Воин-монах на престоле

Уже в VI веке арианские церкви и их собственность массово передавались православным (никаких «католиков» до отпадения западной римской церкви от единой православной кафолической – вселенской – церкви в 1054 году не существовало). Но лишь к VIII веку приверженность арианству в Европе сошла на нет, пока оно не возродилось в начале XVII века в форме ереси социнианства. Некоторые интеллектуалы и ученые, например сэр Исаак Ньютон, становились сторонниками арианства и позднее, но оно никогда больше не вернуло своих утраченных позиций. Впрочем, пока что до этого было еще далеко. Мы же на прежнее возвратимся, как выражались в таких случаях древнерусские летописцы.

Благородная Галла родила Юлию Констанцию троих детей – дочь по имени Констанция и двух сыновей, младший из которых – Галл – родился примерно в 325–326 гг. в поместье Масса Ветерненсис в Этрурии. Имя этого Галла снова встретится нам с уважаемым читателем при ознакомлении с самым мрачным периодом жизни его сводного брата Юлиана.

«Недолго счастье длилося», как поется в русской народной песне. Очень скоро обстановка в окружении августа Константина I вновь изменилась к худшему (для его сводной родни, разумеется). Вновь вспомнились старые обиды. Юлию Констанцию пришлось покинуть так полюбившуюся ему благодатную Италию и в очередной раз превратиться в бесприютного скитальца. Превратности изменчивой судьбы привели его в славный греческий город Коринф (в свое время разрушенный римлянами, но затем восстановленный диктатором Гаем Юлием Цезарем), где изгнанника ждал неожиданно теплый и радушный прием. Там, где горные цепи Парнаса и Киферона живописно отражались в перламутровых или лазоревых водах залива (меняющих свой цвет в зависимости от погоды), он ощутил то же умиротворение и счастье, что и Одиссей, после десятилетия опаснейших скитаний по грозным морям и зачарованным островам, накануне возвращения на Итаку на веселом празднестве у хлебосольного царя феаков Алкиноя. Коринф стал последним поприщем его долгих скитаний. Оттуда он смог в 330 году возвратиться во Второй Рим на Босфоре, откуда был когда-то изгнан происками ревнивой мачехи. После смерти своей первой жены, Галлы, Юлий Констанций сочетался вторым браком с молодой христианкой по имени Василина (Базилина), родившей ему сына, названного Юлианом.

Профиль императора Лициния – соправителя, зятя и соперника Константина I Великого – на монете

Василина происходила из знатного рода. Ее отцом был некий Юлий Юлиан, матерью – некая патриция (патрикия) [28] , владевшая в (Малой) Азии обширными земельными угодьями и роскошными сельскими виллами. Судя по всему, Юлий Юлиан был префектом (губернатором) Египта, считавшегося, наряду с (Северной) Африкой, главной житницей Римской империи. Во всяком случае, не говоря уже о присвоенном ему высоком ранге префекта претория – своего рода премьер-министра (316–324) – он занимал весьма важные позиции в годы правления Лициния, или Ликиния – соправителя, зятя и неудачливого соперника равноапостольного царя Константина.

28

Патриций, или патрикий (лат. patricius, от pater – «отец») в Древнем Риме – лицо, принадлежавшее к исконным римским родам, составлявшим правящий класс и державшим в своих руках общественные земли; их полная противоположность – плебеи (от лат. plebs

– «толпа, простонародье»). Патриции первоначально включали все коренное население Римского города-государства (лат. civitas), входившее в родовую общину, составлявшее римский народ квиритов (лат. Populus Romanns Quiritium) и противостоявшее плебеям; после выделения из римского народа знатных патриархальных семей к патрициям стала относиться лишь родовая земельная аристократия, предки которой когда-то составляли сенат – совет старейшин при древних римских рексах-царях. Принадлежность к родовой аристократии можно было получить по праву рождения, а также путем усыновления или награждения. Это право терялось по смерти или из-за ограничения в правах. С конца VI века до Р. X. патриции превратились в господствующий класс-сословие Римской олигархической республики; экономической основой их могущества было исключительное право на пользование общественной землёй (по-латыни

– ager publicus). После включения плебеев в состав римского народа

Двор императора Лициния в Никомидии, или Никомедии, главном городе древней Вифинии, да и сам он, пребывали всецело под влиянием его супруги Констанции. Она была родной и уравнения их в правах с патрициями (к началу III века до Р. X.) верхушка патрициата и плебса, слившись, образовали «нобилитет» («знать»), или «сенаторское сословие». В эпоху ранней Римской империи возник новый патрициат, составивший привилегированную часть сенаторского сословия. В этот новый патрициат входили выдвинутые императором уроженцы не только города Рима на Тибре, но также Италии и римских провинций. К этому времени старые патрицианские роды вымерли, и сословие патрициев пополнилось за счет неофитов, «аристократии по письму», которых возводил в патрицианское достоинство в награду за службу император (этот процесс был начат еще диктатором Гаем Юлием Цезарем в конце I в. до Р. X.). сестрой Юлия Констанция, сводной сестрой августа Константина I и теткой «нашего» Юлиана. Церковные историки сообщают о многочисленных дипломатических успехах этой умной, волевой и своенравной государыни. При этом следует учитывать, что решающее влияние на многие действия и начинания Констанции оказывал один из наиболее выдающихся деятелей еретической (с точки зрения кафоликов-православных) церкви Востока – «великий Евсевий» (как его именует Фило-сторгий), Этот арианский епископ, которому суждено было впоследствии стать опекуном юного Юлиана, около 318 года прибыл из Берита (современного Бейрута, столицы Ливана) в Никомидию и очень скоро добился в императорской резиденции не просто власти, но прямо-таки полновластия. Он был связан родственными узами с Юлием Юлианом либо с его супругой. Вследствие чего можно предполагать, что между семейством префекта претория и могущественным епископом существовали тесные связи. И что Евсевий участвовал в строго христианском (хотя и арианском) воспитании обоих детей префекта – Юлиана, дяди и тезки будущего Отступника, и матери последнего – благочестивой Василины.

Историк Филосторгий утверждал (несомненно, следуя анонимному арианскому хронографу), что дядя императора Юлиана, подобно своему венценосному племяннику, стал отступником от христианства. Другой историк – Феодорит, однако, ничего не сообщает (или не знает) о данном факте, противопоставляя дядю Юлиана, сохранившего верность христианству, христианам Феликсу и Элпидию, или Ел(ь)пидию, ставшим ренегатами. В любом случае, было бы странно, если бы брат Василины не получил того же христианского воспитания, что и его сестра.

Юлий Юлиан, дед главного героя настоящего правдивого повествования по материнской линии, чью память Юлиан Отступник высоко чтил всю свою жизнь, был большим другом просвещения. Префект своевременно обратил внимание на выдающиеся задатки и таланты входившего в число его домашней челяди кастрата, или евнуха, по имени Мардоний, «скифа» по происхождению (с учетом того, что настоящих, ираноязычных, скифов в пределах грекоримской Экумены давно уже не осталось, склонные к архаизации окружавших их реалий греки и римляне называли «скифами» переселившихся на прежние скифские земли в Тавриде германцев-готов, ставших, к описываемому времени, важным фактором жизни империи, в первую очередь – в военной сфере, но не только [29] ).

29

Армии равноапостольного царя Константина I Великого и его соправителя (а затем – и соперника) Лициния состояли в значительной части из готских «военных союзников» – «федератов».

Этому якобы «скифу», в действительности же – готу (но в любом случае – «варвару») Мардонию [30] суждено было прославиться в качестве воспитателя Юлиана, введшего своего царственного питомца в храм эллинской мудрости (выражаясь возвышенным слогом его благодарного ученика). Просвещенный префект приказал дать одаренному «скифу» классическое воспитание и обучить его всем искусствам и наукам, после чего сделал его учителем Василины. Так юная патриция под руководством Мардония (о котором еще пойдет речь на дальнейших страницах нашего правдивого повествования) ознакомилась с творениями великих античных поэтов и писателей, изощряя и оттачивая под присмотром опытного ментора свой ум и дух, пока не стала соответствовать всем требованиям, предъявляемым в ее время к достойным представительницам культурных, просвещенных, образованных высших слоев грекоримского общества. Как впоследствии подчеркивал сын Василины – император Юлиан II: «Воспитан он (Мардоний – В. А.) был стараниями моего дедушки, чтобы провести мою мать через поэмы Гомера и Гесиода».

30

Мардонием звали военачальника персидского царя Ксеркса Ахеменида, упоминаемого в «Истории» Геродота (Иродота), что, однако, совершенно не свидетельствует о персидском или вообще иранском происхождении воспитателя Юлиана Отступника, поскольку раб мог получить от своего хозяина любое имя (а точнее – кличку).

Гесиод, собравший в своей поэме «Теогония» («Феогония») древнейшие эллинские мифы о богах

Когда Юлий Констанций, попросив руки Василины, удостоил знатную и образованную грекоримлянку приема в императорскую фамилию, она, возможно, устрашилась отрывшейся перед ней не только весьма заманчивой, но и весьма опасной перспективы близости к императорскому двору (ведь «чем выше поднимешься, тем больнее падать»), но, вероятно, успокаивала себя тем обстоятельством, что могущественная августа Констанция одобрила этот брак, и что епископ Евсевий, ее родственник и духовный наставник, призвал на этот брак благословение небес.

Глава вторая На заре тревожной юности

Своим родным городом Юлиан Философ всегда считал возведенный на берегах Босфора Новый Рим, получивший со временем (а не сразу, как часто думают) название Константинополь, – чьи стены, башни, храмы и дворцы так живописно отражались в переливающихся перламутром водах залива, именуемого греческим географом римской эпохи Страбоном [31] «Рогом Византия», а нами, людьми XXI столетия – Золотым Рогом. Да и сам этот державный город, в чьих стенах царевич появился на свет и вырос, считал Юлиана своим, долгое время ему сочувствовал и симпатизировал.

31

Страбон (годы жизни: 6о до Р. X.
– 20 п. Р. X.) – античный географ и

Юлиан родился в Новом Риме на Босфоре до наступления зимы 331-33 [32] года. Его матери, юной христианке-арианке Василине, пребывавшей на сносях, перед самыми родами, привиделось во сне, что она родила Ахилл(ес)а – величайшего из героев гомеровской Греции (русого, как и все Флавии, включая Юлиана), которого считал своим предком и которому всю жизнь подражал великий завоеватель, покоритель Востока Александр Македонский (тоже русый, как Ахилл).

Рассказывая этот удивительный сон своему супругу Юлию Констанцию, Василина, преисполненная величайшего волнения, если верить античным историкам, умудрилась «извести из белого чрева» (по выражению греческого сочинителя гимнов Пиндара) совершенно здорового мальчика, не испытав при этом ни малейшей боли. И потому счастливые родители возлагали на родившееся столь чудесным образом дитя величайшие надежды. Между тем, сон Василины вполне мог бы стать для них и поводом к беспокойству. Ведь, согласно Гомеру и другим эллинским мифологам, мать Ахилла – Фетида – родила сына-героя, которому, однако же, достались в удел короткая жизнь и горькая судьбина. Подобно Ахиллу, Юлиану предстояло пасть молодым на поле брани, сраженному метательным снарядом, пущенным в него предательски, исподтишка (хотя и поразившим его не в пяту, как Ахилла, а в бок). С этой точки зрения сон Василины оказался пророческим, вещим. Кто знает, приснился ли он ей в действительности или же это – всего лишь легенда, сохраненная для потомства восточноримским историком Иоанном Зонарой (со ссылкой на предшествующие исторические труды Евнапия [33] и Оривасия [34] )? Впрочем, нередко легенда – всего лишь поэтизированное действительное событие, поэтому легенды так часто сохраняются в коллективной памяти человечества…

32

историк, автор семнадцатитомной «Географии».

33

Евнапий (Эвнапий, годы жизни: около 347 – около 420) Сардийский – греческий историк и софист эпохи римского владычества. Учился в лидийском городе Сарды у неоплатоника Хрисанфия, будущего воспитателя императора Юлиана Отступника, продолжал обучение в Афинах у христианина Проэресия. Написал историческую хронику, прослеживающую события до начала V века, центральное место в ней отведено правлению императора Юлиана, которому дана высокая оценка. В то же время Евнапий критиковал деяния императора Константина I Великого, называя его (в своем труде «Жизнеописания софистов») «врагом и убийцей философов».

34

Оривасий, Орибасий или Орибазий (годы жизни: около 325–403) ^– греческий медик и личный врач императора Юлиана. Родом из Пергама. Учился в Александрии у Зенона Кипрского, затем присоединился к свите Юлиана; сопровождал его во время службы в Галлии. Принимал участие в коронации Юлиана в 361 году и, получив должность квестора, оставался с императором-отступником вплоть до его гибели в 363-м. После этого Оривасий был изгнан новым императором-христианином Иовианом, но впоследствии вернулся к цареградскому двору по приказу августа-арианина Валента. Основные работы Оривасия были написаны на греческом языке по просьбе императора Юлиана. Оривасий составил собрание выписок из медицинских трактатов грекоримского медика конца II-начала III века Клавдия Галена (в «Мирио-библионе», или «Библиотеке», кафолического, то есть православного константинопольского патриарха IX века Фотия I сохранился его фрагмент с посвящением Юлиану). «Медицинский сборник» (Collectiones medicae) представлял собой компиляцию из работ античных медиков в семидесяти книгах. Сохранились книги I–XV, отрывки из книги XVI, книги XX–XXV и XLIII–L, а также отдельные фрагменты, которые нельзя с уверенностью отнести к определенным книгам. Впоследствии написал для своего сына Евстафия сокращенный вариант этого сборника в девяти книгах, содержавший простые рецепты – «справочник по оказанию скорой помощи» для людей без медицинского образования. Многие сочинения Оривасия сохранились в латинском переводе. Евнапий Сардийский посвятил Оривасию отдельную главу в своей книге «Жизни философов и софистов». В то время Оривасий был еще жив. Точная дата его смерти неизвестна. Сын Оривасия, Евстафий, был придворным медиком при дворе восточноримского императора Валента II и (в отличие от своего отца) – христианином.

Александр Македонский в панцире с головой Горгоны Медузы

Благородный Юлиан вырос фактически без матери. Едва младенец научился улыбаться при виде лица склонявшейся над его колыбелькой Василины, как она умерла без всяких видимых причин. В соответствии со своей чувствительной натурой, Юлиан превратил память о матери в форменный культ. Хотя он и не любил роскошь, но долгое время не расставался с драгоценностями и украшениями, которые когда-то носила его мать, и назвал город, основанный им близ Никеи (современного турецкого Изника) в (Малой) Азии в честь своей родительницы Василинополем, то есть «городом Василины». Незадолго до собственной гибели он – неизменно верный памяти матери – воздал хвалу Провидению, позволившему ей умереть через несколько месяцев после его рождения, избавив ее тем самым от необходимости переносить жестокие удары злой судьбины. Ведь выживи Василина после на диво легких и безболезненных родов, ей вскоре пришлось бы стать свидетельницей неисчислимых и грозных опасностей, угрожающих жизни ее ребенка, и терзаться вечным страхом за жизнь своего порождения…