Воин Марса

Едва Дир-Хазеф вышел, Ков-Лутас принялся раздеваться.

– Я вымоюсь первым, если ты не против, – сказал он, – сначала ведь мне идти на дежурство.

– Конечно, – согласился Торн. Он был заинтригован – нигде не было видно ни ванны, ни душевой.

Его любопытство очень скоро было удовлетворено. Ков-Лутас вошел в металлический шкаф и захлопнул за собой дверцу. Тотчас послышался шум льющейся воды, сопровождавшийся бульканьем и уханьем. Наконец дверца распахнулась, и вышел молодой офицер, мокрый как мышь, протирая залитые водой глаза. Сдернув с вешалки пучок серого мха, он принялся энергично растираться.

Торн, уже успевший раздеться, тоже вошел в металлический шкаф и захлопнул дверцу. Сделав шаг, он нечаянно наступил на круглую пластину посреди металлического пола и очутился по горло в бурлящей, теплой, ароматной воде. Вскоре вода спала так же внезапно, как появилась, и над головой Торна открылось несколько рожков, откуда хлынула на него благоухающая мыльная пена.

Примерно через минуту что-то щелкнуло, пена перестала извергаться, и снова поднялась бурлящая вода, которая смыла пену. Вода постепенно становилась все прохладней, пока не сделалась совсем ледяной. Еще щелчок – и вода само собой исчезла. Торн распахнул дверцу, отплевываясь и отфыркиваясь, и на ощупь потянулся за пучком серого мха, чтобы вытереться. Протерев глаза, он увидел, что ординарец уже принес новые мундиры и теперь помогает Ков-Лутасу одеваться.

Торн вытирался до тех пор, пока его тело не начало гореть. Ординарец помог ему одеться и пристегнуть к поясу оружие. Новые меч и дага были очень похожи на те, которые Торн обнаружил на себе, появившись на Марсе, только были отделаны не бронзой, а золотом и драгоценными камнями. В глаза змеям были вставлены крупные рубины.

Ординарец принес треножник-поднос с кувшином пульчо и двумя кубками и торопливо вышел. Ков-Лутас наполнил кубки и, передав один Торну, поднял свой:

– Да умрем мы, как полагается храбрым воинам!

Торн тоже поднял кубок.

– Странный тост. Почему ты говоришь о смерти?

– Потому что она слишком близко. Быть назначенным телохранителем дочери дикстара – все равно что получить смертный приговор.

– Не понимаю почему, – заметил Торн, – ведь не всякий, кто охраняет, должен непременно быть таким ослом, чтобы потерять из-за нее голову.

– «Потерять голову» – как верно сказано! Уже больше сотни ее стражей потеряли свои головы, подобно тем двоим, которых мы видели сегодня. Говорят, что Нэва бессердечная кокетка и обожает завоевывать мужчин. Отец хочет отдать ее в жены Сель-хану, а она этого не желает, вот и флиртует напропалую с каждым подвернувшимся мужчиной, лишь бы насолить обоим. Говорят, устоять против нее невозможно, а телохранители, само собой, не могут сбежать от ее чар. Не смеют они и отвергать ее кокетство, потому что в гневе она так же страшна, как ее отец.

В эту минуту вошел офицер и отсалютовал:

– Который из вас Ков-Лутас?

– Я, – ответил молодой йен, поднимаясь.

– Если ты готов, ступай со мной – надо сменить временного телохранителя дочери дикстара.

– Я готов, – сказал Ков-Лутас. – Идем.

Они вышли, и Торн, налив вторую порцию пульчо, уселся, чтобы обдумать свое положение. Но едва он устроился в висячем кресле, как к дверям подошел Ворц и объявил:

– Приветствуй наместника дикстара!

Торн вскочил и вскинул руку в четком салюте, но рука его тут же опустилась: он увидел Сель-хана.

– Приветствую, Шеб Таккор, – ухмыляясь, сказал наместник. – Ты, кажется, удивлен, что видишь меня?

– Приветствую тебя, Сель-хан, – холодно сказал Торн. – Чем обязан этому… нежданному визиту?

Не отвечая, Сель-хан подошел к столику и налил себе пульчо. Затем он плюхнулся в кресло Ков-Лутаса. Некоторое время он сидел молча и вдруг сказал по-английски:

– Закрой дверь.

Торн закрыл дверь и вернулся в свое кресло.

Сель-хан кивнул:

– Так я и думал. Он понимает английский.

– Когда закончишь говорить сам с собой, может, объяснишь, зачем пожаловал? – осведомился Торн.

– А ты передо мной не выпендривайся. Я могу тебя живо поставить на место, а могу и устроить тебе прибыльное дельце. Я к тебе пришел с предложением. Что скажешь, Гарри Торн?

– Что ты напрасно тратишь время, Фрэнк Бойд.

– Ага, я так и думал, что ты знаешь, кто я такой! Ну вот, я слыхал о твоей стычке с Сур-Детом. Ты вроде здорово управляешься с мечом? По всей стране нет другого человека, кто бы так запросто сделал из Сур-Дета мартышку. Когда я только появился здесь, он был моим учителем. Я ведь живо понял, что должен научиться работать мечом, вот и взял себе лучшего преподавателя фехтования, какого только мог найти. Я молодой, шустрый, и рука у меня длинная, так что я сумел одолеть эту науку. А потом уж я стал прорубать себе путь наверх. И сейчас я очень близко к вершине.

– Ты явился сюда, чтобы поведать мне эту трогательную историю?

– Нет, я пришел, чтобы предложить тебе сотрудничество. Ну, и дать тебе время подумать, ежели захочешь играть со мной в одной команде. Я бы мог поручить тебе одно крупное дело.

– Какое?

– А вот об этом говорить пока не время. Сначала сделай то, чего я от тебя хочу, а уж потом я позабочусь о тебе.

– Не думаю, что мы договоримся, мистер Бойд.

– Не будь дураком! Пойми вот что: ты здесь выполняешь приказы, а я их отдаю. Так вот – эта девчонка, Нэва, должна выйти за меня замуж, но она покуда этого еще не скумекала. Сейчас она флиртует со всеми подряд, лишь бы насолить мне и своему папаше. Она и на тебя наверняка положит глаз. Если будешь артачиться, она сошлет тебя в копи, если закрутишь с ней шашни – папаша снимет тебе голову. Держись меня, и все будет в порядке. Что меня злит – так это то, что она со мной даже говорить не желает: зовет телохранителя, и тот выставляет меня прочь всякий раз, как я хочу ее навестить. Вот что, стало быть, мне нужно от тебя. Я собираюсь к ней заглянуть нынче вечером, прежде чем полечу в Таккор. Она наверняка захочет, чтобы ты вышвырнул меня за дверь. А ты ей тогда скажешь, что, мол, честь тебе не позволяет поднять на меня руку, потому что я одолел тебя на поединке в военной школе. Это тебя извинит.

В эту минуту отворилась дверь и вошел ординарец с ужином для Торна. Расставляя на столике тарелки, он вдруг заметил Сель-хана.

– Принести ужин для наместника дикстара? – спросил он.

– Нет, я ужинаю у дикстара, – ответил Сель-хан, поднимаясь. И резко повернулся к Торну: – Не забудь: я не прошу тебя – я приказываю… И для тебя же лучше подчиниться.

Не ответив, даже не подняв глаз, Торн вынул из ножен изукрашенную драгоценными каменьями дагу и принялся за еду, которую поставил перед ним ординарец. Он услышал, как хлопнула дверь: Сель-хан вышел из комнаты.

Вскоре после того, как Торн поужинал, вошел офицер и отсалютовал.

– Настал твой черед сменить Ков-Лутаса в апартаментах дочери дикстара, – объявил он.

Глава 10

Когда Торн в сопровождении дворцового офицера пришел в покои Нэвы, солнце уже зашло и роскошно обставленные покои освещал мягкий янтарный свет полуприкрытых ламп-шаров, которые свисали с потолка на золотых цепях. Размеры и роскошь апартаментов дочери этого апостола простоты, объявившего всех граждан равными, были ошеломляющими.

Комната, в которой оказался Торн, выходила на широкую террасу, которая вела в садик, отгороженный высокими стенами от остальной части дворца. Ков-Лутас, стоявший в круглом дверном проеме, при виде вошедших улыбнулся.

– Приветствую тебя, Шеб Таккор, – сказал он, обменявшись салютами с двумя офицерами. – Та, которую мы охраняем, отдыхает на террасе. Твоя обязанность – находиться у нее на виду и в пределах слышимости, а когда она спит, стоять на страже у дверей опочивальни.

Торн занял место Ков-Лутаса в дверном проеме.