Воин Бога
Шрифт:
Повисла гробовая тишина, и все взгляды уставились в мою сторону. Я попыталась вспомнить, но не смогла.
– Мне все равно кто ты! – гнев исказил его красивые черты. – Я уничтожу тебя! Уничтожу!
Я спокойно посмотрела ему в глаза, и непоколебимая уверенность в том, что он не сможет сделать этого наполнила мое сознание.
– Ты можешь говорить все, что угодно, но мы оба знаем правду. Ты просто не сможешь этого сделать. И не потому, что тебе меня жаль, а потому, что кишка тонка! Мои силы во сто крат превосходят твои. Твое преимущество сейчас лишь в том, что я нахожусь в фазе пробуждения.
– Может ты и права, а может
Он резко рванул за остатки хламиды, пытаясь окончательно лишить мое тело хоть какой-то одежды. Ткань тихо захрустела, но не поддалась.
– Ты будешь ползать у меня в ногах и просить о пощаде!
– Вряд ли. Ты сам только что разбил мои коленные чашечки, тем самым лишив себя удовольствия видеть меня ползающую на коленях.
От бешенства мой мучитель подпрыгнул на месте.
– Значить будешь на брюхе ползать!!! Снять ее! – скомандовал он.
Меня мешком сбросили на землю. Кости во всем теле были переломаны от "дружественных" объятий темного чудовища, дремавшего в странной стене. Острая боль пронзила от головы до кончиков пальцев. Я лежала помятым кулем, не в силах даже вдохнуть раскаленный воздух. Сухая горячая пыль оседала на моих потрескавшихся губах, дрожащем языке, и пересохшем горле. Хотелось пить… хотелось покоя…
Демон подошел и одним рывком поставил на ноги. Я сразу беспомощно обвисла в его руках, мои конечности не слушались, а глаза и рот забились пылью.
– Ну?! И где же твой хваленный Отец?! Почему он не спасает тебя?! Почему?! Молчишь??? Не спасает, потому что не нужна ты ему, гордая сучка!!!
Брызгая слюной от бешенства, он со всей силы ударил кулаком в лицо. Теплая кровь хлынула из переломанного носа. Я была на грани обморока.
– Папа… папа… спаси…
Он разжал пальцы, и я растянулась на земле. Кровь смешалась с пылью и слезами. Я попыталась подтянуть ноги к груди, но ничего не получилось. Представляю, как жалко я сейчас выглядела. Беспомощное вздрагивающее человеческое тело, скрюченное и неестественно выгнутое. Разорванная одежда уже практически не скрывала наготы. А красивое лицо изуродовано и заляпано красным месивом. Носком сапога мой мучитель ударил в бок. Я еле сдержала болезненный стон.
– Папа, прошу… не оставь… меня… – еле шевелила я губами, поднимая прерывистым дыханием легкие песчинки.
– Что ты там бормочешь?! Я спрашиваю, что ты там бормочешь?!
Его когти вцепились в мою кожу, разорвали на плече плоть, и сомкнулись вокруг кости. Я задергалась от боли.
– О папа, прошу… не оставь… я твое дитя… помоги… папа…
– Что ты сказала??? – демон аж заверещал от бешенства.
Я прикрыла глаза и попыталась, как гусеница, отползти от него подальше.
– А куда это ты собралась?
Его увесистый сапог припечатал меня к земле.
– Спаси…
– Заткнись! Я сказал – заткнись! Не смей в доме моего Отца упоминать имя своего!!! Если ты не закроешь свой поганый рот, то я отрежу твой болтливый язык, и вскормлю тебя им!
На несколько минут демон замолчал.
– Привяжите ее. Подайте хлыст.
Два "бравых молодца" подхватили меня под руки и поволокли по дороге.
Запястья туго скрутили , и подвесили высоко над землей. Я раскачивалась из стороны в сторону, подобно недавно увиденному висельнику, или жестоко забитому животному. Кровь сочилась из моих ран, стекала
по искалеченным ногам, и тяжелыми каплями срывалась в грязь.– Ты думаешь, сестра моя, что можешь безнаказанно вспоминать Отца Своего будучи не в Его Царстве? – вкрадчиво поинтересовался мой мучитель. – Все, что здесь должно быть сказано, должно только восхвалять моего Отца! Моего! А не твоего!
С бешенной яростью демон замахнулся хлыстом. Тот противно просвистел в воздухе. Я невольно сжалась, и зажмурила глаза. Хлесткий хлыст огнем полосонул по телу. Кожа на спине хрустнула как сухая разорванная ткань.
Я дергалась в болезненных конвульсиях, то и дело теряя сознание. Еще удар… еще.. еще… Рука демона поднималась с монотонной последовательностью. Удар – стон, удар – стон. Вскоре спина превратилась в кровавое месиво. Изодранная кожа лохмотьями свисала вниз, обнажая подрагивающие мышцы.
Боль была настолько ужасной, настолько всеобъемлющей, что хотелось просто умереть. Но благодатное спасение не приходило ко мне.
Вдруг демон остановился. Не спеша, как законный хозяин положения, он подошел ко мне вплотную и слегка приподнял подбородок.
– Вот так мы потчиваем неблагодарных гостей. Скажи что ненавидишь меня, и я прикажу тебя развязать.
Развязать, но не отпустить – устало подумала я. Наши взгляды скрестились, и во мне всколыхнулось пламя. Оно прокатилось по моему нутру, поднимая волны неудержимого гнева. Сразу потемнело в глазах. Четкая картинка нарисовалась в моем сознании. А что бы я сейчас сделала окажись мое тело целым, а в ножнах лежал надежный меч? Уже сейчас бы его улыбающаяся голова катилась по земле. Потом я взяла бы ее за темные кудри и насадила на кол, на потеху его дьявольскому отродью.
Демон широко улыбнулся.
– Можешь даже в слух произнести то, как бы ты хотела меня отблагодарить за "теплый прием". Мне это будет очень приятно услышать. Тем более, у нас ценят и приветствуют гнев, ненависть, и жестокость.
– Да, я бы....
– Ну, сестра моя, не скромничай. Я… мы все во внимании!
"У нас ценят и приветствуют гнев, ненависть, и жестокость" – пронеслись его слова в моей голове.
Зло порождает зло. А Отец учит прощать. Но как заставить себя простить этого ублюдка, издевающегося надо мной целую вечность?! Как отпустить гнев, который отравляет меня изнутри? Отец, как? Умоляю дай мне сил! Дай мудрости! Дай терпения!
Мой гнев и ненависть рассеивались, подобно туману. Я в упор посмотрела на своего мучителя. Видимо прочитав мои мысли, его улыбка стала превращаться в оскал.
–Я бы простила тебя…
– Значить говоришь, что простила? Я очень искусен в своем деле, не зря ж меня называют – Главным Палачом. Меня до икоты боится даже вся эта шушера, – он заговорщицки обвел взглядом присутствующих.
Мгновенно наступила гробовая тишина.
– Ангелы практически теряют сознание, только услышав мое имя.
"Главный Палач...." – мне это имя было точно знакомо.
– А ты мне даришь прощение. Как великодушно! – он громко заржал.
Смеялся только он.
– Ты даже не представляешь, друг мой, какая увеселительная программа ожидает тебя впереди. В скором времени ты позабудешь о добром прощении, и выхаркнешь свой гнев вместе с кровью мне под ноги, – он опять широко улыбнулся. – Ты знаешь, я очень педантичен касательно своей работы. Так что, я думаю, что ты сама понимаешь – это была только разминка.