Воевали на «гробах»! Упадок в танковых войсках
Шрифт:
До начала войны РККА получила более 6000 лёгких и средних бронемашин, причём пушечные среди них преобладали.
Немцы тоже строили бронеавтомобили, причём немецкие были лучше. Хотя бы потому, что их делали фирмы «Хорьх» и «Бюссинг», а не Горьковский автозавод.
Советский бронеавтомобиль БА-6
Советский бронеавтомобиль БА-10
Все советские бронеавтомобили создавались на шасси поставленных в 1929 году американцами вполне мирных машин «Форд-А», «Форд-АА» и «Форд– ААА». Освоенные отечественной промышленностью, они превратились в «ГАЗ», но от этого не стали лучше и современнее. Все они
Все бронеавтомобили Вермахта были машинами специальной постройки. С 1935 года на вооружение разведывательных батальонов стали поступать лёгкие двухосные модели 221, 222 и 223, весившие 4,8 тонны. Все четыре колеса у них были ведущими и управляемыми. Двигатель «Хорьх» мощностью 75 Л. С. позволял развивать скорость 85 км/ч. Защита экипажа, состоявшего из трёх человек, обеспечивалась 8-мм бронёй. В гранёной вращающейся башне устанавливался либо один пулемёт, либо противотанковое ружьё, либо 20-мм автоматическая пушка.
Немецкие лёгкие бронеавтомобили Sd Kfz 221/223
Тяжёлая трёхосная «специальная машина» 231/232 предназначалась для ведения разведки и поддержки действий моторизованной пехоты. Она оборудовалась двумя постами управления, двигателем «Бюссинг» мощностью в 150 «лошадей» (самый мощный автомобильный двигатель, производимый в СССР, имел 73 Л. С.), 20-мм пушкой и пулемётом.
Кроме того, немецкие фирмы производили весившие 8,4 тонны четырёхосные бронеавтомобили. Все восемь колёс были выполнены ведущими и управляемыми, что обеспечивало высокую проходимость, а две рулевые колонки позволяли двигаться в шестискоростном режиме (до 80 км/ч) как вперёд, так и назад. Вооружение состояло из 20-мм пушки и одного пулемёта, экипаж – 4 человека.
До середины 1941 года в Германии было построено примерно 1700 бронемашин разных типов, тяжёлые составляли примерно четверть от общего количества.
Немецкий тяжёлый бронеавтомобиль Sd Kfz 232
В 1937 году обобщались первые итоги гражданской войны в Испании, где сошлась в открытом бою советская, итальянская и германская бронетехника. Гитлер послал на помощь поднявшему антикоммунистический мятеж генералу Франциско Франко добровольческий легион «Кондор», в составе которого действовал 88-й танковый батальон, оснащённый 41 машиной Pz I. Чуть позднее на Пиренейском театре прошёл обкатку и «Панцер II». Итальянцы направили фалангистам свои танкетки «Ансальдо».
«Фашистские машины» во всех отношениях оказались слабее Т-26 и БТ-5, поставленных Испанской республике товарищем Сталиным в количестве 347 штук. «Лёгкие немецкие танки, – докладывал «генерал Пабло», он же главный советник по танковым делам комкор Д. Г. Павлов, – в борьбе с республиканскими пушечными танками не входили ни в какое сравнение и расстреливались беспощадно». Ещё бы, наша «сорокапятка» уверенно проламывала 15-мм немецкую броню с прицельной дистанции 1200 метров; не спасало ситуацию усиление лобовой части Pz II путём наложения дополнительных 15-мм и 20-мм броневых листов. В то время как снаряд немецкой 20-мм пушки KwK-30 сохранял необходимую бронепробиваемость на дальности 300 – 500 метров. Итальянские машины Дж. Фуллер вообще называл «эффективно движущимися гробами». К тому же для поражения живой силы противника к советской 45-мм пушке был разработан осколочно-фугасный снаряд, а из германской пукалки (по немецкой классификации она считалась пулемётом) убить человека можно было только путём прямого попадания. Дошло до того, что франкисты объявили денежную премию за каждый захваченный советский танк и через год боевых действий укомплектовали четыре танковые роты трофейными Т-26, БТ-5 и бронеавтомобилями БА-6.
Отечественных танкистов и танкостроителей застал врасплох другой сюрприз – массовое применение на поле боя подвижной, малозаметной и скорострельной противотанковой артиллерии – 37-мм «Рейнметаллов» и «Бофорсов», 20-мм «Солотурнов» и противотанковых ружей. Тогда же немцы впервые использовали против советских танков легендарные 88-мм зенитки.
В материалах совещания НКТ АБТУ, состоявшегося в январе 1937 года, указывалось:
«Значительное увеличение противотанковых скорострельных орудий калибра 17 – 44 мм может привести к тому, что удар механизированной
бригады может быть отражён с большими потерями для последней… Необходимо проведение спешных работ по созданию танков прорыва тяжёлого бронирования, а также артиллерийских танков, вооружённых орудиями большой мощности для борьбы с огневыми точками и скоплениями боевой силы».Налицо было отставание от западных держав, строивших машины нового поколения. Ни один из перспективных танков не мог считаться современным, так как не обеспечивал защиту от малокалиберных снарядов, хотя и в Ленинграде, и в Харькове эту проблему пытались решать.
Первый советский танк с противоснарядной бронёй, или «малый танк тяжёлого бронирования» Т-46-5 (объект 111), развивая линию «двадцать шестых», создали на заводе № 185 под руководством С. А. Гинзбурга и М. П. Зигеля. Получилась 32-тонная машина, вооружённая 45-мм пушкой и двумя пулемётами, развивавшая скорость всего 30 км/ч, зато имевшая лобовую и бортовую броню толщиной 60 мм. Был изготовлен опытный образец, но танк в серию не пошёл, в первую очередь потому, что вооружение было сочтено недостаточно мощным, а почти все его разработчики и заказчики оказались «врагами народа».
Танк БТ-СВ-2 «Черепаха»
В Харькове, на заводе № 48, конструкторское бюро Н. Ф. Цыганова, кроме модели БТ-ИС, разработало танк с улучшенной броневой защитой БТ-СВ-2 «Черепаха». Его основным принципиальным отличием стала конструкция бронекорпуса, листы которого располагались под большими углами наклона. Корпус совершенно не имел выступающих частей и вертикальных поверхностей. В целом схема бронирования была срисована с французского FCM-36. Ходовая часть прикрывалась наклонным фальшбортом, затруднявшим экипажу ремонт гусениц. Опытный образец изготовили с использованием обычных стальных листов толщиной 15 мм, предполагая в перспективе заменить их 25-мм или даже 40-мм бронёй. В ходе испытаний, проведённых в конце 1937 года, применённый принцип бронирования был признан вполне приемлемым. Вместе с тем отмечалось, что при наличии реальной брони масса танка возрастёт до 25 тонн, чего ходовая часть колёсно-гусеничного БТ «не потянет». Работы над «Черепахой» свернули в начале 1938 года в связи с арестом Н. Ф. Цыганова, он оказался «фашист», как и другие члены его КБ.
Конструкторское бюро Харьковского завода № 183 после А. О. Фирсова возглавил М. И. Кошкин, ранее работавший в Ленинграде над тяжёлыми танками. Конструкторский талант у Кошкина прорезался довольно внезапно и несколько поздновато. Общее образование Михаила Ильича состояло из двух классов церковно-приходской школы, «если не считать самообразования». В возрасте одиннадцати лет он пошёл работать на фабрику. В 1917 году был призван в армию, но за веру, царя и Отечество повоевать не успел. Гражданскую войну прошёл комиссаром, в 1921 – 1924 годах учился в Коммунистическом университете имени Я. М. Свердлова, по окончании которого находился на советской и партийной работе в Вятке: был директором кондитерской фабрики, секретарём райкома. В 1929 году партия направила его на учёбу в Ленинградский политехнический институт, который Кошкин окончил в 1934 году в возрасте 36 лет. Лишь после этого он занялся конструированием танков на заводе имени Кирова, в короткий срок достигнув должности заместителя начальника КБ. Под руководством Гинзбурга и Зигеля «молодой специалист» Кошкин участвовал в разработке танка Т-46-5, причём если двух первых фигурантов по итогам работы арестовали и посадили, то Михаил Ильич получил орден «за досрочное выполнение задания по модернизации одной из боевых машин». В Харькове нового начальника танкового КБ встретили настороженно.
В августе 1937 года ХПЗ получил техническое задание на проектирование танка БТ-20 массой до 15 тонн, с наклонным бронированием толщиной 20 – 25 мм, 45-мм либо 76-мм пушкой, тремя пулемётами, огнемётом «для самозащиты», дизельным двигателем и ходовой частью по типу БТ-ИС (не знаю, чем уж там стукнуло товарищей военных, но и от бюро Астрова они потребовали новый плавающий колёсно-гусеничный танк Т-39 с 200-сильным дизелем и огнемётом «для защиты сзади»). Танк должен был пойти в серию 1 мая 1939 года.
Для решения этой задачи, «ввиду чрезвычайной серьёзности данной работы и крайне сжатых сроков», в октябре 1937 года на заводе было создано отдельное КБ (подчинённое непосредственно главному инженеру завода, минуя Кошкина). В него вошли местные конструкторы А. А. Морозов, Н. А. Кучеренко, А. А. Молоштанов, М. И. Таршинов, В. М. Дорошенко, М. М. Лурье, П. П. Васильев, Я. И. Баран, а также большая группа выпускников Военной академии механизации и моторизации. Начальником ОКБ стал военинженер 3 ранга А. Я. Дик. Эскизный проект БТ-20 был утверждён 25 марта 1938 года, с двухмесячным отставанием от сроков, указанных правительством. Виновных вычислили молниеносно: А. Я. Дика и его «сообщников» арестовали, ОКБ расформировали. Дальнейшую работу возглавил М. И. Кошкин. Тогда же К. Е. Ворошилов предложил создать чисто гусеничный вариант танка – это по поводу мифа о том, что Т-34 якобы был «инициативным» проектом гениального Кошкина. К мнению маршала присоединились другие военные, в частности, новый начальник АБТУ комкор Д. Г. Павлов, посоветовавший усилить бронирование лобовой части до 30 мм и предусмотреть установку 76-мм пушки.