Воин древнего мира

Кхай не знал, что Мхина играет с ним. Берега оставались практически безлюдными, а уж солдат и в помине не было видно. На западном берегу, на травянистом поле мальчик-пастух остановился на секунду, задумавшись, кто такая эта девушка, помахавшая ему с баржи, а потом вернулся к своим овцам.

— Почему ты мне помогаешь? — спросил Кхай через некоторое время.

Мхина снова уставилась на беглеца. Она расставила ноги еще шире, вертя бедрами. Наконец она пожала плечами.

— У меня есть два брата, отбывающих наказание на постройке пирамиды Хасатута. Когда я плыву вверх по реке из Вад-Гахара, рабы Асорбеса рассказывают мне о них. Вчера ночью они принесли мне твой лук со стрелами и нож. Рабы помогают мне, а я помогаю им.

— Твои братья — преступники?

— Нет... — начала было Мхина, замолчала, а потом заговорила снова:

— Да, наверное. По крайней мере, их обвиняют в том, что они обрюхатили дочь одного из городских чиновников.

— Обоих? — приподнятые в удивлении брови Кхайя показали его невинность и незнание жизни.

Мхина снова пожала плечами.

— Глупая девица не знала, кто из них отец, — ответила она. — А поскольку ни один из братьев не хотел на ней жениться, обоих отправили в тюрьму. Затем их перевели в Асорбес. Там они и останутся — по крайней мере, на следующие три месяца. А, может, им скостят срок за хорошее поведение! — она засмеялась. — Хотя, на это не стоит надеяться, потому что дети Эддиса Джхиры похотливые и безнравственные.

— Эддиса Джхиры? — переспросил Кхай.

— Моего отца, — улыбнулась она. — Мы все пошли в него — если ты понимаешь, о чем я говорю.

— Нет, — честно ответил Кхай, — не понимаю.

— Да? — Мхина склонила голову на бок. — У меня четыре брата и две сестры — те, о которых я знаю. Все они старше меня. Мои сестры замужем, и у них уже полно своих детей. А что касается моих братьев... — она снова пожала плечами. — Двое в Асорбесе строят гробницу фараона, еще двое ищут его врагов к западу от реки, но если я хорошо знаю этих воинов, то их гораздо больше интересуют деревенские девушки, чем сражения с кушитскими мародерами.

— Значит, два твоих брата — воины Хасатута?

— Четыре года назад их заставили пойти в армию, хотя они считались неплохими ремесленниками. С тех пор они воюют. Почему, как ты думаешь, отец доверил мне управлять баржой?

Кхай снова зашевелился, но Мхина опять предупредила его:

— Лежи спокойно, маленький мужчина. Не забывай, что на берегу полно солдат. М-да, их более чем достаточно.

— А я могу перевернуться на бок? А то мне в спину что-то колет. Или чуть-чуть подвинуться? — Кхай переместился вбок, вздохнул и снова лег на спину. — Вот теперь получше.

— Я не понимаю, почему тебе так неудобно, — удивилась Мхина. — Холодно что ли? Или ты еще не высох?

Она вытянула ногу, поддела шкуру и откинула ее в сторону.

— Погрейся немного на солнышке.

Мхина внимательно осмотрела тело Кхайя, а потом снова принялась скользить вверх и вниз по мачте, словно у нее чесалось между лопатками.

— Какой ты бледненький! — заметила она слегка хриплым голосом. — Но мне нравятся твои глаза. Они такие странные и голубые.

Внезапно Мхина стала раздражать Кхайя. Красавица действовала ему на нервы, постоянно ссылаясь на его молодость. «Маленький мужчина», «дружок», а теперь еще и «бледненький»! Самой-то ей было не больше восемнадцати или девятнадцати! Да и Кхай на дюйм, если не на два был выше ее.

— Что такое? Ты на меня рассердился? — спросила Мхина, заметив, как нахмурился и упрямо поджал губы беглец. — Я что-то сказала не так, мой юный друг?

Это послужило последней каплей, переполнившей чашу его терпения.

— Я не такой уж юный! — выпалил Кхай. — И я пока не твой друг. А что касается маленького мужчины, то я сбежал из пирамиды, не так ли? И я поклялся когда-нибудь вернуться в Асорбес и убить фараона.

Позволь мне кое-что сказать тебе, Мхина: никто в Кемете не стреляет из лука так, как я, и еще никто не сумел удрать из пирамиды. По крайней мере, никто не остался в живых, чтобы рассказать об этом!

— Боже мой! Сколько заслуг! А твои девушки разве не будут по тебе страдать, Кхай-Стрелок? Им будет тебя не хватать. Они станут плакать, пока тебя нет, Кхай, который соскользнул с пирамиды.

Он тут же покраснел и переспросил:

— Мои девушки?

— У тебя, конечно же, есть девушки? — поинтересовалась Мхина. — Тебе же, наверное, лет пятнадцать... или шестнадцать?

— Мне семнадцать! — соврал Кхай. — И, конечно, у меня были девушки.

— Ну, — кивнула Мхина, снова вытягивая ногу и коснувшись пальцами края одежды Кхайя. — Тебе может быть семнадцать. Ты достаточно высокий. — Она наклонила голову в сторону и внимательно посмотрела на беглеца:

— М-м-м, ноги у тебя крепкие, и я вижу, что ты такого же мнения и о моих.

Она рассмеялась, увидев его выражение лица, зная, что Кхай не может оторвать взгляда от того места, где проходила тонкая белая полоска ткани, которая теперь врезалась в ее тело, превратившись в ниточку, пролегающую среди влажных блестящих зарослей черных вьющихся волос. Мхина специально напрягла мышцы ног и ягодиц. Кхай уже перестал на нее сердиться...

Пальцами ноги Мхина погладила бедро Кхайя, но внезапно застыла.

— Не двигайся! — прошептала Мхина. — Вниз по реке идет большое судно. На борту солдаты. Похоже, они поворачивают к нам...

После этих слов красавица склонилась вниз, положила руку на бедро Кхайя, а потом накрыла его огромной шкурой.

— Не шевелись! — прошептала она.

Кхай застыл. У него одеревенело тело. Все его чувства обратились к тому, что происходило за бортом, и он не замечал того, что происходило внутри. Почти — но не совсем: рука Мхины украдкой скользнула вверх по его бедру, в поисках мужского достоинства! И как только красавица взяла его в руку, Кхай резко дернулся и ударился головой о горшок с маслом.

— Лежи тихо, Кхай! — засмеялась девушка. — Солдаты...

Еще с минуту он терпел эту пытку. Пальцы Мхины нежно двигались и легко сжимали его плоть, но потом сил сдерживаться не осталось. Он протянул руку и сжал ладонь девушки в своей — и таким образом приоткрыл лицо. Пораженный, он уставился на Мхину, улегшуюся рядом с ним. Ее огромные карие глаза были полуприкрыты шелковыми ресницами.

— Солдаты, — снова прошептала она, но теперь Кхай понял, что никаких солдат нет и в помине.

Дрожа всем телом, он приподнялся на одном локте, а его свободная рука скользнула по внутренней стороне бедра Мхины. Казалось, каждая клеточка его тела горит огнем и готова взорваться. И в самом деле, до того, как его рука добралась до шелковистой цели, Кхай весь покрылся потом, почувствовав прилив энергии, сотрясшей все его тело. Он тихо вскрикнул и откинулся назад, получив освобождение...

— О! — с удивлением воскликнула Мхина. Потом она встала и вытерла руку о юбку. — Значит, ты все-таки девственник? — И она весело рассмеялась.

Кхай продолжал дрожать всем телом. Он натянул шкуру на свое обнаженное тело и отвернулся.

— Нет, Кхай! Нет! — закричала девушка, вставая перед ним на колени и гладя мягкими ладонями его лицо. — Я тебя не ругаю. Мне всегда хотелось заняться любовью с девственником. А теперь я получила такую возможность! Ты все поймешь сам, потому что снова будешь готов через несколько минут.