Военные дневники люфтваффе. Хроника боевых действий германских ВВС во Второй мировой войне
Шрифт:
В его рефлекторном прицеле «бленхейм» казался огромным, как стог сена. Он бросил взгляд влево, увидел, что сержант Блазытко приближается к другому бомбардировщику, и нажал на гашетку. Пушка и пулеметы вместе заработали на расстоянии 80 метров, и маленькие вспышки испещрили фюзеляж и крылья противника. Адольф сделал резкий поворот, чтобы избежать столкновения, и, оглянувшись назад, увидел, что левый двигатель «бленхейма» в огне. А сам самолет как будто остановился в воздухе. Потом, став на дыбы, он помчался вниз к своей гибели.
Адольф сразу же помчался к другому «бленхейму» и в течение пяти минут сбил три вражеских бомбардировщика. А еще три сбили старший лейтенант Браун, лейтенант Ортель и сержант Блазытко. Как будто этого еще было мало, 3-я эскадрилья
Но британцы все еще сопротивлялись. Их эскадрильи «харрикейнов» атаковали германские истребители, патрулировавшие район. Пять самолетов «бэтл» с экипажами из добровольцев предприняли самоубийственную попытку разбомбить канал Альберта на бреющем полете. Все они были сбиты огнем зенитной артиллерии. [14]
14
За эту миссию были впервые присвоены посмертно два креста Виктории в Королевских ВВС.
В течение утра в бой были брошены все эскадрильи JG 27, часто с передышкой между вылетами в сорок пять минут. Как только они приземлялись, пилоты мчались за инструктажем по следующему заданию, а в это время наземные группы обслуживания заправляли, вооружали самолет, производили мелкий ремонт. И все равно количество пригодных к бою самолетов постоянно уменьшалось.
В 11.00 офицер штаба Geschwader капитан Адольф Галланд отложил в сторону свои бумаги и карты и отправился на боевое задание вместе с лейтенантом Густавом Ределем. К западу от Льежа они обнаружили восемь «харрикейнов», летевших ниже их на несколько сот метров, и вдвоем ринулись вниз в атаку. Это были бельгийцы, оснащенные ранней моделью британского истребителя. «Мне было их почти жаль», – писал Галланд.
Он выстрелил раньше времени, как бы сделав противнику что-то вроде предупреждения, дав ему шанс убраться. Бельгиец засуетился в тревоге – и попал прямо на линию огня Ределя. Потом вновь атаковал Галланд, и «харрикейн» развалился в воздухе.
Вот так человек, которому суждено было стать одним из самых успешных в мире летчиков-истребителей, Адольф Галланд, сбил свой первый самолет. «Мне просто повезло – это было избиение младенцев». Он сбил еще два самолета, а Редель – один.
К полудню в воздухе уже не появилось ни одной вражеской эскадрильи – ни бомбардировщиков, ни истребителей. JG 27 очистила от них небо. Соединение перешло к несению эскортной службы, сопровождая пикирующие бомбардировщики из StG 2 и 77, пока те атаковали вражеские бронетанковые колонны. Когда приземлился последний «Ме-109», была уже почти ночь.
За день Geschwader совершила 340 боевых вылетов, а каждый самолет поднимался в небо, как минимум, четыре-пять раз. Потеряв четыре своих самолета, она сбила двадцать восемь вражеских. Похожие рапорты поступали и из других секторов фронта.
В штабе Королевских ВВС в Шони-сюр-Уаз доклады от своих эскадрилий были подобны ударам молота. В первые три дня германского наступления британские ВВС на континенте потеряли половину из своих двухсот бомбардировщиков. В Троицын день пришла срочная телеграмма от начальника штаба в Лондоне: «Мы не можем бесконечно продолжать воевать в таком духе… Если мы израсходуем всю авиацию на начальных стадиях сражения, мы не сможем воевать эффективно, когда наступит действительно критическая фаза…»
Эта фаза скоро наступила. 13 мая маршал авиации Баррат дал своим потрепанным эскадрильям день отдыха. Но пока французский Генштаб сосредоточивал все свое внимание на германском танковом прорыве у Льежа, убежденный, что именно там находится фокусная точка всего наступления, все соединения горизонтальных и пикирующих бомбардировщиков II и VIII авиакорпусов нанесли удар в совершенно другом месте: у Седана.
Основной немецкий
удар в действительности шел по направлению, где французы его ожидали меньше всего: через Люксембург и Юго-Восточную Бельгию, через лесистые холмы и по незначительным дорогам в Арденнах. Он наносился бронетанковой группой генерала фон Клейста, которая включала в себя XIX и XXXI армейские корпуса под командованием Гудериана и Рейнхардта. Вечером Троицыного дня, 12 мая острие атаки уже достигло Меза в секторе Шарлевиль – Седан.Эта река со своими многочисленными дотами, артиллерийскими позициями и окопами представляла собой северное продолжение линии Мажино, а потому была сильно укрепленным препятствием на пути продвижения бронетанковых войск. От люфтваффе соответственно требовалось ликвидировать этот очаг сопротивления. Непрерывными атаками авиация должна была подавлять противника до тех пор, пока германские саперы не обезопасят переправу. Детальный план операции и ее график были составлены в ходе долгих обсуждений между генералами Лерцером и Гудерианом. Но внезапно пришлось изменить весь план.
12 мая фон Клейст приказал Гудериану прибыть с докладом к нему, и тот прилетел на «физелер-шторхе». Атака через Мез была назначена на завтра в 16.00. Но, прилетев, Гудериан не мог поверить своим ушам. Во-первых, объяснял фон Клейст, люфтваффе произведет единственный налет на вражеские позиции. После этого в дело пойдут танковые дивизии. Так, по крайней мере, он договорился с командующим 3-го воздушного флота генералом Шперле.
Гудериан выдвинул свои возражения. Он сообщил о своих собственных договоренностях, проработанных до мельчайших деталей со II авиакорпусом, о том, что вопрос изучался совместно армией и авиацией целый месяц. Поэтому, заявил он, мы пришли к выводу, что лучшие результаты достигаются не одиночным массовым ударом, а непрерывной серией атак более мелкими соединениями.
Фон Клейст выразил свое сожаление, но решение было принято на более высоком уровне. Расстроенный Гудериан улетел к себе.
На следующий полдень 1, 2 и 10-я танковые дивизии стояли, готовые начать наступление на узком фронте у Седана. Гудериан с передового наблюдательного пункта в волнении ожидал бомбардировки люфтваффе. Многое, если не все, зависело от ее успеха.
Ровно в 16.00 послышался гул моторов: шли первые «Штуки». Враг открыл ожесточенный зенитный огонь, пока «Ju-87» пикировали на свои цели на западном берегу Меза. Их бомбы врезались в артиллерийские позиции противника. Бетонные укрепления разлетались на кусочки от прямых попаданий 1000-фунтовых бомб. В воздух летели обломки, и огонь ПВО заметно ослабел.
Затем внезапно самолеты исчезли. Гудериан нахмурил брови. И это тот самый одноразовый «массовый налет»? В деле участвовала в лучшем случае единственная Gruppe!
Но за этим сразу же последовал другой налет, на этот раз появились горизонтальные бомбардировщики «Do-17» из KG 2. Их бомбы падали рядами на прибрежные позиции. Короткая пауза, и вновь налет.
«Меня совершенно сбило с толку, – писал Гудериан, – что каждый налет проводился всего лишь несколькими эскадрильями под защитой истребителей… именно тем методом, к которому мы пришли в дискуссиях с Лерцером. Может, генерал фон Клейст изменил свое мнение? Люфтваффе действовало именно так, как было наиболее благоприятно для моего наступления. Я был восхищен».
Вечером 1-й стрелковый полк переправился через Мез. Переправа у Седана была захвачена. В трех милях к западу, возле Доншери, отряды 2-й танковой дивизии переправлялись через реку на понтонах и надувных плотах. Непрерывные атаки с воздуха подавили вражескую артиллерию и не позволили подбросить подкрепления.
Бомбардировщики II авиакорпуса совершили 310 боевых вылетов, а пикирующие бомбардировщики – 200. Чтобы им помочь, VIII авиакорпус, базировавшийся к северу, послал свою StG 77 под командой отца «Штуки» полковника Гюнтера Шварцкопфа, завоевавшего известность в Польше. В тот вечер Гудериан позвонил по телефону Лерцеру и сердечно поблагодарил за жизненно важную помощь со стороны его авиасоединения.