"Военные приключения-3. Компиляция. Книги 1-22

«Но Гитлер никогда не доверял фон Папену и не разрешал никому из членов его семьи выезжать за пределы Германии, — сказал мне Томас Марффи, один из венгерских дипломатов в Анкаре. — Что касается Цицерона, то, я думаю, в действительности он был турецким агентом, решившим дополнительно заработать еще на стороне».

Глава 20 СТАМБУЛ

Резидент немецкой разведки в Турции, вышеупомянутый д-р Пауль Леверкюн, был образованным юристом, с отличными, чисто немецкими манерами. Несколько лет он прожил в Америке. Он изучал мусульманские страны и во время первой мировой войны провел некоторое время в Персии. Генерал Варлимонт вспомнил о Леверкюне в 1939 году и направил его со специальной миссией в Персию. Варлимонт опасался, что генерал Вейган со своей французской армией может двинуться из Сирии через Малую Азию и овладеть русскими нефтяными источниками в Баку, откуда Германия частично получала нефть. Леверкюн выехал через Россию в Персию. Он занимал там пост немецкого консула, пока это консульство не закрыли. Через Персию проходил основной путь поставок товаров России по ленд-лизу. В начале 1940 года Леверкюн сообщил Варлимонту, что имеется реальная угроза Баку. Англичане изучали возможности нападения на этот район с моря и воздуха, а французы готовились совершить марш в Баку из Сирии. Но вскоре, однако, положение изменилось, и именно немцы начали готовить план уничтожения Баку. Немецкий агент Кюхлер, который в свое время занимался охраной румынских нефтяных источников от англичан, получил задание разработать план уничтожения русских нефтяных промыслов.

Как-то в 1942 году, выступая на одном из военных совещаний в Софии, Леверкюн обратил внимание, что за ним внимательно наблюдает адмирал Канарис. В правдивом докладе Леверкюна чувствовалось критическое отношение к ведению войны Германией. Леверкюну было приказано явиться к начальнику разведки.

«Очень живой и разговорчивый, он пренебрежительно относится ко всяким военным условностям, — так охарактеризовал Канариса Леверкюн в своих записках. — В нем чувствовалась кровь его предков. Адмирала часто лихорадило даже в разгар жаркого болгарского лета. Когда мы ехали по Софии, на нем была серая морская шинель. Канарису очень понравилась моя шляпа с широкими полями, и он, примерив, надел ее вместо своей форменной фуражки. Адмирал расспрашивал меня, кого бы я мог рекомендовать на тот или иной пост в разведке, совершенно не обращая внимания на то, что я был только в чине капитана, а интересовавшие его лица имели звания полковников и даже генералов. Это было совершенно необычным в немецких вооруженных силах».

Леверкюну пришлось еще раз лично докладывать адмиралу в Берлине. Там Канарис пригласил его пообедать вместе с ним на его вилле, где Леверкюн познакомился с обстановкой, окружавшей адмирала. Ему запомнился красочный портрет Константина Канариса, одетого в яркий костюм, с кривой саблей в руке. В клетке на жердочке сидел попугай, на специальной подставке лежала флейта. Канарис долго рассказывал Леверкюну о своих собаках таксах, что было очень странным, так как имелось много других вопросов, которые им предстояло обсудить.

Начальник абвера предложил Леверкюну отправиться в Турцию для организации разведки. Тем, кто представляет себе абвер как совершенную организацию, нужно сказать, что Леверкюн создавал разведывательную сеть в Турции, работая почти в пустой комнате громадного здания немецкого посольства в Стамбуле, не имея ни секретаря, ни даже машинистки.

Леверкюн не пытался создавать разведывательную сеть с помощью агентов-немцев. Он предпочитал использовать людей, которые находились у него под рукой в Турции: эмигрантов-австрийцев, турецких политических деятелей и представителей различных мусульманских сект, которые служили ему с большим рвением, питая ненависть к англичанам. Установив сотрудничество с турецкой разведкой, Леверкюн помог ей лучше организовать разведку против России.

«Канарис никогда не говорил со мной о мирных переговорах, — рассказывал Леверкюн. — Но несомненно, направляя меня в Стамбул, он был уверен что я не упущу малейшей возможности, которая представится мне в этом направлении. Адмирал знал, что генерал Уильям Донован, один из моих старых американских друзей, стал начальником управления стратегических служб [382] Соединенных Штатов».

После того как объем работы сильно возрос, Леверкюн попросил прислать помощника. К нему направили Эриха Вермерена, сына его старого друга д-ра Курта Вермерена. Эрих приехал в Стамбул со своей женой, урожденной графиней Плеттенберг, образованной и энергичной женщиной, с твердыми религиозными взглядами. Абвер рассчитывал, что она будет вести работу среди христианского меньшинства Турции. Ее муж, бледный и несколько флегматичный молодой человек, со своеобразным, в какой-то мере скептическим складом ума, придерживался отрицательных взглядов по отношению к национал-социализму.

382

Управление стратегических служб — американская разведывательно-шпионская организация, созданная в 1942 г. и просуществовавшая до учреждения центрального разведывательного управления. — Прим. ред.

Леверкюну не было известно о каких-либо попытках вести мирные переговоры в Анкаре или Стамбуле до 1943 года. Канарис во время войны дважды побывал в Турции. Один из его помощников, Гельмут фон Мольтке, в начале войны также дважды приезжал в Турцию.

— Значит, вам не приходилось передавать Джорджу Ирли какие-либо письма? — спросил я Леверкюна.

— Нет.

— Может быть, это делал Мольтке?

— В период сталинградской катастрофы я узнал о первых попытках американцев начать переговоры о мире, — ответил Леверкюн.

— От Джорджа Ирли? — спросил я.

— Да, от него. Американцы, в частности, жаловались, что им очень трудно найти общую точку зрения с немцами. Немцы никогда хорошо не отзываются об американцах. «Не могли бы вы сказать хотя бы несколько добрых слов в память какого-нибудь умершего американца?» — обратился ко мне Ирли. Я рассказал об этом послу фон Папену, и он подготовил небольшую речь для одной из наших официальных военных церемоний.

«Мы всегда испытывали большое уважение к людям, — говорил фон Папен, — которые в свое время пересекли океан и создали государство неограниченных возможностей благодаря своей инициативе и энергии. Мы преклоняемся перед памятью Авраама Линкольна, Монро и многих других американцев. Но мы не можем согласиться с тем, чтобы доктрина Монро [383] распространилась на Европу».

383

Доктрина Монро — декларация принципов внешней политики США, провозглашенная президентом США Дж. Монро в 1823 г. и формально направленная против попыток колонизации территории Америки европейскими державами и их вмешательства в дела Западного полушария. Под лозунгом «Америка для американцев» доктрина провозглашала опеку США над всеми странами Западного полушария. Эта доктрина используется в качестве предлога для оправдания экспансии США против латиноамериканских стран. — Прим. ред.

Последняя фраза была сказана специально для Риббентропа, который очень неодобрительно отнесся к речи фон Папена. На эту речь обратили внимание в Кремле. Возникло подозрение, что фон Папен нащупывает пути к заключению сепаратного мира с Западом. 24 февраля 1942 года в Анкаре на фон Папена было совершено покушение, но неисправная бомба взорвалась раньше времени.

«Следующая попытка начать переговоры о мире исходила от турецкого министра иностранных дел Менеменджоглу, — продолжал Леверкюн. — В марте 1943 года он сообщил фон Папену, что Турцию скоро должен посетить кардинал Спельман, который хотел бы встретиться с фон Папеном или с кем-нибудь другим, пользующимся таким же доверием». Об этом предложении стало известно офицеру органов безопасности Мойзишу, что вынудило фон Папена доложить обо всем Риббентропу и посоветовать ему принять это предложение. От Риббентропа пришел резкий отрицательный ответ: «Нет никакого смысла обсуждать вопрос о мире!» На это фон Папен также резко ответил, что тогда он не видит смысла вообще иметь какие-либо миссии за границей.

«Следующее послание поступило от Джорджа Ирли в апреле 1944 года, — рассказывал Леверкюн. — Его передали мне в Германии. В нем говорилось, что подготовка союзников к вторжению в Европу проведена настолько тщательно и всесторонне, что успех несомненен. Но победа союзников на Западе будет означать победу и на Востоке, а это поставит под угрозу всю европейскую цивилизацию [384] .

Нет ли какой-нибудь возможности найти другое решение? Я доложил об этом послании полковнику Гансену, новому начальнику военной разведки. Он не разрешил мне вернуться в Турцию для ведения переговоров, а поручил это фон Лерснеру, жившему в Стамбуле и являвшемуся председателем немецко-восточного общества. Мне кажется, что фон Папен также встречался с американцами».

384

Весьма характерное заявление для представителя реакционных кругов США, которые стремились не к полному разгрому гитлеровской армии, а лишь к ослаблению фашистской Германии. Поэтому они расценивали победу Советских Вооруженных Сил над немецко-фашистской армией как «угрозу европейской цивилизации». — Прим. ред.

В это время немецкую разведку в Стамбуле постигла неудача. В обязанность отделения немецкого абвера в Турции входила, в частности, передача некоторой частично правдивой и частично ложной информации англичанам, что служило каким-то определенным целям. Однако, это было очень опасно. В немецком консульстве в Стамбуле все следили друг за другом. Трудно было решить, действительно ли какой-то герр X выполняет задание против англичан или, наоборот, работает на них. Так, Вермерен за свое отрицательное отношение к национал-социализму находился на подозрении у гестапо. И когда встал вопрос о его возвращении в Германию, Вермерена охватил страх за свою жизнь и за жизнь жены. Поэтому он решил вступить в контакт с англичанами и получить у них политическое убежище.

Английская декретная служба решила инсценировать похищение Вермерена, чтобы придать всему делу таинственную окраску и заставить немцев ломать голову над тем, было ли это операцией «Ночь и туман» или же эта просто бегство их сотрудника. Но сведения об этом деле как-то просочились в прессу союзников, и тактику пришлось менять. Лондонская «Таймс» опубликовала заметку о бегстве Вермерена, а также выдержки из его заявления под саркастическим заголовком «Немец и его совесть».

Вермерен стремился помочь своими знаниями пропаганде против Гитлера.