Военные приключения. Выпуск 3

Старшим наряда — великокняжеской артиллерии — являлся московский служилый человек Василий Собакин. Хотя и был он боярского рода, а пушкарское дело знал отменно, не чуждался профессии простых мужиков-воинов. Отличился еще при «стоянии на Угре», где огненным боем не раз отбрасывал от позиций русского войска по реке конные наскоки золотоордынских тысяч.

Пришли на военный совет и тысяцкие — бывшие удельные князья, ныне вставшие под руку великого московского князя, опытные и еще совсем молодые воеводы из древних княжеских родов.

Щеня медлил с началом совета — под вечер должен был возвратиться из дальней разведки сотник его большого полка Кузьма Новгородец. А пока расспрашивал о делах походных: кто еще не подошел к Дорогобужу, где размещаются ратники, много ли отставшего обоза, как с припасами. И о многом другом, о чем положено знать старшему воеводе, ибо на войне мелочей не бывает — все и всё при деле.

Докладывали князю коротко — главное он уже знал сам. Походная жизнь шла в московском войске по строгому расписанию. Было тихо в воеводской избе — разговаривала только двое. Остальные терпеливо ожидали или своей очереди разговора с главным воеводой, или начала военного совета. Усердно скрипел перьями писарь. Порой то в одном, то в другом углу позвякивали металлом доспехи собравшихся.

Пока шел такой обстоятельный и неторопливый разговор, воеводы про себя прикидывали: какую роль им приготовил князь Даниил в предстоящем сражении, где будут биться, какой бранной славой пополнят родовую летопись свою. А то, что разведка еще не вернулась, знали все. И терпеливо ждали вестей.

Наконец прибыл и Кузьма Новгородец. По его запыленной одежде и утомленному виду можно было судить, что он вместе со своими конными охотниками проделал туда и обратно немалый путь. То был хороший признак — значит, есть еще достаточно времени изготовиться для встречи с гетманом Острожским. А ясные глаза сотника-псковчанина как бы говорили: вражеское войско выследил, разведал о нем все, что наказывал старший воевода.

С появлением сотника в воеводской избе все настороженно притихли, стараясь не пропустить ни слова из разговора с ним князя Даниила Васильевича.

Выйдя на средину избы, Новгородец молча отвесил ему земной поклон. Выпрямившись, ждал расспроса.

— Какие вести привез, Кузьма? Рассказывай, — с привычной для воеводы строгостью приказал Щеня.

— Князь Острожский подходит к Уже. Его войско идет скоро по большой Московской дороге, не сворачивая с пути. Привалов долгих не делают, а на них даже для гетмана шатров не разбивают. Литовцы торопятся выйти к рубежу. Но обозов у них много, что их и сдерживает в пути. К Ведроши подойдут не раньше, чем к утру второго дня. Все.

— Много ли войска у Константина Ивановича? Что пленные в своих сказках показывают?

— Языка взяли. Из простых шляхтичей, но кормится при дворе князя Александра Казимировича. Знает многое. Показал — войска у них не менее сорока тыщ. В поход собрали всех, кого могли. Оружие и доспехи из великокняжеского замка роздали почти все.

В разговор осторожно вставил свое слово на правах второго воеводы московского войска боярин Юрий Кошкин:

— Даниил Васильевич, и смоляне, что к нам перешли сегодня, сказывают о том же.

Щеня утвердительно кивнул и глазами повелел писарю: «Записывай о том».

По воеводской избе прокатился потревоженный шепот собравшихся на военный совет. С минуту молчал и Щеня: русская рать под Дорогобужем была меньше, хотя и насчитывала около тех же сорока тысяч воинов. Прикинув в уме соотношение сил, старший воевода все тем же ровным голосом продолжал расспросы:

— Много ли конницы у литовцев?

— Больше половины войска. Почти все всадники у них в броне. Легкоконных почти нет.

— Как идет гетман Острожский? Каким порядком?

— Дальних сторожей не видели. Идут без опаски, кучно. Оружие пеших воинов везут на телегах. В походе не растягиваются — гетманские похалики — слуги — следят за походным порядком строго. Могут ударить при встрече разом — конница быстро сойдется воедино, дорога позволяет.

— Огневой бой есть? Много ли пищалей у гетмана?

— Есть, но мало. Огневого боя у нас поболее.

— Где идет сам князь Константин?

— Гетман Острожский держится в голове войска. Свита у князя большая. И знамен вокруг него много.

— Сторожить по пути ворогов оставил людей?

— Оставил, князь Даниил Васильевич. Воинов надежных. Новости какие будут — прибегут в Дорогобуж о дву конь.

По лицу и по тону голоса было видно, что первый воевода московского войска доволен. Он теперь впал о подходившем противнике все, что ему и требовалось знать. Еще раз одобрительно оглядев сотника, с которым ратная судьба свела его еще на ливонской границе, Щеня сказал:

— Молодец! Передай мое доброе княжеское слово ратникам, что охотниками с тобой ходили. А разведку, Кузьма, веди и далее — мне все о войске гетмана знать надобно. Бди вражью рать! Иди.

Вновь отвесив князю земной поклон, Новгородец, держась с достоинством, вышел из воеводской избы под одобрительный гул голосов участников военного совета. Но шлем надел только в сенях. Был рад за себя и своих людей: задание, данное ему старшим воеводой, он исполнил в честью.

Все внимание собравшихся было приковано теперь к Даниилу Васильевичу. За ним на военном совете оставалось последнее слово.

Щеня тяжелой рукой осторожно расправил лежащий перед ним пергаментный лист с картой Смоленщины. Пододвинул к себе подсвечник. Прикинув про себя расстояние от Ужи до Ведроши, с удовлетворением отметил, что обходных дорог в здешних местах больше нет. Одна большая Московская дорога ведет к Дорогобужу, а лесами к нему большому войску, даже конному, летом не пройти — кругом топи да чащоба. Так что все должно решиться на Митьковом поле. Город с его еще не совсем починенной деревянной крепостицей защищать не следует. Сражаться — так только в чистом поле. Дорогобуж будет за спиной.

Главный московский воевода поднял голову, распрямился. Все притихли в ожидании его решения на битву с гетманским войском.

— Битву будем принимать за Дорогобужем. Крепость его нам завтра не подмога — развернуться полкам у городских стен негде. В том-то и суть. Войско выведем на Митьково поле, там и выстроимся, не спеша, для боя. Сегодня пришедшие ратники пусть еще отдохнут после похода. А за день подойдут отставшие да обозы. А ты, Юрий Захарьевич, поторопи их.

— Хорошо, Даниил Васильевич, — ответил ему боярин Кошкин.

— А теперь, — Щеня повернулся к писарю, — пиши роспись полкам, мой указ записывай.

— Тверская рать — большой полк — станет меж курганами и старыми валами под моим княжеским знаменем. Место мое в битве — на крайнем от дороги кургане. Отсюда и буду руководить войсками. Сюда и будете слать без промедления все вести.

Повернувшись к воеводе-гулявому, Щеня сказал:

— Тебе, Федор Иванович, ставить гуляй-город по линии большого полка немедля. Крепить щиты накрепко, но так, чтобы крепостица могла пойти вперед, когда на то мой сигнал дан будет. Катки проверь. На Московской дороге щиты поставишь так, чтобы можно было впустить за гуляй-город конников передового полка — он задирать гетманцев будет. Да смотри, чтоб щиты вовремя сдвинуть вновь смогли.