Водоворот чужих желаний
Шрифт:
Он вспомнил Оксану, которую не видел с той ночи, и на миг прикрыл глаза. Эх, а может, не надо ему никакой Одессы? Загадать желание: пусть все устроится, чтобы Оксана стала его женой, а Фаина… А Фаина — Гришкиной. Пусть. Он бы даже и не ревновал, если б так все случилось. Нарожала бы ему Оксанка детишек, и жили бы они припеваючи. А то и в самом деле — в Одессу с ней вдвоем. Ох, елки, как же лучше-то придумать?
От мыслей его отвлек Колька Котик — прибежал, жестами заставил заглушить машину и проорал:
— Фаина просила тебя до магазина дойти — там,
— В обед дойду! — крикнул в ответ Николай. — Каких конфет-то?
— Я почем знаю?
В перерыве Николай вспомнил о просьбе жены и, чертыхаясь, поплелся к магазину. Солнце припекало, и по дороге он успел десять раз мысленно сказать Файке все, что думает об ее глупой просьбе: «Сладкого ей захотелось! Сейчас еще в очереди стоять, слушать, как старухи языки чешут…»
В магазине было не протолкнуться: Николай даже внутрь заходить не стал, присел в теньке на деревянные ступени. Из-за приоткрытых дверей слышались молодые женские голоса — девчонки стояли возле выхода, и от Николая их отделяла только стена. Голоса были незнакомые, и тракторист удивился: «Кто такие? Откуда?»
Насмешливо брошенная фраза заставила его вздрогнуть и прислушаться.
— Люба, как купалось-то ночью? Водяные за пятки не хватали?
— Зря вы со мной не пошли! В город вернемся — всем расскажу! А вы чем будете хвастаться? Как сорняки на колхозных полях пололи?
Дружный смех.
— Ну почему… — возразил другой голос, тоненький. — Вон, Верка себе красавца в селе приглядела!
— Так Любаша тоже красавца нашла, только молчит, как партизанка.
— Люб, признавайся, кого ночью выловила?
— Да ну вас! За очередью смотрите, а то без конфет останетесь! А ты, Верка, болтушка…
— Ну а что я? — снова смешки. — Разве нельзя говорить? Смешно же вышло с тем парнем, правда?
— Люба, расскажи!
— Расскажи, все равно делать нечего!
— Ой, краснеет! Девочки, вы посмотрите — краснеет!
И снова смех.
— Давайте я расскажу, раз Любка молчит. В общем, девчата, взбрело в голову нашей Любочке искупаться ночью. Между прочим, нагишом!
— Не может быть!
— Ну, Любовь Витальевна, ты даешь!
— Не перебивайте, слушайте дальше. И кого, вы думаете, она встретила на берегу?
— Корову!
— Водяного!
— Председателя сельсовета!
— Хи-хи-хи! И говорит Любка председателю сельсовета страшным голосом…
— Нет, лучше председатель говорит Любке страшным голосом: исполни три желания, золотая рыбка!
— Ладно, пусть дальше сама излагает.
— А что излагать-то? Подумаешь, рыбака немножко подурачила! Ой, у него такое лицо смешное было — вы бы видели! Только Володьке не говорите, хорошо?
— Вот прямо сейчас пойдем и выложим все твоему Володьке!
— Точно! Он, наверное, сразу рыбачить ночью побежит.
— Чтобы и ему русалка попалась!
— Или председатель сельсовета! Ха-ха!
Николай сидел с каменным лицом. Затем встал, зашел в магазин, остановился около дверей. Оглядел всю стайку.
Им было лет по семнадцать-восемнадцать, не больше. Все тоненькие, как спички, в перепачканных штанах и футболках, белокожие. Одним словом — городские, хоть и косынки
на головах повязаны.Она стояла в середине — темноволосая, зеленоглазая, с пухлыми яркими губами. Очень юная — он даже удивился, как мог принять ее за женщину. Хотя… темно ведь было, да. Сейчас он видел, что не красавица, а просто очень симпатичная девчонка, единственная из всех с хорошей фигурой: высокой крепкой грудью, покатыми бедрами.
Николай смотрел на нее, и она залилась краской, опустила глаза.
— А вам… вам что надо? — с вызовом, за которым скрывалась робость, спросила одна из девчонок — маленькая, рыжая, с забавными хвостиками, рожками торчавшими из дырочек в косынке.
— Русалка, значит? — спросил Николай каким-то чужим, скованным голосом.
Та кивнула, не поднимая глаз.
— Вот оно что. Русалка.
Он покивал как заведенный, стоя на месте, и по тишине, воцарившейся вокруг, понял, что нужно уходить. Мимо него протиснулась старая Нонна Иванова, подмигнула, в шутку толкнула в плечо.
— Что киваешь-то, словно телок, а? — Громкий голос ее разнесся по всему магазину, на них стали оборачиваться. — Вишь, каких ягодок к нам прислали сорняки полоть? Вот! Посмотрел — и иди своей дорогой, чай, у тебя жена имеется!
В магазине засмеялись, стали переговариваться. Николай повернулся и вышел, пошел прочь от магазина. Вслед ему что-то крикнул женский голос, но он не обернулся. Вот оно что, значит. Русалка.
Ощущение было такое, будто он лежал под солнцем весь день, а потом его заставили встать. Перед глазами то и дело вспыхивали черные пятна, и в конце концов Николай вынужден был сесть в траве возле забора, прислониться к нему спиной. Пятна пропали.
Он восстанавливал в памяти все произошедшее и теперь не находил в нем ни одной детали, которую нельзя было бы объяснить. На все, на все находился до омерзения банальный и рациональный ответ, и неожиданная уступчивость Оксаны обернулась всего лишь тягой похотливой бабы, воспользовавшейся удобным случаем.
Николай сидел в траве, невдалеке от него прохаживались куры, и совершенно черный блестящий петух с красным гребешком поглядывал на него настороженно и одновременно воинственно. Но кур Николай не видел. Он видел, как рушится любовно придуманная им для себя жизнь — новая, совсем другая, с чистого листа.
«Не будет тебе Одессы. Не будет моря. И жены Оксаны тоже не будет. Ничего ты не начнешь, Коля Хохлов, — чудес-то не бывает! А ты хотел русалку сделать, чтоб она тебе желания исполняла? Во дурень-то, а! Посмотрите на дурачка, пока он в лес не убежал! Из дерева вырезал… старался… чтоб как живая, чтоб такая же красавица. Вон она, твоя красавица — в магазине за конфетами стоит!»
Николай обхватил голову руками и застонал, раскачиваясь. «Господи, а ведь я поверил — поверил от души и всю жизнь свою уже мысленно перекроил! Как же так…» Он достал из кармана русалку. Деревянная фигурка лежала в его ладони, и он поразился, как похоже удалось ему передать то, что он увидел в симпатичной городской девчонке, решившей побаловаться ночью.
— Талант прорезался, — с циничной насмешкой протянул он и сплюнул в сторону петуха.
Тот возмущенно закудахтал и отошел в сторону.