"Военные приключения-2". Компиляция. Книги 1-18

Это было после очередного налета группы Зубова на базу горючего в районе железной дороги. Морщась от боли, но смеясь глазами, Зубов сказал раздумчиво:

«Интересно было бы с карандашиком подсчитать, скольких самолетов-вылетов мы немцев лишили. Просто так, для удовольствия».

А потом перед Беловым возникло лицо Зубова, когда тот, склонившись, выбрасывал из самолета на взлетную полосу свой парашют. Поймав удивленный взгляд Белова, он одобряюще подмигнул ему и даже попытался пожать плечами: мол, ничего не поделаешь, так надо.

Но вот образ Зубова будто растворился, исчез, и Белов увидел другое лицо — запрокинутое, со свисающим на лоб лоскутом кожи. Это было лицо Бруно. И когда взгляд Бруно встретился с его взглядом, полным отчаяния, Бруно слегка повел головой, как бы безмолвно объясняя все то же: так надо.

— Может, закурите? — наклонился к Белову майор-танкист с новенькой золотой звездочкой на кителе. Добавил участливо: — Очевидно, здорово о советском табачке соскучились? — Протянул всю пачку. — Возьмите.

— Спасибо, у меня есть.

— Значит, снабдили в дорогу. — И майор сообщил: — Я сам в плену был, но убежал. Нетяжелое ранение оказалось, как очухался, сразу и убежал. А вот под трибуналом я не был. Чего не было, того не было. — Сказал твердо: — Но если человек кровью вину искупил… Металла на груди у него нет, но, значит, он есть в сердце. Сейчас важно одно: годен человек для дальнейшего прохождения — уже не службы — жизни или не годен. Горе людское заживить, жизнь наладить — отощали. — Махнул рукой в сторону иллюминатора. — Двоих братьев своих здесь оставил. Вернусь домой один. Что матери скажу? «Здрасте!» — «А где другие?» — «Нет». А я живой. Разве после этого Звездой своей я ее обрадую? Нет.

— Вы неправы, — возразил Белов. — Если б наши люди не совершили невиданного подвига, погибли бы еще миллионы братьев, отцов, сыновей.

— Верно, — согласился майор. — Подвиг — это, в сущности, что? Один делает то, что под силу нескольким. Значит, остальным жить. Вроде как спасаешь их. Правильно? Я так в бою и думал: не сшибу их танк — он наш сшибет. Ну и сшибал. Когда боишься, что из-за тебя свои погибнут, за себя не боишься.

Самолет прорезал облачность, снова появилось солнце. Из рубки вышел второй пилот, объявил торжественно:

— Товарищи, пересекаем государственную границу Советского Союза. — Выждал, произнес тихо: — А то некоторые фронтовики обижаются, когда не информируем, что уже Родина.

Белов не отрывался от иллюминатора.

Огромная теплая земля отчизны, изборожденная шрамами оборонительных полос и круглыми вмятинами бомбовых воронок с мерцающей в них темной водой, лежала в мягкой зелени лесов могуче и просторно. И Белову казалось, что самолет не сам пошел на снижение, а это он силой тяготения всего своего существа вынуждает его идти все ближе и ближе к земле.

Провожая Белова на немецком аэродроме, Барышев сказал:

— Значит, так: сначала в наградной отдел и только потом, при всех орденах, — в управление. Ты знай: я человек тщеславный, мой кадр — моя гордость. Да не забудь, отцу скажи: если поедете на рыбалку, мотылей пусть берет из моего тайника.

Надя отозвала Белова в сторону, раскрыла сумку и, строго глядя в глаза, приказала:

— Запомните: здесь, в бумаге, курица, четыре крутых яйца, масло в коробочке, какао в термосе. Папа велел передать: вы обязательно должны нормально питаться.

Белов посмотрел жалобно в ее, как всегда, чуть надменное лицо с коротким носиком, еще по-детски пухлыми губами, серо-зеленые глаза под сенью ресниц. Спросил:

— А вы?

— Что я?

— Вы будете в Москве?

Надя удивленно повела плечами.

— Но мы ведь там живем. — Подала твердую маленькую руку. Напомнила: — А витамины принимать до еды. Они в коробочке из-под капсюлей для взрывателей.

— Я буду скучать без тебя! — сказал Генрих.

— Я тоже, — грустно улыбнулся Белов.

Генрих обернулся к Барышеву:

— Такими немцами, как Иоганн, можно гордиться!

— Ничего, — сказал Барышев. — Мой Белов ему не уступит. Ну, всё. Время.

И Белов, чтобы как можно дольше видеть эти дорогие ему лица, пятясь, поднялся по трапу.

А сейчас самолет все снижался и снижался, словно скатывался по стеклянному склону. Как только колеса туго коснулись земли, внезапно исчез один из пассажиров, незримо летевший в самолете, — Иоганн Вайс. Он исчез безмолвно, бесследно. Не было больше двойника у Александра Белова. Майор Белов остался один. На мгновение его охватило чувство одиночества. Но это ощущение покинуло его так же неожиданно быстро, как и появилось.

И никто, даже Александр Белов, не почтил торжественным вставанием гибель Иоганна Вайса. Никто!

Белов жадно и нетерпеливо искал глазами среди встречающих лицо матери — самого главного для него человека на свете. Она была матерью не только Саши Белова, но и Иоганна Вайса, и так как она этого не знала, то исчезновение Вайса ее тоже не опечалило.

Так перестал существовать Иоганн Вайс — гауптштурмфюрер СД.

Павел Крамар РАСПЛАТА повесть

Глава I В РЯДАХ АРМЕЙСКИХ ЧЕКИСТОВ

Весна в том году пришла в Хабаровск рано и была холодной, капризной. Не сумев одолеть своим первым бурным натиском устоявшуюся за суровую зиму стужу, она надолго затянулась, заметалась непроглядными колючими метелями и вихрями. Солнце все сильнее пригревало в полдень. Оно уже успело согнать почерневший за зиму снег с протянувшихся по крутым холмам и высокому берегу Амура улиц и скверов города. Но по ночам от реки тянул резкий северняк, как бы советуя горожанам: расставаться с зимней одеждой спешить не надо. А за городом снег лежал почти нетронутый. Величавый Амур еще спокойно дремал, закованный метровым льдом и укутанный снежной пеленой, по которой гуляла пенисто-кружевная поземка. И казалось, что нет на свете силы, способной оживить и всколыхнуть таежного речного великана.

Ранним утром, когда по студеным улицам проворно пробегали редкие прохожие, к многоэтажному зданию, в котором размещались межкраевые курсы по подготовке оперативного состава органов госбезопасности, быстрым твердым шагом подошел, поеживаясь под порывами леденящего ветра, высокий широкоплечий военный в форме майора-пехотинца. Предъявив стоявшему при входе часовому удостоверение личности на имя сотрудника Управления особых отделов МГБ войск Дальнего Востока Батищева Петра Петровича, он поднялся на второй этаж, шагая по крутой лестнице рывками, через две ступеньки. Затем направился к кабинету начальника курсов, с которым они накануне условились встретиться до начала занятий.