"Военные приключения-3. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
— Очень хорошо! Пойдемте полюбуемся на иллюминацию...
Офицеры вышли на улицу и прислушались. Где-то далеко, сзади, послышался нарастающий гул «юнкерсов».
— Смотрите туда! — указал полковник в сторону переднего края. — Отсюда до «Птичьего глаза» семь километров, и мы с вами сейчас увидим ракеты Меченого волка. Он там.
И будто в подтверждение его слов в воздух взвилась красная ракета... Но не там, куда указывал полковник, а справа от них, всего лишь в нескольких сотнях метров. Догоняя ее, в небо полетела синяя ракета, а за ней — снова красная...
К этому времени «юнкерсы» были уже над головами
Земля содрогалась от сильных взрывов. По улицам села, в котором располагался штаб немецкого корпуса, в красном зареве пылающих домов метались немецкие солдаты и офицеры.
Бомбежка уже давно закончилась, но полковник и майор продолжали сидеть в бункере.
— Неужели Меченый волк попался? — проговорил пришедший наконец в себя полковник. — Я прошу вас, господин майор, немедленно связаться по радио с «Тринадцатой», и передайте мой приказ — найти след Меченого волка. Главное задание он должен выполнить.
Однако тишина, наступившая после бомбежки, длилась недолго. С переднего края послышался сплошной гул разрывов. Изредка тяжелые снаряды, выпущенные из дальнобойных орудий, долетали и сюда, сотрясая своими взрывами убежище.
— Ну, началось! — с радостным возбуждением воскликнул начальник разведки майор Орлов.
Несколько минут он и командир разведроты старший лейтенант Закиров прислушивались к гулу артподготовки.
— Да, вы мне так и недосказали, почему немцы бомбили свой штаб? — обратился Закиров к начальнику, продолжая прерванный разговор.
— Ну вот... Когда Аниканов показал мне открытку с птицей, я сначала не обратил внимания на надпись. Но потом странный смысл этой надписи заинтересовал меня. И, расшифровывая ее, мы поняли, что цифры один, два, три означали: один час ночи второго числа, а цифра три — март. Немцы собирались в это время бомбить наши танки в районе озера. Этот немецкий разведчик должен был дать сигнал своим самолетам. Я устроил немцам сюрприз: Аниканов пробрался к штабу немецкого корпуса и там, услышав гул самолетов, выпустил в воздух красную, синюю и еще красную ракеты. Все как полагается...
— Здорово! — не мог сдержать радостного удивления Закиров.
— А не угодно ли вам полюбоваться на немца, которого задержал Аниканов?
— Еще бы? Конечно, товарищ майор!
Начальник разведки приказал привести задержанного.
Каково же было его удивление, когда командир роты е радостным криком бросился обнимать приведенного солдата:
— Петров! Дружище! Вылечился!.. Да мы с ним вместе воевали два года, товарищ майор! — обернулся старший лейтенант к начальнику.
Но вдруг улыбка исчезла с лица Закирова.
— А это откуда у тебя? — холодно спросил он бойца, указывая на предметы, вынутые из его вещевого мешка.
— Это не мой мешок! — ответил спокойно боец. — Когда тот гад со шрамом удирал в окно, в спешке он схватил мой мешок, а свой оставил...
И Петров рассказал, как он зашел отдохнуть в домик лесника и встретил там человека со шрамом, который якобы тоже возвращался из госпиталя в свою часть.
— Ну, это для вас наука на всю жизнь. Впредь будете поосторожней! — сказал майор, строго посмотрев на разведчика. — Спасибо скажите Аниканову: парень выдержанный. А другой мог бы и прикончить
вгорячах...Начальник разведки замолчал и стал прислушиваться к канонаде. Потом взглянул на время и сказал старшему лейтенанту:
— Мне пора. Скоро и мы начинаем. Когда возвратится Аниканов, прикажите ему отправиться по следу человека со шрамом и найти его.
И уже у самой двери добавил:
— Дело это, разумеется, нелегкое. Поэтому и вы, товарищ Петров, отправляйтесь вместе с сержантом Аникановым. По старой дружбе, он рад будет увидеть вас, — улыбнулся майор.
В третий раз Аниканов шел по этому пути. Он снова возвращался к домику лесника.
«Зачем приходил сюда человек со шрамом? И куда он исчез?» — рассуждал сержант. И чем больше он думал об этом, тем сложнее казалось ему его задание. Ведь до сих пор он был простым разведчиком, правда, говорят, неплохим, но все же обыкновенным дивизионным разведчиком — приводил вражеских «языков», разведывал силы и расположение неприятеля, устраивал засады, совершал дерзкие налеты на немецкие гарнизоны. Все это было для разведчиков привычным делом. Теперь же он должен стать следопытом...
Аниканов обернулся к Петрову, с которым, как это часто бывает с людьми, устранившими существовавшее между ними недоразумение, они уже успели крепко сдружиться.
— А никого еще не было с тем человеком, когда ты вошел в домик? — спросил сержант бойца.
— Нет... Впрочем, были — тот старик, что сидел у печки, и девушка. Но они быстро вышли из комнаты, когда я появился...
«Девушка?»
Аниканов ее не видел.
Разведчики снова пошли молча. Каждый думал о своем. Вернее, об одном и том же, но только по-своему. Теперь им было ясно, что человек со шрамом — опасный и хитрый враг, замышляющий какое-то коварное дело, и что действует он не один — у него есть сообщники. Чутьем разведчика Аниканов понимал, что старик и девушка могли играть какую-то определенную роль в этом деле. Немецкий шпион появился в домике лесника не случайно. Это могло быть, конечно, так. А могло быть и не так. Стало быть, нужно выяснить, уточнить, чтобы гипотеза стала фактом...
Как бы там ни было, а размышления Аниканова все более и более утверждали его в мысли: отсюда, от этого ничем не примечательного домика, расположенного на лесной полянке и забытого, кажется, самим богом, шла нить, по которой следует искать немецкого разведчика-диверсанта.
Так, в глубоком раздумье, незаметно дошли до лесниковой усадьбы. Аниканов постучал в дверь, но ему никто не ответил. Он постучал еще раз более настойчиво, затем подергал дверь — она была заперта. Разведчики обошли вокруг дома и остановились у окна, выбитого человеком со шрамом. Аниканов и Петров, держа автоматы наготове, влезли в окно.
На столе по-прежнему стояла открытая банка консервов и недопитые стопки с ромом.
Аниканов и Петров прошли в переднюю комнату. У самой двери сержант остановился и стал внимательно осматривать место, где он лежал, сбитый с ног немцем.
Потом указал на отверстие от пули и, улыбаясь, проговорил:
— Плохо стреляет гад — в лежачего не попал... Однако головой дерется крепко, — и Аниканов пощупал синяк под правым глазом и распухший нос.
Передняя комната также была пуста.