Водяные Убы

– Не иначе – Сенька каверзу устроил! – вскинулся кузнец Потапов. – Иван, ты, часом, ничем его не раздражал? Может, рыбу перехватывал ненароком под носом?

– Да какой там! Я на рыбалку-то раз в полгода выбираюсь, и попадаются все ерши. Что ли из-за ершей мог осерчать Сенька? Да их есть-то в сыром виде невозможно, одни иголки!

– Ну, может, ты трактор свой раньше всех заводил, как есть передовик. Ни свет, ни заря; а Сенька из-за этого не высыпался. Надо же думать, и не только о выработке!

– А водяные ведь по сухому не ходят, – привел кто-то резон.

– Так времена меняются. И потом – есть же у него Фенька. Уж точно колдунья, ведь сманила же Сеньку!

Был высказан и ряд других догадок, но они вовсе не выдерживали критики. Все оставались в недоумении.

– А что это за Сенька? – отведя в сторону Потапова, спросил Илюхин, незнакомый плотно с историей села Лугового.

– Сенька-то? О-о, с ним не шути! Это водяной. Да ты что, разве не слышал?

– Краем уха. В нашей деревне никаких неудобств он не причинял, поэтому и слухов особых нет.

– Ну, значит, вам повезло. Ведите себя там аккуратно и, авось, ничего с вами не случится.

– Так я ведь уже живу здесь, за ту деревню не отвечаю.

– Ну, веди себя примерно здесь. А то, неровен час…

– Ну, это вообще свинство! – возмущенно сказал главный инженер, ознакомленный с ЧП. – Голову оторвать им надо!

И замолчал, поскольку неясным оставалось, кому ее следовало отрывать.

Не меньше вскипятился и председатель. И было же, отчего! На носу весновспашка, посевная, а тут вон что! И ведь из строя-то выбывает трактор передовика…

Но делать нечего: решили всемерно выбивать новую коробку на базе. А чтобы не один только Лихов имел обновки – сеялки поступившие отдать Сергею Петрову.

И все постепенно утряслось, лишь Лихов время от времени вспоминал это злоключение, теряясь в догадках: кому надо было? Илюхин же начал как будто понимать, почему сорвалась с тележки коробка передач и ухнула в омут.

Глава 2

Село Луговое и его достопримечательности

Виктор Косарев, получив диплом педагога, ничтоже сумняшеся, принял предложение директора школы из села Лугового, приезжавшего к старшекурсникам на предмет завлечения выпускников в его заведение. Вообще такими делами занимаются районные управления и отделы народного образования, учитывая, суммируя и аккумулируя данные о выпускниках школ, и подавая вышестоящим заявки на потребное число специалистов. Но в некоторых случаях представители школ и сами агитируют студентов. Особо приходится стараться послам таковых, имеющих дислокацию в сельской местности. Да. Редко кто стремится сюда, даже если он родом из таких мест. Здоровое питание и такой же ландшафт мало привлекают молодых и нетерпеливых. И даже оплачиваемые обществом дрова для сельских педагогов манят недостаточно, как и появление баков для сбора мусора.

Но директор школы из Лугового – старый общеобразовательный волк и знает, как завоевать симпатии завтрашних учителей. Петр Петрович Ободов на этот раз превзошел себя, живописуя свой район и особенно село Луговое с соседними деревнями, образующими некогда славный колхоз «Путь к коммунизму». «Путь», правда, уже давно прекратил свое существование, но люди-то остались, золотое, между прочим, население. Хотя и поредевшее изрядно ввиду утекания многих в мегаполисы. Почему так, объяснить никто не умел. Хотя молодые – они-то на взлете, и взлететь им предстоит высоко. А тут – дремучее Луговое, где даже ни одного народного артиста. Кошмар!

Но Виктор Косарев таки проникся заочно обаянием этого дальнего поселения. Особенно, когда Ободов поведал о тетеревах, которые водятся в перелесках и, случается, расшибаются о провода электролинии ввиду большой скорости полета. Успевай только собирать. И никакого ружья, ни лицензии не надо. Водятся вблизи и дикие кабаны, но это уже другая статья: летать они не умеют, и искать их под проводами бесполезно, как и ловить петлями, наподобие зайцев. И вообще, лучше держаться от них подальше. Зато есть вполне безобидные косули, правда, чересчур пугливые, и сделать с ними селфи не так-то просто. В реке, соединяющейся с единственным, но обширным озером полно всякой рыбы, водятся сомы, бывает, ростом с человека, а некоторые – и больше. То есть были. И, конечно, птицы, бабочки, стрекозы, кома…

Тут пламенная речь директора пресеклась, но лишь на мгновенье.

– А женщины, кроме окуней, любят собирать грибы, ягоды и даже цветы. Цветов – море, океан! Каких только нет: красные, голубые, в крапинку, в полоску!

– Клетчатые, – бессовестно подсказал кто-то из задних рядов.

– Нет, таких я не видел, – покачал головой директор, который был не биологом а, наоборот, историком, – но если поискать…

Эпитеты падали, как семена овсюга на чернозем, в неокрепшие еще и лишенные нигилизма души слушателей и почем зря смущали их.

Виктор Косарев выслушал посланника далекой школы вполне сочувственно, и даже проникся уважением к ней. До такой степени, что отыскал в сети нужный район и расширил объем знаний о нем, почерпнутый из рассказа Ободова. Как патриот Лугового, историк и краевед, работник образования преувеличил достоинства своего места жительства, но в целом характеристики его совпадали с тем, что сообщали официальные источники, хотя и скупо. В разговорах с приятелями о будущем трудоустройстве и выборе территории, которую предпочтительно осваивать, Косарев заявлял, что, пожалуй, двинет в глубинку, где и будет насаждать культ знаний среди подрастающего поколения.

– Ну, ты придумал! – говорили отдельные. – Ведь тебя загрузят еще физкультурой, общественным трудом, географией и еще чем-нибудь. Навялят потом классное руководство и подмену истопника, когда он будет не в форме. Будешь перетаскивать из класса в коридор и обратно шкафы, столы и стулья, а накануне нового учебного года полезешь по стремянке навешивать свежие шторы на окна и подклеивать отставшие обои.

И много еще других невзгод предрекли завтрашнему сельскому учителю математики однокашники. Но напрасно они старались: чем более пугающим представлялось его недалекое будущее, тем тверже становилось убеждение Косарева, что именно в Луговом он и нужен. Неизвестно, почему. Упрямец!

Долго ли, коротко, прибыл он в это самое Луговое, согласно достигнутой ранее договоренности, и без промедления был устроен на квартиру – и не как постоялец, а как хозяин ее. Дислоцировалась она в двухквартирном брусовом доме, и к ней прилагался небольшой огородный участок. Как пояснили Виктору, прежде тут жительствовала физичка, но сраженная печальным сельским бытом незамужней дамы, почла за лучшее покинуть этот дом, несмотря на наличие замечательного огорода, где она в первый год вырастила редиску.

Виктору Косареву жилище понравилось, даже при том, что тут напрочь отсутствовали канализация и газификация. Воду предстояло доставлять от скважины в полусотне метров от дома – не так уж и далеко. Поскольку он жил прежде в пригороде не самого большого полиса, никакого непереносимого разочарования при знакомстве с новой средой обитания не испытывал.

Соседями оказалась молодая пара, еще не успевшая построить себе особняк, может быть потому, что дама нянчилась со вторым ребенком и, следовательно, не могла исполнять офисную и иную работу вне дома. Так что материальное обеспечение семейства достигалось в основном за счет трудов его главы. Но в том, что оно было обеспечено овощами и ягодами, которые произрастали на приусадебном участке, чувствовалась женская рука. Выращенное солилось, варилось и особенно хорошо потреблялось в скупую зимнюю пору. Свою лепту в продовольственную корзину вносили и куры, которых насчитывалось не слишком много, но вполне достаточно, чтобы закрыть потребность хозяев в продукции птицеводства.