Воейков

Александр Иванович выступил и против статистика Риттиха, который утверждал, что Гольфстрим — причина преобладания во многих странах женского населения над мужским.

«Это не доказано, — деликатно, но решительно писал Воейков, — причина проще. В Англии, Шотландии, Норвегии много рыболовов и мореходов. Это занятие опасное. Мужчины-рыбаки погибают. Из тех же стран многие эмигрируют, и главным образом опять-таки мужчины. Португальцы-мужчины уезжают в колонии».

Воейков отверг утверждения Риттиха о том, что процент женского населения между 56-м и 60-м градусом северной широты зависит от… земного магнетизма. «Это более, чем сомнительно», — заявил Александр Иванович, явно раздраженный подобной галиматьей.

Воейков использовал материалы измерений роста, размеров и формы черепов и других признаков различных рас и народов и с убедительностью доказал, что очень хорошее физическое развитие нередко встречается и в условиях резко континентальных климатов.

Воейкову, как и другому русскому географу Миклухо-Маклаю, были глубоко антипатичны разглагольствования о мнимом превосходстве «высших» рас над «низшими».

Работы по географии населения сблизили Воейкова с профессором Московского университета Дмитрием Николаевичем Анучиным, создателем русской университетской географической школы.

По разносторонности своих научных занятий Ану-чин очень напоминал Воейкова, и темы их исследований нередко соприкасались. Взгляды обоих ученых были прогрессивными. Оба стояли на позициях дарвинизма. Анучин придерживался материалистических взглядов. Он доказывал близость человеческих рас, равенство и сходство людей независимо от их цвета кожи, народности, языка.

Во время поездок в Петербург Дмитрий Николаевич всегда встречался с Воейковым. В свою очередь, и Александр Иванович, проезжая через Москву, не упускал случая провести хотя бы несколько часов с Анучиным.

Эти дружеские беседы взаимно обогащали ученых. Дмитрий Николаевич, по выражению Л.С. Берга, являлся «целым географическим факультетом». О Воейкове Анучин говорил:

— Александр Иванович — один из первоклассных наших ученых, соединяющий в себе высокую талантливость и неустанное трудолюбие с широтой научного мировоззрения и отзывчивостью на те запросы и нужды нашей родины, которым он может послужить своими знаниями.

Московская университетская школа географов, возглавлявшаяся Анучиным, всегда была на стороне Воейкова в его научных и публицистических выступлениях. В журнале «Землеведение», редактором которого был Дмитрий Николаевич, и в «профессорской» газете «Русские ведомости» (в ней сотрудничали многие преподаватели университета, в том числе и Анучин) высказывались по вопросам экономической географии те же взгляды, которых придерживался и Александр Иванович. Один из важнейших трудов Воейкова «Экономическое использование Севера Европейской России и Сибири» был напечатан в 1914 году в журнале «Землеведение».

Анучин хорошо знал научные замыслы своего друга. В некрологе о Воейкове он вспоминал намерение покойного издать новое подробное климатологическое описание России. Этой работе помешала смерть Воейкова.

Такие же отношения, как с Анучиным, сложились, у Воейкова с двумя другими деятелями науки, различными по своей деятельности и по складу натуры — Дмитрием Ивановичем Менделеевым и Вениамином Петровичем Семеновым-Тян-Шанским.

Много общего во взглядах и характерах было у Воейкова и Менделеева. Дмитрий Иванович с его темпераментом, интересом к жизни органически не был способен замыкаться в четырех стенах. Уже в преклонном возрасте, несмотря на отговоры окружающих, он совершил полет на воздушном шаре, чтобы произвести метеорологические наблюдения. Менделеев глубоко принимал к сердцу вопросы, которые, казалось бы, не имели прямого отношения к его специальности. Достаточно вспомнить его роль в развитии не только нефтяной, но и тяжелой промышленности России. С именем Менделеева связано упорядочение русских мер веса и длины.

На съездах Общества испытателей природы Менделеев высказывался за прогрессивное направление климатологии, резко критиковал Вильда, «казенщину», тяготевшую над Главной физической обсерваторией. Как и Воейков, Менделеев считал необходимым широкое использование природных богатств родной страны, подъем отечественной промышленности, возмущался бюрократизмом правящих кругов.

Сочувственно встретил Воейков книгу Менделеева «К познанию России».

«Заветы Менделеева в экономической области должны быть нам дороги», — писал Воейков после смерти великого ученого.

Воейкову иногда приходилось слышать суждение, что автор периодической системы элементов напрасно, мол, отвлекался от «чистой науки» в мало понятную ему область хозяйственной деятельности, напрасно растрачивал свои силы. Воейков не мог согласиться с этим.

Ведь заветы Менделеева были так близки его собственным стремлениям!

Второй друг Воейкова, Вениамин Петрович Семенов-Тян-Шанский, унаследовал от своего отца Петра Петровича глубокий интерес к «живым людям» России и много занимался географией населения.

Несмотря на значительную разницу в возрасте, он очень сблизился с Воейковым. Под влиянием старшего друга Вениамин Петрович углубил свои исследования в области географии населения. Этому помогли частые беседы с Александром Ивановичем, любившим проводить вечера в беседе или в прогулке с кем-нибудь из близких ему людей. Вениамин Петрович так вспоминал о встречах с Воейковым:

«Для светлого духа Александра Ивановича мир был премудрой поэмой, которую он во всеоружии своих знаний доброжелательно и подчас трогательно открывал любому своему собеседнику как в заседаниях нашего общества, так и в тиши своего городского кабинета, или вне города, безуртали идя босым где-нибудь по влажному от морского прибоя песку или по пыльной дороге и разделяя со слушателем скромную трапезу из одних фруктов, которые он всегда носил с собой. Величавая простота природы в тихой гармонии сочеталась с этим замечательным и скромным человеком, от которого всякий уходил умудренный и обласканный каким-то внутренним светом».

Курортная климатология

Александр Иванович Воейков — основоположник еще одной отрасли науки в России: курортной климатологии.

В публичных выступлениях и статьях он настаивал на тщательном изучении климата лечебных местностей и подробно разъяснял курортологам, как нужно устанавливать метеорологические приборы, чтобы получить правильные сведения о температурах, давлении атмосферы, солнечном сиянии, осадках, направлении и силе ветров.

«Что бы подумали о враче, предписывающем лекарство, состав которого точно ему не известен? А посылая больных в то или другое место для климатического лечения, не имея точных сведений о его климате, не действуют ли врачи таким образом?» — спрашивал Воейков в докладе на заседании Русского общества охраны народного здравия.

Описание климата каждого курорта должно быть сделано добросовестно. В одной из более поздних своих статей Воейков писал, что на некоторых заграничных курортах лица, заинтересованные в наплыве приезжающих, стараются скрыть истинный характер климата.

Они, правда, составляют метеорологические сводки и даже показывают их приезжим. Но эти сводки не заслуживают доверия. Инструменты устанавливаются с таким расчетом, чтобы наблюдения давали прикрашенную картину, время наблюдений и способы подсчетов выбираются так, чтобы получилось впечатление полного благополучия.

Недаром австрийский метеоролог Ханн жаловался, что трудно получить верную информацию о климатических условиях курортов.

Воейков рассказывает один характерный эпизод, происшедший в известном курорте Мерано. Некий журналист, живший там, стал наблюдать за климатом и писать об этом в газеты. В корреспонденциях он давал правильную информацию о климате Мерано [66] . Курортным дельцам эти заметки пришлись не по вкусу. Хотя корреспондент подписывался одной буквой, они разузнали, кто именно пишет в газеты, и выжили автора из города.

66

Мерано (по-немецки Меран) находится в южном Тироле, до 1918 года принадлежал Австрии, а после первой мировой войны отошел к Италии.