"Военные приключения-3. Компиляция. Книги 1-22

Раньше, когда я был слугой, Енке являлся советником посольства, но в последние дни его повысили: он стал посланником.

— Господин посланник, позвольте сердечно поздравить вас, — вежливо сказал я.

— Спасибо.

Он, вероятно, подумал, что это далеко не дело каваса, к тому же уволенного за неблагонадежность. Чтобы скрыть свою нервозность, я начал говорить. Слова мои текли, как вода:

— Турция и Германия всегда были друзьями. Они никогда не воевали друг с другом. Мы, турки, всегда любили немцев, и наше отношение к вам не изменилось…

Лицо Енке но-прежнему сохраняло холодное выражение. То, что я говорил, было правильным и не вызывало возражений. Но фальшивые нотки в моем голосе делали мои слова пустыми и ничего не выражающими. В глазах Енке появились насмешливо-иронические огоньки, и это рассердило меня. Я изменил тон.

— Дела у немцев сейчас идут не так-то хорошо, чтобы отказываться от помощи, откуда бы она ни шла, — грубо сказал я. — У меня есть возможность фотографировать документы «лейкой» в английском посольстве. Предлагаю вам пленку со снимками. Все документы, которые я сфотографировал, помечены грифом «секретно» или «совершенно секретно».

— Снимки с вами? — прервал меня Енке.

Мои пальцы играли лентами пленки в кармане.

— Нет, — ответил я. — Но сейчас я могу предложить вам две пленки, за которые хочу получить двадцать тысяч фунтов стерлингов. Если вы примете мое предложение, каждая последующая фотопленка будет стоить пятнадцать тысяч фунтов стерлингов.

— Вы с ума сошли! — воскликнул он.

— Вы, конечно, можете отвергнуть мое предложение. Но ведь другое посольство недалеко отсюда. Там безусловно хорошо заплатят за сведения, раскрывающие намерения англичан и американцев.

Супруги Енке обменялись взглядами.

— Мы не можем платить такую, сумму, не зная, чего стоят ваши снимки. Во всяком случае, у нас в посольстве такой суммы денег нет.

— Значит, вам придется запросить Берлин. Я позвоню по — телефону тридцатого октября, и вы скажете мне, принял Берлин мои условия или нет.

— Мойзиш, — вмешалась фрау Енке.

Енке задумчиво посмотрел на меня и кивнул:

— Да. Это по его части.

Затем он встал и повернулся ко мне:

— Сейчас уже поздно. Я свяжу вас с одним человеком.

Я посмотрел на часы. В посольстве я находился уже три часа.

— Сожалею, что отнял у вас так много времени, но меня слишком долго заставили ждать…

Фрау Енке подошла к телефону и набрала номер. Она долго ждала, прежде чем получила ответ.

Из ее слов я понял, что человек по фамилии Мойзиш должен был немедленно прийти в посольство.

Фрау Енке положила трубку и сказала мужу по-немецки:

— Он в постели.

— Но ведь сейчас только половина одиннадцатого, — , заметил я.

Оба посмотрели на меня.

— Так вы говорите по-немецки?

— Немножко.

До этого мы говорили по-французски.

— Я тоже иду спать, — сказал Енке и направился к двери.

Когда он уже подошел к двери, я громко спросил:

— Я могу сказать господину Мойзишу, что был вашим слугой?

Енке холодно ответил:

— Я не могу настаивать, чтобы вы не говорили. Я почти забыл, что вы были моим слугой. Английский посол однажды также вспомнит о вашей службе с неудовольствием.

Енке вышел. Фрау Енке тотчас же последовала за ним.

Я снова ждал. Немцы не верили мне. Моим единственным оружием было терпение.

Я воспользовался сигаретами Енке. Английские сигареты, которые я привык курить в английском посольстве, были лучше.

Мойзиш был человек среднего роста, крепкий, смуглый, с настороженными глазами. Он австриец. Его официальная должность в посольстве — торговый атташе. В действительности же он был оберштурмбанфюрером СС и работал в шестом отделе главного управления имперской безопасности. Он подчинялся не фон Папену, послу, а Кальтенбруннеру. Но обо всем этом я узнал позже. Тогда же я мог только предположить, что он работает в немецкой секретной службе.

Позже я прочитал свою характеристику, написанную Мойзишем [24] :

«Казалось, ему уже перевалило за пятьдесят. Его густые черные волосы были зачесаны прямо назад с высокого лба, а темные глаза все время беспокойно перебегали с меня на дверь. У него был твердо очерченный подбородок и небольшой бесформенный нос. В общем, лицо не очень привлекательное. Позже, когда я ближе с ним познакомился, я решил, что лицо этого человека похоже на лицо клоуна без грима, привыкшего скрывать свои истинные чувства».

24

Мойзиш Л. Операция «Цицерон»

Вот каким я показался Мойзишу. В его глазах я увидел презрение и молчаливое удивление по поводу того, что господин Енке оставил меня одного в своей гостиной.

— Вам рассказали о моем предложении? — спросил я.

Он отрицательно покачал головой. Я старался быть терпеливым. Меня, словно документ, передавали от одного служащего к другому.

Я повторил то, что сказал Енке, и он явно не поверил мне. А мое требование в отношении двадцати тысяч фунтов стерлингов заставило его рассмеяться.

— Ваше имя? — спросил он.

— Это не имеет никакого значения. Спросите господина Енке.

— Я не могу просить денег, не видя ваших снимков.

— Я позвоню вам тридцатого в пятнадцать часов. Назовусь Пьером.

— Так вас зовут Пьер?

— Если у вас будут деньги, когда я позвоню, мы встретимся. Вашего привратника зовут Петер. Это навело меня на мысль.

— Где?

— За зданием посольства есть сарай с инвентарем.

— Вы об этом знаете?

— Да, конечно. Я буду там ровно в десять вечера. Вы покажете мне деньги, а я отдам вам пленку. Вы сразу же проявите ее. Надеюсь, у вас в посольстве для этого есть все необходимое?

— Да.

— Вы ознакомитесь со снимками, а я подожду. Можете не отдавать мне денег до тех пор, пока не просмотрите снимки и не удостоверитесь, что они стоят того, что я прошу за них. Эти условия вам подходят?

Уверенность, с которой я говорил, заставила Мойзиша насторожиться. Невероятное, видимо, не стало казаться ему таким уж невероятным.

— Мне нужен новый фотоаппарат, «лейка», — тихо сказал я. — Вы также должны обеспечивать меня пленкой. Вместо использованной пленки вы будете давать мне новую. Меня не должны видеть покупающим фотопринадлежности.