Военно-морской роман

– - А как вы стали владельцем замка? На дона вы не очень похожи.

– -Я и не испанец, а замок купил.

Джек удивился: для чего покупать такой замок в диком месте, от которого нет никакого дохода, да еще и в другой стране, с которой регулярно случаются войны. Такие развалины замков бывали и в графстве, где родился Джек и в один из них он без разрешения родителей лазал, забираясь на верх рассыпавшейся башни. Но его нынешний владелец давно построил себе уютное поместье в ином месте, а груду развалин близ Джекова дома, не знал, как использовать, посему в них жили только ласточки и летучие мыши. Возможно, баронет Маггс не отказался бы и от хлеба с сыром в качестве арендной платы за использование замка, если бы кто-то ее дал.

Но вот за аренду окрестных земель платились совершенно иные суммы. Впрочем, Джек кое-что слышал про горную Шотландию и бедность тамошних жителей. Вполне возможно, что тамошние хайлендеры платят своим лаэрдам (так они произносят слово 'лорд') что-то вроде мешка ячменя в год, а на праздник какого-то святого еще хаггис и кувшин виски. Поскольку вошедшая в легенду скупость шотландцев может основываться именно на длящейся веками такой бедности. Тут Джек пошевелил мозгами и пришел к мысли, что все это неспроста. Тобиас мог купить замок не с целью разбогатеть на аренде. А, скажем, чтобы жениться на девушке, богатые или знатные родители которой не сильно рады жениху-доктору. А вот барону, владельцу замка Эль Бермудо Овьедо, что тысячу лет стоит над Ослиными болотами и ни разу (из двух попыток) не взят маврами - уже чуть больше. И много денег за этот курятник с Тобиаса не возьмут.

Бутылки открывались, опорожнялись, неспешно лилась беседа, и Джек не заметил, как задал вопрос и получил ответ, что Тобиас не против, хотя есть два 'но'. Он не очень знаком с болезнями, характерными для моряков, к тому же он не знает, кто должен разрешить ему поступление на морскую службу: адмиралтейство, адмирал Кейт, сам Джек? Иных препятствий поступлению на флот и к Джеку на корабль у него нет. Тут следует заметить про магическую силу красного вина, делающего возможным многое: Тобиас беспокоился о бумагах, но совершенно не волновался от незнания условий службы на море. Не того, чем болеют моряки, а того, как сам он будет и в каких условиях жить на скромном шлюпе? Да, он плавал на невоенных судах и даже не страдал от морской болезни, но разве это все? Джек тоже был хорош, не узнав даже, кто именно должен разрешать службу корабельным хирургом, а уже предложив, словно он вербует матроса! Да, и он выпил, и вино подействовало и на него. В итоге они поладили на том, что Тобиаса возьмут, а дальше будет послан рапорт в Гибралтар. Джек надеялся на благоразумие адмирала Кейта (а что ему еще оставалось делать?)

Следует сказать, что Джек зря беспокоился. Хотя Тобиас был еще тот тип, служба рядом с которым легко не давалась, но этот вопрос мог решиться весьма несложно, хотя и не моментально. Всеже в те годы почта работала хуже, чем сегодня. В общем, открою тайну, что деньги на замок рядом с Ферролем он нашел сам, когда хотел жениться на одной девушке из благородного семейства (он вообще-то был тоже из такого, но по типу Фиц-, то есть не от официального брака, скажем именно так), а потом ему нашли деньги на второй такой в Мурсии, окрестностях Картахены. Деньги на это, совершенно незначительные, впрочем, предоставила секретная служба в Лондоне. Тогда она еще не называлась SIS или MI с номером, но существовала и кое-что делала. В тот момент ей нужен был агент во враждебной Испании, который мог там пребывать и собирать информацию, проживая в окрестностях крупных баз испанского флота и центров судостроения. Тобиас, как ирландец по происхождению и католик в прошлом, мог устроиться куда удобнее прочих агентов, выдавая себя за противника власти Англии над Ирландией, за это изгнанного из страны. Испанцам ведь не обязательно знать то, что он лично был не против английского короля и трансформировал свои философские взгляды до деизма, и даже ленивого деизма, считая, что раз его некогда крестили в костеле и в детстве и юности он нужное число раз посетил священника, исповедовался и пр., и не отвергает бога, то на этом они с католической церковью квиты. И все шло в контактах с секретной службой хорошо, пока Тобиас не попал в объятия французских каперов. Тогда он якобы по рассеянности утопил пакет с некоторыми бумагами за бортом. Французы этих бумаг не увидели, да и о сущности Тобиаса не догадались, но и секретная служба не получила нужных ей бумаг.

Когда Тобиас освободился, он отправил в Лондон письмо с объяснениями, но ответа на него доселе не получил. Денег тоже, поэтому пришлось найти вот такую подработку, потому как врачебная практика в Порт-Маоне исключалась по ряду причин. При этом Тобиас рассчитывал, что рано или поздно Секретная служба о нем вспомнит (и, кстати. денег тоже подбросит), а пока он не будет поститься. Он также думал, что Секретная служба поможет в получении нужной бумаги с разрешением ему служить на корабле. К тому же Тобиас может использовать свои связи в Испании в помощь охоте за призами. Ну, а если Службе тоже что-то понадобиться узнать, то со всем удовольствием...

Глава вторая.

За следующий день Тобиас немного пополнил свои познания в военно-морской хирургии и счел, что ничего страшного нет. Было только одно сомнительное соображение- вдруг ему придется прооперировать подряд сразу нескольких матросов после стычки. Каждая из операций вполне знакома и делалась им ранее, но сразу много - никогда. Как и многие люди в этом мире, он решил, что как-то сможет, и, как многие люди, отправился навстречу приключениям. На свою (нужное место подставить).

Джек успел отправить письмо адмиралу Кейту с просьбой зачислить доктора Тобиаса Лоуренса на службу, и был готов встретить того уже на судне. Хобридд отчего-то проникся сразу же безграничным доверием к новому знакомству и даже весть о назначении на 'Грасхоппер' третьего мичмана воспринял спокойно, что свидетельствовало о некоей необычной эйфории, в которой явно пребывал коммандер. И новый мичман по фамилии Дакворт встретились с Тобиасом на набережной.

Третий мичман уже почти достиг двадцати лет и являлся дальним родственником сэра Джона Дакворта, ныне покинувшего Средиземное море для одной грандиозной, но тайной операции на западе Испании. То, что он не взял с собою родственничка, достаточно прямо характеризует Джона -младшего. Хотя позднее Джон-младший в своих мемуарах утверждал, что старший Дакворт с тех пор, как его контузило бомбою в мичманские времена, мог учудить еще и не так, и приводил примеры с шлюпкой, захваченной турками, и его самовольство перед сражением у Санта-Доминго. Было еще помянуто о некоторых фактах поведения в быту с прислугой женского пола, но мы не будем лезть в семейное грязное белье, а лишь добавим, что хоть Джон-младший приходился старшему троюродным племянником, но, по неизъяснимому капризу провидения, вел себя так же, как и Джон-старший, только с поправкой на меньший чин.

Почему Джек не сильно жаждал мичманов, особенно дополнительных? Пока Кэп далеко, быстро поясню: кто такие мичмана? Это те, которых называли 'молодые джентльмены', то есть лица, обучающиеся премудростям службы офицера. Курсанты, так сказать. Под этим названием крылись как реально юные создания лет тринадцати-пятнадцати, так и застрявшие в этом звании слишком долго. Рекорд возраста в этом чине составлял шестьдесят пять лет. Первые еще не знали морской службы, а только учились, но при этом сочетали темперамент обезьян с непониманием того, что их шалости могут закончиться больно или кроваво. Вторые уже кое-что знали по службе, но многие годы жизни без перспектив тоже оставляли на них след, подобный клейму. То есть командир все время должен был ожидать от тех и других чего-то экстраординарного. Но на 'Грасхоппере' было два офицера- сам Джек и его лейтенант, которым надо было еще и корабль вести навстречу приключениям и матросов удерживать в рамках дисциплины. А тут еще три сложных натуры, за которыми надо следить, чтобы они ничего не учудили, да еще и обучать их премудростям морской службы. Если на 'Орионе' было пять лейтенантов, плюс штурман, а для обучения мичманов школьным премудростям и Дакворт, и Сомарес нанимали учителя, то как найти на это время на 'Грасхоппере'? Правда, Джек мог воспользоваться опытом лорда Фолкнера, под началом которого Джек одно время служил. Тот еженедельно требовал от мичманов письменного отчета, что они там делали и что усвоили за прошедшие сем дней. Когда за юным джентльменом закрывалась дверь, лорд делал знак, повинуясь которому, его стюард выбрасывал писания мичманов в окно командирской каюты. Метод впоследствии оказал серьезное влияние на мировую литературу. Некий Уильям Катберт Фолкнер, возможно, его потомок, после Первой мировой войны получил должность на почте. Но вскоре он был уволен, так как по собственному признанию, выбрасывал входящую корреспонденцию в корзину. Куда девалась исходящая-не знал даже он. Уйдя от деления и выбрасывания, Уильям отправился на родину, где начал писать и прославился.

___

Следует напомнить, что такие правильные методы бюрократического управления не были одинокими в англоязычных странах. Уже в 20 веке некий генерал-губернатор Канады признавал, что для оздоровления обстановки полезно иногда всю почту отправить в мусорную корзинку, даже читая и не сортируя. Он пояснял это тем, что те. кому действительно надо, напишут снова, а что до прочих бумаг, присланных не по делу-туда им и дорога. Но мы отвлеклись на рассказ о более поздних временах. А пока на набережной встретились мичман Джон-младший со своим дэннажем и Тобиас, за которым носильщик волок дорожный кофр из воловьей кожи и чехол с гитарою, а сам доктор держал в руках странно выглядящий цилиндр из латуни. Сейчас бы его легко уподобили снарядной гильзе, а вот на что он был похож для тогдашнего жителя - я и не знаю.

Джон-младший заинтересованно глядел на Тобиаса, пытаясь провести аналогию между ним и ранее знакомыми ему людьми. Получалось плохо. Как-то ему не встречался другой человек из джентльменов, сочетавший лысую голову в относительно молодом возрасте, когда-то белый, а теперь совсем не такой парусиновый сюртук в публичном месте, сползший правый чулок, который был далеко не одного цвета с левым, и полную отрешенность от мироздания. Шляпы и парика на данный момент не было. То есть по отдельности лысых, контуженных на всю голову и рассеянных, он ранее видел, но такой компот в одном лице-нет. Впрочем, он был еще молод и далеко не все видел в этой жизни. Но воспитывали его хорошо, и с странным джентльменом он не забыл поздороваться. А Тобиас не забыл ответить, но по рассеянности он это сделал по -ирландски, поставив мичмана в неудобное положение, ибо он не понял: с ним посоветовались или его послали в дальний конец Ойкумены, чтобы не надоедал? Мичман поразмыслил и решил, что для отсылки туда голосу Тобиаса не хватало экспрессии, доктор произнес это больше машинально. Значит, он поздоровался, потому как машинально отвечают на приветствия, а не ругаются. Ругань-это святое и всегда произносится с чувством. На 'Грасхоппере' меж тем пробили четыре склянки, и шлюпка была отправлена за пополнением. Утренний бриз уже закончился, сменившись штилем, и Джек рассчитывал на то, что нужный ему ветер после полудня задует и позволит покинуть якорную стоянку.

К моменту подхода шлюпки Тобиас временно вышел из прострации, во время которой он размышлял о плавательных пузырях рыб, и сообщил старшине шлюпки, что он доктор Лоуренс и приглашен капитаном на корабль 'Грасхоппер' для службы корабельным хирургом. Мичман сообщил тоже, кто он такой. Старшина пригласил джентльменов в шлюпку и скомандовал Томлисону и Смайли заняться багажом их.

Мичман бойко соскочил в шлюпку и пристроился там. Тобиасу пришлось помогать, но все обошлось благополучно. Но момент истины настал при при подъеме на борт. Лоуренс храбро полез наверх по веревочному трапу. Левая рука прижимала к себе цилиндр. Хватило его на две выбленки, после чего он ступил мимо нее, правая рука доктора не удержала и Тобиас 'солдатиком' ухнул в море. Дакворт-младший оказался на высоте и ухитрился схватить доктора за воротник небелого сюртука. Небелая парусина выдержала и позволила извлечь Тобиаса из вод морских, но цилиндр ухнул в бездну и не захотел всплыть. Спасенный разразился ругательствами (как джентльмен, он ругался на иностранных наречиях), а потом благодарностями (уже на английском). Травм он не получил и не захлебнулся, так что вроде бы только вымок, что есть дело житейское для моряка. А. сосуд!