Военспец. Чужое лицо

По толпе пронёсся гул. Десять рублей в месяц – очень большие деньги. За них можно избу новую поставить, купить корову и лошадь, мелкую живность вроде свиньи и кур, да ещё на калачи и сахарную голову останется.

– А ежели погибнет кто? Семьям как жить? – выступил вперёд один из формовщиков.

– Семье разовое пособие в пятьдесят рублей дам, о чём перед всеми слово даю.

Толпа опять зашумела. Условия привлекательные, но и опасность есть.

Растолкав всех, вперёд протиснулся парень, скорее молодой мужик лет двадцати – двадцати двух. Он бросил свою шапку оземь и наступил на неё ногой:

– Я хочу! Пиши меня, барин, первым.

И словно плотину прорвало.

– И я!

– Меня бери, не подведу!

Людей набралось много, больше, чем надо. Кроме того, Андрей не хотел оголять завод, производство желательно было не останавливать.

– Всех не возьму, – Андрей поднял руку. – Мануфактура работать должна, это во-первых. А во-вторых, беру десять пушек с вашего завода, на каждую по четыре человека обслуги и ездового с лошадью – его в селе нанять можно.

Тут же из толпы раздался крик:

– Одного ездового и лошадь – мало! Ещё подвода нужна. Ядра либо картечь на чём везти?

– Верно, учту. Людей возьму подготовленных. Охочим людям остаться, всем другим – работать.

Во дворе осталась сотня желающих и управляющий.

– Проверку устроить хочу, возьму лучших. С утра на поле стрельбы устроим. Кто быстрее и точнее стрелять будет, того беру. Пушки со склада взять. Сами делали – сами стрелять будете. Разбейтесь на расчёты по четыре человека и сами определитесь, кто наводчик, кто заряжающий, кто банником работать будет или снаряды подносить. Слаженная работа расчёта будет зависеть от каждого из четверых. Кто проиграет – вернётся к печам.

Сотня долго не расходилась. Образовавшиеся группы спорили и только через час разбились на расчёты.

Управляющий составил списки и подал их Андрею.

– С утра начинаем!

Добровольцы стали расходиться, Андрей же повернулся к Ивану Шадричеву:

– Приготовь пять пушек, порох, ядра. Щиты поставь на триста сажен в отдалении. Да, лошадь не забудь!

– Далековато, – засомневался управляющий.

– Близко и дурак попадёт!

Утром в поле, недалеко от мануфактуры, стояли пять пушек. Недалеко горкой были сложены ядра, в телеге – картузы с порохом.

Добровольцы стояли плотной толпой.

Андрей поднял руку, разговоры стихли.

– Буду по списку вызывать. Ваша задача – после сигнала как можно скорее зарядить пушку, навести её на цель и выстрелить. Каждому расчёту даю три выстрела. Кто закончит, поднимет руку. Понятно? Первые пять расчётов! – Андрей зачитал список.

– К орудиям!

Люди разбежались к пушкам.

Андрей поднял руку:

– Приготовились! Пли!

Рабочие не были настоящими канонирами, но пушки свои знали досконально – сами и делали, и испытывали каждую стрельбой и возкой. Потому работали сноровисто.

Вот уже одна пушка выстрелила, за ней – другая. А потом и вовсе грохот начался без перерыва.

И вот одна поднятая рука, за ней – другая, лица счастливые – первыми стрельбу закончили.

Андрей вскочил на лошадь и сам поскакал к щитам. Кто-то из рабочих не выдержал и бегом к щитам помчался.

В цель попали три расчёта – Андрей сделал пометку на бумаге. Мало стрелять быстро, надо ещё и точно. Военной выучки у людей нет, тактику боя не понимают, потому командовать батареей решил он сам. Действовать придётся быстро.

Как планировал Андрей, сделать засаду и открыть по врагу молниеносный огонь, когда он не ожидает. Для наибольшего урона стрелять с близкого расстояния, и только картечью, а не ядрами – так будет больше убитых и раненых у врага. Но и сматываться после стрельбы надо тоже быстро, иначе посекут, постреляют его людей. Андрею же хотелось сохранить своих рабочих.

Когда все расчёты произвели стрельбы, Андрей объявил, какой расчёт достоин остаться в батарее. И обиды были у людей, и ликование.

– Кого назвал – остаться, остальным – спасибо, и в цех.

Оставшимся же сказал:

– По возможности найдите в селе и деревнях ездовых с повозками. Вы жителей знаете, забулдыг да ленивых не брать. Условия оплаты такие же, как и у вас.

– Несправедливо! Мы стрелять будем, они – возить, а денежки такие же.

– Точно так же шкурой рисковать будут. После стрельбы пушки на телеги – и уходить быстро. Ежели враг наскочит, всем – и ездовым и канонирам – туго придётся. Время до отправки – неделя. Кто хочет, может себе ножи сделать в цеху или пики – не возбраняется. С сего момента на работу можете не ходить, но пушки приготовить, взять картечь в ящиках и порох.

– А ядра?

– Полагаю, стрелять придётся с близкого расстояния, ядра не надобны. За день до отплытия аванс выдам – по пяти рублей, для семей.

Управляющему наказал:

– Суда нанимай – людей везти, пушки, припасы, подводы, лошадей.

– Это сколько же надо? Штук десять, не меньше. Трудно!

– Надо найти.

Следующим днём Андрей направился на другой завод – медеплавильный. Там тоже пушки лили, но не чугунные, а бронзовые. И там речь сказал, испытания устроил, отобрав восемь расчётов. Заводик поменьше был, рабочих не столько, сколько на чугунолитейном, но за хорошие деньги желающие нашлись.

Через неделю два каравана судов встретились у впадения рек в Вятку – получилась целая флотилия.

В первую очередь Андрей хотел нанести удар по корпусу Левенгаупта. Упаси бог, всех не разбить, конечно. Да это просто смешно – с его-то батареей из восемнадцати пушек? Но он знал больше, чем другие, – день и место боя Левенгаупта с русскими войсками. И потому замыслил встать в тылу у шведов и в самый тяжёлый, решающий момент ударить им в тыл. Сколь велик будет урон, неважно. Главное – испугаются, растеряются шведы: с чего это вдруг в тылу пальба? Не окружают ли? Не пора ли отступать? Вот что в их головы в первую очередь должно прийти.

Обычно такое число орудий, как у Андрея, не каждый полк имеет. А учитывая, что рабочие его стреляют быстро, шведы не поймут, сколько орудий у них в тылу. У страха глаза велики, главное – панику посеять. А если Левенгаупт кавалерию против них пошлёт, так дать залп в упор, орудия оставить и в лесу скрыться. В лесу конный – не воин, там ему простора нет.

Приблизительно так Андрей мыслил.

Время до битвы у деревни Лесной ещё было. И добраться можно, и позиции выбрать, и учения провести. Пусть мал будет вклад его и его пушкарей, но капля камень точит. Может, для того перенесла его судьба, чтобы не просто жил, пил и жрал в другое время, а чтобы потомков мог защитить, которые ещё не родились?