Военная стратегия США при администрации Д. Трампа и национальные интересы Российской Федерации

Успехи КНР в разработке новейших ракетных систем, которые имеют техническую возможность нанести удар как по территории американских союзников в Азиатско-Тихоокеанском регионе (Япония, Южная Корея, Тайвань, Филиппины, Австралия), так и по американским военным объектам в АТР, не могут не вызывать озабоченности военно-политического руководства Соединённых Штатов. Как полагают в Вашингтоне, именно это обстоятельство заставило администрацию Трампа пойти на выход из Договора по РСМД 64 .

64

Birnbaum M., Hudson J. Trump administration gives Russia an ultimatum on Cold War-era arms treaty // Washington Post. December 4. 2018. Available at:(accessed at: 20.03.2020).

Нельзя не отметить и тот факт, что гонка ядерных вооружений возобновилась в XXI столетии в условиях технологического прорыва в сфере высокоточного обычного оружия (ВТО). В настоящее время конвенциональные высокоточные боеприпасы большой дальности могут в ряде случаев выполнять те задачи, которые ещё 40–50 лет тому назад могли выполнить только ядерные боезаряды, и это обстоятельство, разумеется, не может не влиять на состояние стратегического баланса в мире.

Как полагают профессор Массачусетского технологического института Э. Мониц и экс-сенатор С. Нанн, новейшие технологии подрывают стратегический баланс: «Помимо разрушения механизмов контроля над существующими вооружениями военный баланс ещё больше нарушают новые технологии. Кибератаки могут привести к сбоям в системе раннего оповещения или структурах командования и управления ядерными силами, что увеличивает риск ложной тревоги. Силы мгновенного удара располагают системами доставки с обычными и ядерными боеголовками, включая гиперзвуковые планирующие блоки и крылатые ракеты, способные лететь с бoльшей скоростью, на малой высоте и маневрировать, чтобы избежать перехвата. В случае развёртывания эти системы уменьшат время предупреждения и принятия решений страной, оказавшейся под ударом. Военные стратеги с обеих сторон всё больше опасаются, что потенциальный первый удар обеспечит атакующему решающее преимущество… Грозная смесь рушащегося контроля над вооружениями и передовых военных технологий становится опаснее из-за отсутствия диалога между Россией и Западом, в частности между гражданскими и военными специалистами министерств обороны и иностранных дел» 65 .

65

Мониц Э., Нанн С. Возвращение Судного дня. Новая гонка ядерных вооружений: как Вашингтон и Москва могут ее остановить // Россия в глобальной политике. 28 августа 2019 г.:(дата обращения: 20.01.2020).

Технический прогресс внёс значительный вклад в кризис контроля над вооружениями, с которым в настоящее время сталкивается международное сообщество. С одной стороны, количественный рост и качественное совершенствование высокоточных обычных вооружений (которые не входят в соглашения об ограничении и сокращении ядерных вооружений) открывают возможности для уничтожения незащищённых, а в некоторых случаях и защищённых объектов стратегических ядерных сил. В этой связи следует согласиться с теми экспертами, которые считают дестабилизирующим фактором неядерные высокоточные обычные вооружения большой дальности.

С другой стороны, технический прогресс сделал возможным появление принципиально новых средств доставки ядерного оружия межконтинентальной дальности, которые также не включены ни в какие разоруженческие соглашения, – такие, например, как вышеупомянутые «Буревестник» и «Посейдон». Все эти системы, как уже говорилось, имеют межконтинентальный радиус действия, но не входят в состав стратегической ядерной «триады».

Эти новейшие российские системы привлекли, понятно, самое пристальное внимание в Вашингтоне. Например, помощник госсекретаря США по контролю над вооружениями и международной безопасности А. Томпсон, выступая 15 мая 2019 г. в сенатском Комитете по международным отношениям, заявил: «В своём выступлении 1 марта 2018 г. президент Путин говорил о разработке пяти новых систем ядерного вооружения: крылатая ракета с ядерным вооружением; беспилотный подводный аппарат с ядерным оружием межконтинентальной дальности; баллистическая ракета воздушного базирования; “скользящее крыло”; тяжёлая МБР. По нашим оценкам, как минимум две из них – тяжёлая МБР “Сармат” и гиперзвуковая система “Авангард” – будут считаться существующими типами и будут приняты на вооружение в соответствующий момент цикла их разработки. Кроме того, мы полагаем, что остальные три системы соответствуют американским критериям того, что представляет собой “новый вид стратегических наступательных вооружений” для целей нового СНВ. Соединённые Штаты следят за развитием этих систем и обсуждают их с российскими официальными лицами» 66 .

66

Under Secretary Thompson’s (T) Statement for the Record Testimony before the Senate Committee on Foreign Relations “The Future of Arms Control Post-Intermediate-Range Nuclear Forces Treaty”. May 15, 2019.

Министр обороны М. Эспер, в свою очередь, говоря об этих новых российских стратегических средствах доставки, отметил, что Россия «очевидно» расширяет свой стратегический ядерный потенциал, и все её новые ядерные вооружения должны быть включены в Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-3), если он будет продлён 67 .

Что касается российско-американского диалога об этих новейших системах доставки стратегических ядерных боеголовок, то Москва должна дать понять нашим американским партнёрам, что Россия готова обсуждать эти системы только в новом формате Договора СНВ. И лишь после продления договора в 2021 г. откроется окно возможностей для переговоров по этим новым типам стратегических средств доставки.

67

Пентагон предложил включить всё новое оружие России в СНВ-3. РБК. 22 августа 2019 г.:(дата обращения: 30.09.2020).

Конечно, в обозримом будущем Москва и Вашингтон должны быть вовлечены также в серьёзный диалог по высокоточным обычным вооружениям и системам ПРО, которые подрывают стратегическую стабильность, создавая хотя бы теоретический потенциал для успешного первого стратегического удара. Во всяком случае, вполне возможно, что известная стратегическая «триада» вскоре может быть преобразована в стратегический «квинтет», включающий в себя атомные беспилотные подводные аппараты и атомные крылатые ракеты межконтинентальной дальности.

В любом случае, как представляется, российско-американскому диалогу по разоруженческим проблемам нет альтернативы. «Нынешнему поколению политических элит и руководителей внушают, что всеобъемлющий кризис контроля над вооружениями закономерен и не так уж опасен…, – отмечает академик А.Г. Арбатов. – Казалось бы, насколько легче и приятнее вести дипломатию по ядерной тематике, произнося речи на международных форумах и не преследуя цели достижения конкретных договоров со всеми их юридическими тонкостями и техническими нюансами. Проблема лишь в том, что такой путь никогда не принесёт плодов. Международная безопасность невозможна без стратегической стабильности, а стабильность недостижима без договоров по ограничению и сокращению конкретных вооружений и военных технологий» 68 .

68

Арбатов А.Г. Вооружения и дипломатия (Новые технологические факторы и будущее системы контроля над вооружениями) // Мировая экономика и международные отношения. 2020. Т. 64. № 6. С. 20–21.

Заключение

Сравнивая ядерную гонку, которая имела место в годы первой холодной войны, с той ситуацией, которая сложилась в настоящее время, нельзя не заметить, что произошли большие перемены, – причём не в лучшую сторону.

1. Была нарушена связь между стратегическими наступательными и стратегическими оборонительными вооружениями, которая в 1960–1980-е годы считалась нерушимой. Выход США из Договора по ПРО, последовавшие за этим усилия по наращиванию противоракетного потенциала Соединённых Штатов имели дестабилизирующие последствия не только для российско-американских, но и для российско-китайских отношений.

2. Если в годы советско-американской конфронтации переговоры об ограничении ядерных вооружений рассматривались как непременный атрибут гонки вооружений, и всякий перерыв в этих переговорах воспринимался с тревогой и озабоченностью, то в настоящее время по инициативе американской стороны наблюдается неуклонная деградация механизма контроля над ядерными вооружениями.

3. Мир XXI века более не является биполярным, и это обстоятельство касается и ядерной гонки. Так, официальный Вашингтон в своей ядерной стратегии вынужден во всё бoльшей степени учитывать и ракетно-ядерный потенциал КНР. Соответственно, американская сторона проявляет все меньше желания вести двусторонний диалог с Москвой по ядерным вооружениям.

4. Технологический прогресс также внёс свои коррективы в ядерный баланс. Появились принципиально новые средства доставки ядерного оружия межконтинентальной дальности; появились и неядерные стратегические системы, способные выполнять некоторые задачи, которые ранее могли выполнить только ядерные боеприпасы.

5. И, пожалуй, самый тревожный фактор состоит в том, что в сознании американской правящей элиты существенно ослаб некогда существовавший священный ужас перед ядерным конфликтом. В противном случае официальный Вашингтон не относился бы с таким пренебрежением к сохранению механизма контроля над ядерными вооружениями.

По всей видимости, в любой обозримой перспективе эти особенности новой гонки ядерных вооружений будут самым непосредственным образом сказываться на ядерной стратегии Соединённых Штатов. В этих условиях российской стороне не следует присоединяться к мнению о том, что в новых исторических условиях контроль над ядерными вооружениями якобы устарел и должен быть заменён на некий «неформальный диалог» по проблемам ядерной безопасности. В интересах России держать дверь открытой для возобновления российско-американского полноформатного переговорного процесса по ограничению и сокращению стратегических наступательных и оборонительных вооружений и по снижению риска ядерного конфликта.

Глава 2. Политика администрации Д. Трампа в области ПРО (2017–2020 гг.)

Развитие ПРО США изучается в основном специалистами в России и США. Специалисты Института США и Канады РАН (ИСКРАН) (например, Рогов С.М., Есин В.И.) и Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) РАН (например, Арбатов А.Г., Дворкин В.З.) исследуют ПРО США, в первую очередь, с точки зрения того, как она влияет на стратегическую стабильность в отношениях США и России и на процесс сокращения их ядерных вооружений. В публикациях ИСКРАН подробно рассматриваются развитие ПРО США и дискуссии в США по ПРО 69 . В монографии с участием специалистов ИМЭМО даётся обстоятельный обзор программы ПРО США с момента её начала в 1950-е годы и до 2012 г. 70 Также тематика ПРО изучается экспертами научных центров США. По данной теме основными центрами являются Ассоциация по контролю над вооружениями, «Союз обеспокоенных учёных» и Центр по стратегическим и международным исследованиям.

69

Десять лет без Договора по ПРО / Под ред. С.М. Рогова и др. М.: ИСКРАН, 2012; Есин В.И. Политика США в области противоракетной обороны и её влияние на стратегическую стабильность // Вестник Московского университета. Серия 25 – Международные отношения и мировая политика. 2015. № 3. С. 85–114; Он же. Американская и российская системы противоракетной обороны и стратегическая стабильность // Там же. 2017. № 4. С. 3–41.

70

Противоракетная оборона: противостояние или сотрудничество? / Под ред. А. Арбатова и В. Дворкина. М.: РОССПЭН, 2012.

Оценка ракетных угроз

Администрация Д. Трампа в своём планировании политики в сфере ПРО исходила из состава угроз для территории США, для их войск, развёрнутых в различных регионах мира, и для их союзников. Данная оценка ракетной угрозы в наиболее концентрированной форме изложена администрацией США в «Обзоре ПРО2019». Там же были перечислены основные положения политики США в сфере ПРО.

Среди угроз для территории США в этом документе были перечислены программы разработки МБР 71 в Северной Корее и в Иране, а также Стратегические ядерные силы России и КНР. К угрозам для войск США и их союзников (в различных регионах мира) отнесены арсеналы ракет малой и средней дальности в КНДР, Иране и КНР. Кроме того, впервые была упомянута угроза от ракет малой и средней дальности со стороны Российской Федерации в отношении войск США и их союзников. В частности, было упомянуто применение ракет средней дальности морского базирования России в Сирии, развёртывание крылатой ракеты наземного базирования (КРНБ) 9М729 (последняя, с точки зрения НАТО, нарушала Договор о РСМД), а также то, что российские ракеты средней дальности могли бы повлиять на исход регионального кризиса.

71

Межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) имеют дальность полёта более 5500 км. Ракеты средней дальности – 1000–5500 км. Ракеты малой дальности – 500–1000 км. Также в классификации НАТО выделены ракеты промежуточной дальности – 3000–5500 км.