Водопад

– Да понял я. Будем стараться. Ты нож привез?

– Да, – Лео достал запечатанный в пластиковый пакет выкидной нож со следами высохшей крови.

– Ты что, прихватил его с собой? – удивилась Дани.

– Я знал, что нож – единственная улика. Опыт работы никогда не покидает истинного полицейского, да, Тимурыч?

– Особенно такого, как ты, – засмеялся тот, – я к заявлению улику приложу. Сегодня мы с дежурными поедем на место преступления. От вас больше ничего не требуется. Только ожидание. Оставьте свой номер телефона, – обратился он к Дани.

– Так, его у меня сейчас нет.

– Тогда, всю информацию я сообщу Лео.

– Вот, теперь я спокоен, – сказал Лео, покидая стены полицейского участка.

– И я. Спасибо еще раз. Тебя подвезти? Скажи, куда, и водитель отвезет.

– Нет, я еще должен буду вернуться обратно. Служба зовет. А ты? Поедешь домой?

– Я на перевязку, а потом за новым смартфоном. Старый, наверняка, уже лежит на дне реки и покрывается планктоном.

– Скорее всего. Дани, покажи-ка мне руку, можно?

Она приподняла рукав болеро, обнажая перевязанную бинтом кисть. Лео осторожно прикоснулся к повязке.

– Не кровоточит больше? – спросил он.

– Повязку я не снимала, но следы крови не просматривались. Надеюсь, что заживает.

– Замечательно. Я могу задать еще один вопрос? В интересах следствия.

– Спрашивай.

– Чем так особенна твоя подвеска? Подарил близкий человек?

– Да. Это папа подарил на восемнадцатилетние. Я подвеску не снимала. Он, конечно, всегда дарил мне драгоценности, даже, намного дороже, чем-то сердце из аквамарина. Но, самое родное и любимое было именно оно.

– Понял. Ладно, до встречи. Береги себя, – улыбнувшись, сказал Лео.

9

Маршрутное такси было забито до отказа пассажирами так, что в окнах невозможно было разглядеть остановки. Оно дребезжало, словно старая повозка на скалистой дороге. Жаркая погода не отпускала, а прогноз был неутешительный. Весь мокрый от пота, Лео, наконец-то, покинул транспорт. Подходя к дому, он услышал в кармане звук сообщения:

«Еще раз, спасибо за все, пишу с нового смартфона. Даниэла».

Он не ожидал, что Дани появится вновь так скоро.

«Рад был помочь. Всегда можешь на меня рассчитывать. Встретимся на занятиях», – ответ Лео не заставил себя долго ждать.

«Не сегодня. И не в ближайшие дни», – коротко написала Даниэла.

«Ты из-за руки стесняешься прийти? Давай, придумаем что-то, сочиним правдоподобную версию, и никто ни о чем не догадается».

«Дело не в руке. Увидимся через несколько дней».

На это сообщение Лео не стал отвечать. Однако, ему стало интересно и, даже, тревожно, что стало с Дани.

Открыв дверь в свою квартиру, Анри бросил взгляд на длинный коридор. Повсюду небрежно валялись множество пар брендовых кроссовок. Джинсы висели на вешалке вместе с зимними куртками, явно несоответствующими погоде и сезону в целом. А зимние свитера валялись прямо на диване в гостиной. Стойкий запах сигаретного дыма окутывал квартиру. Ему было наплевать на беспорядок, ведь его дом давно не принимал гостей, не приходила любимая девушка. Войдя в кухню, он увидел гору давно немытой посуды, а чашки и вовсе жили отдельно от остальной утвари, во всех комнатах, кроме самой кухни. Впервые, такой удручающий вид заставил всплыть в его памяти слова Дениз:

– Ты абсолютно безответственный. Твои мысли не в порядке, чувства не в порядке, оттого и во всем, что тебя окружает, нет порядка.

Разувшись, он прошел в спальню, в которой царила та же картина: разбросанная одежда, пустые пачки сигарет и полные окурков пепельницы. Он открыл нижний ящик прикроватной тумбы, достав оттуда пачку фотографий. Просматривая каждую, он откладывал в одну сторону те, что хотел оставить, а в другую те, от которых решил избавиться раз и навсегда. Тут, ему попалась фотография Дениз. Она стояла в розовом, атласном сарафане на кованном балконе его квартир и улыбалась куда-то в сторону. Она знала, что Анри ее фотографирует, но просила, чтоб фото было похоже на случайное. Анри положил фотокарточку в свою сумку, в потайной карман, решив, что там ей самое место.

– С этим надо что-то делать, – бормотал он, выбрасывая не только старые фотографии, но и кучу ненужных бумаг, какие-то старые документы и еще массу макулатуры. Несколько часов он потратил на то, чтоб придать своему жилищу надлежащий вид. Теперь, одежда была разложена по полкам, как и посуда, вымытая и высушенная, отправилась на свое законное место, в кухонные шкафы. Обуви собрана по парам и аккуратно выставлена в прихожей. Даже пол блестел, а на мебели не было ни пылинки.

– Ты, на удивление, сегодня вовремя, – сказал Лео, присаживаясь рядом с ним на деревянную лавку, – и не куришь? Ты не заболел часом, дружище?

– Знаешь, я тут думал много, учеба началась, мне всё-таки надо доучиться, поменять что-то в жизни, и я решил, что начну с отказа от вредных привычек. Пить, опаздывать, курить… Всё меняется, жизнь меняется. А я стою на месте и не двигаюсь ни вперед, ни назад.

– Это похвально, становишься на пусть истинный, сын мой? Тебя на сколько еще хватит? До первой тусовки, могу поспорить.

– Лео, я уже столько всего потерял из-за своего образа жизни. Родителям не помогаю совсем, наоборот, они меня содержат, девушка со скандалом ушла. Убежала в другую страну, настолько я ей надоел, представляешь. А, когда мы расставались, наговорила мне такого, что я надолго ушел в запой. Пару недель меня никто не видел, я не поднимал телефон, я не ел. Весь запас алкоголя в доме, даже коллекционный виски, я выдул так быстро, будто бутылку воды после беговой тренировки. Если бы мама не приехала, не взломала дверь, не увидела бы меня в таком состоянии, я бы, наверное, уже умер. Теперь, я понимаю, что все, сказанное Дениз, чистая правда. Она меня правильно охарактеризовала.

– Что же она сказала своему возлюбленному?

– Что я прожигаю свою жизнь в гулянках-пьянках. Что у меня отличный потенциал, и я не дурак, но управлять своей жизнью к двадцати четырем годам так и не научился. Я же учебу дважды бросал. Да, молодой, но всему должно быть время и место в жизни. Тусовкам, обучению, работе, любви… И, как она сказала, «Мое место в твоей жизни занято друзьями и бутылкой». Повернулась и «вжух», улетела в Анталью. Больше мы не общались.

– Я с ней в чем-то согласен. Вот смотри, я тоже не стал, в свое время, заканчивать магистратуру, и что, теперь я, взрослый дядя, сижу за партой с вами – малышами. Уроки учу, как какой-то школьник. Оно мне надо было? А, как работать, если допуск не дают? Вот, и пришлось нагонять, теперь. Не повторяй моих ошибок, братец.

– Были бы у меня родители, как у этого петуха, – показал он на Эрика, который только что вошел в аудиторию, – я бы и не думал об этом, зачем ему вообще мозг? Папа покупает, папа дарит, папа бизнес отдаст, даже если он три класса образования бы имел. Противно смотреть, – Анри скривил «кислую мину».

– А чего он один? Где его пассия? – спросила Лео, делая вид, что не видел Дани и не знает, что с ней произошло.

– У нее мероприятие завтра. Скоро ты о нем прочтешь на всех сайтах новостей. Я не люблю языком трепать, тем более о таких вещах. Хотя, я думаю, что ты в курсе. Этот кретин на том мероприятии тоже будет, я уверен.

– Что за мероприятие? День рождения?

– Нет, Лео… Другого характера.

– Всё подготовили? – спросил по телефону Гаспар.

– Да, дядя, цветы куплены, зал украшен, священник приедет на кладбище в час. Единственное, меня со всех сторон атакуют журналисты, но, я пока не аккредитовала ни одного. Не хочу их видеть.

– Милая, так уж выходит, что мы – известная семья. Не позовем мы их сами, они тайно проберутся. Сколько бы я ни пытался от них скрыться, эти ищейки появляются без приглашения и лезут, куда не просят. Давай сделаем так: аккредитуем пару известных изданий, впустим их на официальную часть годовщины. А на семейной части, как ты правильно заметила, им делать нечего.