Воин империи

– Годится, – сказал он. – Но не совсем. Девушку – сразу в общий зал. И твои провожают её до дверей наружу. Потом парень мой, водитель, забирает её, отвозит за территорию, там выпускает твоих и уезжает. Только они будут в наручниках. Ключи – у меня. Я остаюсь с твоими парнями. Потом мы с тобой разговариваем.

Тем же дрыном, да по другому месту. Ирку он должен от себя подальше отправить, чтобы гарантировать ей безопасность при любом развитии событий с ним. Так что никаких вип-залов!

– Ну, ты накрутил! – вскипел Лысый. – Что мне мешает доставить девку к тебе частями?

Нервничает, тварь! Не деловой разговор.

– Во-первых, помешает то, что я тебе уже говорил, – сдержанно, но с явственно показываемой силой ответил Алексей. – Я очень обидчивый. И обиду свою держать на сердце не привык. Такой вот я несдержанный парень. Во-вторых, я тебе тут устрою такой тарарам, если не увижу девушку живой и здоровой, что через пять минут тут будет вся милиция и комендатура. Как думаешь, что они сделают, когда увидят у тебя на руках покоцаную заложницу, фактическую жену действующего офицера армии? Терроризм в условиях военных действий чем пахнет, догадываешься? «В-третьих» надо – или достаточно?

Пауза. Задумался Лысый. Алексей знал, что играет точно. Бандиту «тарарам», разумеется, не нужен, если ему нужен сам Кравченко. Речь идёт, в общем, о рокировке – вместо сторонней женщины у него в руках окажется сама желанная жертва. А то, что «жертва» колюча сверх всякого его представления, – про то Лысый ещё не ведает.

– Ладно, хрен с тобой, – проговорил бандитский лидер. – Только так сделаем. Ни моё, ни твоё. Женщину твою отдаю тебе в зале. Водила или кто там у тебя её забирает и увозит. Одну, без моих ребят. Выпустят твоих за территорию, обещаю. Отзвонятся тебе. Ты в это время сидишь в зале. И без фокусов. На этот случай моих будет трое и все с пушками. Учти.

– Учёл, – ответил Алексей. – Согласен. Всё, время пошло!

Две вещи не увидел бандюган. То, что Алексей может быть не один. Это раз. И то, что происходить передача будет в общем зале. То есть на глазах у потенциальных свидетелей. А значит, Лысый сам будет заинтересован в тишине и спокойствии во время акта передачи заложницы. Это два.

Насчёт первого пункта – тут Кравченко, впрочем, поторопился. Сам это понял, когда из двери, уводящей в коридор к вип-залу, появились два довольно развитых «шкафчика», цепко оглядели зал, буквально до каждого лица (Алексей сделал своё кирпичом), затем прошествовали к двери выхода и встали там по её бокам на манер лейб-гвардейской стражи. Тем самым выход они закрыли. А главное – обеспечили резервом тех, кто будет действовать в центре игры. Кстати, интересно, что на Алексее они взгляд не задержали – не узнали? Ну да, сообразил он, его же в лицо из бандитов знают только те двое, что сидят сейчас в «бобике» под охраной комендачей! Ха, у Лысого одной карты в колоде нет! Вернее, в нужный момент ему надо будет ещё отыскать её! Вот смеху было бы, если б под видом Бурана в дело ввязался обманчиво недотёпистый Еланец, нос картошкой!

Хотя нет, не поверят бандосы…

Да, параллельно сообразил он, не может быть, чтобы в ресторане не было системы видеонаблюдения. Всё же личный, можно сказать, пункт общественного питания криминальной группировки. Может, даже и столики оборудованы системой звукозаписи…

Ему принесли пиво с орешками. Играть так играть – теперь его не вычислят даже по странности пустого стола у ресторанного посетителя. Пить Алексей, конечно, не будет, но это – обеспечение простого, но действенного приёма, которому его обучили в «Антее»: когда обступают с двух сторон, то левому оппоненту в лицо выплёскивается жидкость, а правому на противоходе достаётся массивной кружкой в висок. Как раз всё на реакциях человеческих построено: левый неизбежно, инстинктивно будет закрывать глаза и отшатываться, а правый – отвлекаться на коллегу. Секунду-две свободы действий это даёт. А их обычно хватает…

Ещё двое бандюганов вышли из первой двери и тоже прошлись по залу, внимательно вглядываясь в посетителей. Алексей в принципе понимал причину их появления: Лысый сейчас позвонит, и они вычислят его контрагента. И когда телефон действительно завибрировал, Буран из мелкого хулиганства не стал отвечать сразу, но поднёс кружку ко рту, с удовольствием наблюдая, как безрезультатно сканируют зал «тетрисы».

Хотя, в общем, переигрывать тоже ни к чему: пока Лысый не определит оппонента, Ирку он отдавать не будет. И Алексей поставил кружку на стол, поднёс трубку к уху и спросил:

– Проблемы?

Нет, проблем у Лысого не было. Кроме одной, но такой, о которой он ещё не подозревал: сам того не замечая, он стал подчиняться инициативе Алексея. Хотя полагал, что вся она – всецело в его руках.

– Здесь твоя девка. Где мои ребята?

– Сначала покажи её. Твои-то в машине сидят, на виду и целые. А девушку я сперва должен увидеть.

Лысый выматерился.

– Не дальше дверей, понял? – закончил он. – И сам покажись, а то мои люди тебя не знают.

Ага, подтвердил тем самым, что наблюдение ведётся. И что «люди его» – ребятки не острые, раз требуется им ещё и подтверждение, что разговаривающий в данный момент по телефону мужик – тот, кто им нужен.

Ладно, не козырная это была карта. Так, семёрочка. Для морального удовлетворения. И понимания, кто ведёт игру на самом деле.

Алексей, не чинясь, поднял руку с кружкой вверх. Тоже жест с нагрузкой: даёт оппоненту ощущение, что противник легкомыслен, уверен в себе и, как ни парадоксально, – лоялен. То есть разуму понятно, что он – противник, но вот эмоциональное впечатление этому противоречит. А это – лишний блочок из-под фундамента психологического состояния Лысого. Мелочь, но пренебрегать в данной ситуации нельзя ничем.

Ага, срисовал Кравченко краем глаза, нашли бандюганы цель. Двинулись к нему, шифруясь. Вот только столиков свободных рядом нет. И что будете делать?

Не нашли ничего лучшего, как свершить маленькое забавное чудо, – подойти к лошаристому Еланчику с пьяненьким его приятелем и спросить: «У вас свободно, мужики?» Да нет вопросов, конечно! Теперь при любом обострении ситуации этих двоих можно смело списывать со счетов! Ну, так и деваться им было некуда – не силой же кого-то выбрасывать из-за столика, провоцируя незапланированный скандал!

Вообще-то были б поумнее, – у него, у Алексея, местечко попросили бы. А так – ну прямо расписались, за кем они тут следят!

Но он не успел насладиться торжеством над этими недотёпами. Раскрылась дверь, на которую всё время краем глаза косил Кравченко, и в проёме показалась фигурка Иришки. Настолько жалкенькая на первый взгляд, что у Алексея чуть слёзы не выступили на глазах. В больничном халатике, худенькая, болезненная до измождённости… Господи, да всего-то три часа прошло, как её взяли бандиты! Ну, твари, если выяснится, что вы с ней что-то делали, лично вырежу каждого, кто к ней прикоснулся! А Лысый, если и хотел показать тем свою силу, добился лишь одного: если до сих пор Буран относился к нему брезгливо, с опаской, но без личной ненависти, то сейчас в нём вскипела именно она. Личная. Ненависть.

Алексей бросился к подруге, обнял её. Дрожит. Он так глянул на ближнего бандита из тех троих, которые привели Ирку, что тот даже отшатнулся.

– Ирка, милая, родная! – он сейчас действительно испытывал чувство бешеного родства с нею. – Ты в порядке? Эти суки с тобой ничего не сделали?

– Э, ты полегче, фраер… – брякнул было один из сопровождавших девушку бандитов.

Алексей обернул к нему яростное лицо:

– Засохни, тварь, а то убью на месте!

В нём действительно заклокотало так, что вот-вот могло снести голову.