не физик?! Или хотя бы инженер?!

— Потому что ты дипломат, Елагин! — пригвоздила меня Лерка железной логикой. — Судьба у тебя такая. Смирись, как я смирилась. И приноси пользу на своём месте.

— Да блин, я не о том!

— А о чём же?

— О том, что знаний у меня не хватает специфических! А консультантов со стороны привлекать категорически нельзя!

— Опять клановые игрища? — нахмурилась зазноба. — И не живётся же вам спокойно…

— Таков путь аристо, Лер. С рождения и до самой смерти. Ты, кстати, тоже привыкай. С тебя-то спрос поменьше, конечно, но вот с детей твоих…

— Эй, эй, эй! Елагин, окстись! Какие дети?!

— Будущие, Лер, какие же ещё? — удивился я. — Попомни моё слово, сама же первая и заведёшь разговор насчёт расширения семейства.

— Да ну тебя!

— Ладно, давай сменим тему, — не стал я настаивать на своём. — Знаешь, какой ещё нюанс я обнаружил?

— Ну-ка, ну-ка…

— Вот, гляди! — мановением руки преобразовал я плоскую схему архипелага в объёмную. — Ничего не замечаешь?

— Э-э-э… точки перехода всегда на возвышенности?

— Не всегда, Лер. Иногда не «на», а «в». Как первая, в пещере. Но в общем ты права, они всегда на какой-то, и довольно значительной, высоте над уровнем моря.

— Ты поэтому решил, что мы не там искали?

— В том числе.

— Ну и что теперь?

— А теперь, душа моя, следующий этап. Подсказка у нас есть — место окончательного исчезновения Агуэя. Смотри, вот фото. Ничего не замечаешь?

— Та самая пропасть, про которую ты говорил? — предположила Лерка.

— В точку!

— А как же… ну, артефакты? И аномалии, которые мы обнаружили? — задалась вполне естественным вопросом зазноба. — Там же столько всего подозрительного! Например, последняя — откуда ты знаешь, что именно там, на дне? Почему там дроны разряжаются? Может, там такая же хрень, как и в пропасти?! А «чаша» с «шаттлом» под водой? Как ты там сказал? Деформация пространства? Как по мне, самая что ни на есть!

— Возможно, ты и права, Лер, — задумчиво протянул я. — Даже скорее всего права. Но… пока я не осмотрел хотя бы парочку «стартовых площадок» на возвышенностях, ничего не могу сказать. Возможно, потом и появятся какие-то предположения…

— Потом — это когда? Опять завтра? — саркастически усмехнулась Лерка.

— Не-а, теперь терять время мы себе позволить не можем, — с сожалением покачал я головой. — Хотя без тщательной подготовки соваться… такое себе. Разве что…

— Что?

— Давай-ка сегодня предварительную разведку проведём. На Исла де Монтанья. Глянем, так сказать, одним глазком. И с безопасного расстояния! — уточнил я, прежде чем моя подружка в очередной раз возмутилась. — Успокойся, душа моя, я не настолько дурной, чтобы лезть во всякие сомнительные места лично! Дронами пока полетаю, да поснимаю маленько.

— И что, прямо сейчас рванём?

— Нет, сначала пару любопытных видосиков посмотрим. Вернее, ты посмотришь, свежим взглядом.

— Ну ладно, — смилостивилась Лерка, — показывай.

— Сейчас, обработаю немного… вот, глянь! — вывел я в общую «дополненную реальность» кусок записи, демонстрирующей Агуэя во всей его шаманской красе.

А если точнее, то как раз тот момент, когда он вылез из зарослей на открытое место и попёр прямиком к входу в пещеру. Ну и, естественно, на меня нарвался. Или я на него? Это, кхм, ещё большой вопрос.

— Ну и?.. — недоумённо уставилась на меня Лерка, просмотрев короткий отрывок раза три к ряду.

— Ничего странного в глаза не бросилось? — уточнил я без особой надежды.

— Не-а… а должно было?

— Ладно, тогда попробуем вот так, — подкинул я зазнобе второе видео.

Да-да, из той же локации, но на несколько секунд позже.

— А чего это он за ожерелье схватился? — удивилась Лерка уже после первого воспроизведения.

— Ага! Значит, правильное у меня впечатление сложилось! — торжествующе заключил я. — Ожерелье! Оно ключ.

— Да с чего бы вдруг?!

— Потому что ничего другого, подходящего на эту роль, у шамана при себе нет, — пояснил я. — Разве что в заднице. Но это, как ты понимаешь, бездоказательно. А потому врубаем бритву Оккама и концентрируемся на вот этом вот крайне сомнительном украшении, — увеличил я кусок стоп-кадра в районе впалой грудины Агуэя. — Жаль, качество не очень… ну-ка, а если чуток назад?..

— Стоп!

— Что там, Лер?

— Сейчас! — отмахнулась та, с головой погрузившись в манипуляции с «дополненной реальностью». — Вот! Ничего не напоминает?