Военные приключения. Выпуск 1

34

По необозримой глади Славутича скользило несколько русских лодий. Не желая утомлять себя конным переходом по древлянским лесам и топям, великая княгиня спустилась по реке Уж в Днепр и спешила сейчас в стольный град Русской земли. Обнаженные по пояс гребцы ладно и дружно ударяли по воде веслами, их потные загорелые спины блестели. Каждый взмах длинных весел приближал лодии к Киеву, куда так рвалась душа Ольги. Сама княгиня сидела в кресле на кормовом возвышении, сбоку от нее пристроился на скамье священник Григорий.

— Святой отец, — ласково и умиротворенно звучал голос Ольги, — я примучила древлян и добилась своего. Но это лишь начало… Немало на Руси бед и горя, много зреет недовольства и смуты, а потому скорбит душа моя. Плох и никчемен властитель, который правит только силой и без раздумий льет кровь подданных. Оттого не усмирять хочу я Русь, а навести порядок во всех ее землях. Осенью сама поеду по русским городам и далеким весям, собственными глазами увижу, как живет мой народ, сама услышу его голос и плач. Дабы не повторилось нового Искоростеня, отменю полюдье, введу вместо него уроки и уставы, принесу мир и покой на всю Русскую землю. И ты поможешь мне в этом, святой отец. Расскажи еще раз, как взимают налоги императоры Нового Рима, чего при этом желают они и не хотят их сограждане, отчего так часто бунтуют ромейские горожане и смерды…

Наперегонки с чайками неслись по речной шири красавицы-лодии. Зеленели по берегам древнего Славутича бескрайние леса, высились могучие неприступные утесы, желтели косы золотистого песка. А там, где вековые дубравы чередовались с подступающей к самой воде степью, стояли на крутых откосах каменные бабы с плоскими лицами и сложенными на животах руками. Вот вдали, за очередной излучиной, в дрожащем речном мареве возникли днепровские кручи, обрисовались на них крепостные стены стольного града всей Русской земли. И воевода Асмус встал со скамьи, взял на руки юного Святослава, поднял над головой.

— Смотри, княжич, вокруг тебя Русь, породившая и вскормившая всех нас. В тяжких трудах и жестоких сечах создавали ее для нас пращуры, морем соленого пота и реками горячей крови сберегли мы ее для вас, детей своих. А дальше блюсти ее ваш черед…

Резали голубую воду острогрудые лодии, увешанные по бортам рядами червленых щитов. Зорко смотрело вперед изогнувшееся на носу деревянное чудище-диво с разинутой пастью. Вокруг все было залито ярким теплым солнцем, тихо журчала и билась о борт послушная волна. Замерев, сидел на плече у седого воеводы юный княжич, глядел в расстилавшуюся перед ним неоглядную русскую ширь.

Что виделось ему, будущему великому полководцу, походы и деяния которого современники станут сравнивать с делами и подвигами Александра Македонского? Могучие русские дружины, которые вскоре поведет он освобождать последние восточнославянские племена, еще страждущие под властью иноземцев? Кровавые сечи на берегах Итиля и Саркела, когда под ударами его непобедимых полков рухнет и навсегда исчезнет исконный враг Руси — Хазарский каганат, а славянские воины распашут плугами место, где стояла взятая ими в неудержимом штурме его разбойничья столица? Суровые лица другов-братьев, с которыми он пройдет через древний Кавказ, сметая преграждающих путь касогов и ясов, и встанет твердой ногой на всегдашней Русской земле — далекой Тмутаракани? А может, виделись ему седые Балканы, куда приведет Святослав не знающие поражений рати и остановится, вняв мольбам дрожащего от страха базилевса, лишь в нескольких переходах от столицы Нового Рима? Возможно, синел перед его глазами полноводный Дунай, на берегу которого он будет на равных говорить с императором Византии, предложившим ему поделить мир между Русью и Восточно-Римской империей?

А может, ничего этого и не видел юный княжич, а просто молчал, очарованный раскинувшейся перед ним картиной красоты земли Русской, внимая словам старого воеводы.

— Храни и защищай Русь, — звучал голос Асмуса, — не жалей для нее пота и крови, времени и самой жизни, всегда помни о нашей славе и чести. Мы, которые начинали, завещаем и оставляем вам, русичи и внуки русичей, Великую Русь. Берегите ее и вершите начатое нами Д е л о.

Валерий Латынин СТИХИ

Родился в 1953 году в станице Константиновской Ростовской области. Окончил Высшее общевойсковое командное училище и Литературный институт имени А. М. Горького. Автор трех сборников стихотворений и книги поэтических переводов.

КАЗАЧЬЕ СОСЛОВИЕ

В. Фирсову

Не быть казачьему сословью В анкетах будущих веков. Но с неизбывною любовью Русь отличает казаков. И посреди людского моря Мне доводилось, и не раз, Услышать: «Ты — донского корня? Ну как там на Дону у вас?» А что у нас? У нас, как всюду, Растят хлеба, смолят челны Такие же простые люди, Не пасынки своей страны. Так от чего ж светлеют лица, Бесхитростно теплеет взгляд, Когда в Сибири иль в столице Со мной о Доне говорят? Мой Тихий Дон, Мой край нетихий, Наверно, ты за то любим, Что на заставах мыкал лихо, Русь бороня копьем своим; Что в пору крепостного гнета Дышал ты волей гулевой, Народной веры был оплотом, С царями затевая бой? Ты не держал оружье ржавым, Не падал перед силой ниц. Твоим старанием держава Достигла нынешних границ. Великий не единым сыном, Ты всем запомнился бойцом — Могучим, песенным, былинным, Приметным духом и лицом. Я ностальгией не страдаю По отошедшей старине, Но из любви к родному краю Растет любовь ко всей стране. И пусть сословья нет такого, Правы москвич и сибиряк: Я — отпрыск рода боевого, Я — константиновский казак!

НАСЛЕДСТВО

Памяти деда А. К. Латынина — красного командира, большевика

Дед наследства за жизнь не скопил. Он излишков не знал и в помине. Неухватистым, видимо, был? Или дело не в частной причине? А работал с двенадцати лет. Воевал за счастливую долго. И всеобщей коммуны рассвет Приближал с хлеборобами в поле. За плечами — лишь класс цэпэша [14] , Да походная школа краскома. Но впитала, как пашня, душа Грозовые мечты Совнаркома. Он за их торжество не жалел Ни здоровья, ни крови, ни жизни, До конца отслужил, как умел, И станице своей, и Отчизне… Наклоняюсь к могильной плите И кладу незабудки неровно. Дед! Я также живу в мечте — Меж мечтой и реальностью скромной. Я работы, как ты, не боюсь. Головой и руками владею. Только как в этой жизни ни бьюсь, А долгов одолеть не умею. Свет надежды во мне не погас. И не зря я пошел в офицеры. Но с тропы восхождения нас В недоверье влекут лицемеры. Сколько их под личинами слуг Раздобрело на средства народа, На призыв нас беря, на испуг, На безумный посул сумасброда?! От фальшивых пророков устав, Я пришел, чтоб тебе поклониться, Помянуть. Помолчать среди трав. Духом предков своих причаститься. Мы — былинки на шаре земном. Косят нас и ногами сминают… Но как травы, мы рвемся на взлом Всех препятствий, Что свет заслоняют!

* * *

Может, это Россию и губит, Что с далеких времен повелось — Всех пришельцев она приголубит, А свои… перебьются небось?! Все поставит на стол, чем богата, Но возьмет с чужаков ни гроша. Хоть и платье — в прорехах, заплатах, Но зато нараспашку душа.

14

Церковно-приходская школа.

ОБРАЩЕНИЕ К АВВАКУМУ

Оглянись, Аввакуме, увидишь — Нынче в яме твоей пустота. Даже сеявших смуту на идиш, Не отыщешь сегодня следа. Все тактичны теперь и согласны, Побратались сердечно давно. И прожекторы светят нам ясно Там, где было веками темно. Нет у нас много лет лицемеров, Ни проказы — в душе, ни чумы. И врагов нашей праведной веры Воспитали как следует мы. Не смирившийся рыцарь гордыни, Умирать на костре не учи. Но к чему архаичное ныне Одинокое пламя в ночи?..

ГЛАШАТАИ

К чему валить вину на одного? Он грешен тем, что мыслил радикально. Был геноцид задуман до него В безграмотной стране патриархальной. Куда ушли герои Октября, Известные по битвам и походам?.. Посмертный путь прозрения торят Те, кто не свыше признан, а народом! Мешает Русь всемирной кабале, Ростовщикам и скупщикам мешает. И что без чьей-то помощи во зле Погрязли мы, Они же нам внушают. Но приглядись к глашатаям, народ! По лицам их и по глазам узреешь, Кто к возвышению за собой зовет, А кто — доставить на Голгофу реи!

РОСТОВ ВЕЛИКИЙ

Ни автобуса нет, ни трамвая. Да и город-то где, не поймешь. Здравствуй, русская быль горевая, Как же ты одичало живешь! Сколь веков кособочатся избы И кричит из окошек нужда? Что за жребий народом был избран И привел наших предков сюда? Блещут чайки над озером Неро. Кремль туристским нашествием взят. Нашу славу былую и веру В сувенир превратить норовят. Будят память ростовские звоны. Будят совесть старухи в пимах, И гниющие лодки в затонах, И безмолвие в старых домах. Много в прошлом. А что же в грядущем?.. Даже озеро тленно цветет… Но лепечет душа всем живущим: «Мир и счастье..» Авось да грядет!