Воин мрака

– Если вы принесете мне, князю Гарнату, покровителю Бьярмии, клятву верности, я отпущу вас восвояси живыми и здоровыми и не стану истреблять до последнего воина! – невозмутимо сказал князь, опустившись на кошму напротив нахала.

Похоже, подобное начало переговоров было для викингов в порядке вещей. Интересно, хоть кто-нибудь, хоть раз на их бессовестную попытку поддался?

– Вы не только храбры, но и умны! – похвалил князя скандинав. – Вы сражались достойно, сражались весело и безжалостно! Но любому празднику наступает конец. Посему предлагаю попировать на прощание, обменяться пленными и разойтись до новых столь же славных битв и приключений!

– Зачем меняться? – поспешил встрять в беседу Олег. – За пленных выкуп просить положено. Давайте, вы своих выкупите, а мы своих. Так будет веселее.

Князь Гарнат покосился на Середина и одобрительно хмыкнул.

– Зачем мелочиться? – мотнул головой нурман. – Битва окончена! Надобно пировать и праздновать. Вы наших ратников изрядно захватили, мы – ваших. Мы всех ваших возвращаем, вы – всех наших. Опосля посидим все вместе за столом общим, осушим по ковшу пива пенного, да и разойдемся к очагам отчим!

– Да конечно вернем, – усмехнулся Середин. – По пять гривен за каждого!

– За увечных могу скидку малую сделать, – пообещал довольный собой правитель бьярмов. – У меня таковых двадцать семь воинов выйдет. Да одиннадцать здоровых. А у вас моих сколько в полоне? Раненых ни одного, это точно. А сдавшихся? Двое? Трое?

– Семеро! – недовольно буркнул ярл. – А если мы им всем головы поотрубаем?

– Так ведь и я так же захватчиков иноземных покарать в силах. Семеро супротив тридцати семи? Полагаю, это будет достойный обмен, жизнь бьярма супротив нескольких нурманских.

– Всех на всех? Но ведь таковой обмен я и предлагаю! Всех на всех. Токмо живых на живых, а не мертвых на мертвых. И закатим общий пир во славу наших побед!

– Мертвых на мертвых, живых на живых, раненых на раненых, – тихо предложил Середин. – Голову на голову.

– Всех на всех! – поднялся нурман. – Иначе разговора не будет!

– И правда, куда спешить? – согласился князь Гарнат. – Наш ратный праздник еще только начинается! Веселиться так веселиться.

– Месяцок-другой мы еще продержимся, а там и поговорим, – добавил Олег. – По весне купцы персидские приплывут, они за крепких рабов хорошую цену дают. Десять гривен за здорового, пять за увечного. У них хорошие лекари, поправят. А не поправят, так колесо водяное и однорукий крутить сможет. А мельничное – и одноногий.

– Я выкуплю у тебя своих воинов по двадцать гривен! – внезапно пообещал князь Гарнат. – А своих оставь мне. Я знаю, как с ними поступить.

Ярл отвернулся к своим соратникам, они тихонько о чем-то поговорили. Молодой скандинав с чем-то резко согласился, а затем предложил горожанам:

– По половине гривны за каждого полонянина.

– Что-то дешево вы своих воинов цените! – отрицательно покачал головой князь Гарнат.

– Мы воины, а не торговцы! – выступил вперед Перун. – Мы сражаемся за славу, а не за золото! Мы пируем битвами, а не страшимся их! Мы ищем достойных врагов, а не прибылей. Нам не нужно вашего серебра, своих пленных воинов можете забрать даром, как только наши заздравные кубки столкнутся с вашими на прощальном застолье!

– Мы тоже не гоняемся за золотом! – в ответном порыве развернул плечи князь Гарнат. – Вы тоже можете забрать свой полон даром… Как только восстановите порушенную стену, вал, дома и заплатите виру за кровь моим раненым и виру за смерть моим погибшим.

– Вот хитрый бьярм… – ярл опять отвернулся к своим.

Воины один за другим кивнули, и он заявил:

– Погибнуть в бою есть слава воина и бессмертие его души!

– Слава и бессмертие не прокормят жену и детей погибшего.

– Мы можем забрать их к себе!

– Нет, лучше пришлите им новых мужей.

– Наши мужья скорее отдадут все свои богатства, нежели переедут в ваши глухие дебри!

– Им придется отдать пятьсот гривен, – втиснулся в перебранку Олег.

– Пятьсот? По половине гривны за воина – выходит, мы перебили больше тысячи бьярмов?

– Двадцать за погибшего, десять за раненого.

– Двадцати гривен хватит, чтобы сто лет кормить целую деревню! Мы можем согласиться только на две…

Торг свернул в обычное прагматичное русло. Нурманы хотели вернуть своих пленных как можно дешевле, бьярмы – получить за них побольше. При этом полон и раненые, понятно, были для горожан обузой, их кормить и лечить нужно – и потому чрезмерно задирать цену получалось себе дороже. Скандинавы, в свою очередь, опасались, что пленных викингов могут просто перебить, если местные жители сочтут, что выкуп не покрывает нанесенных обид. Удовольствие от казни поверженного врага – оно тоже денег стоит.

Торг длился часа два, очень быстро перейдя от цен к порядку оплаты – ибо ничего ценного у викингов с собой не имелось, а пленных они надеялись получить прямо сейчас.

Вскоре был найден совершенно неожиданный выход. Ярл Стурлауг согласился остаться до лета в заложниках, пленных и раненых бьярмы отдавали немедленно. Нурманы уходили, а после открытия моря побратимы военачальника поклялись привезти выкуп.

Этот вариант устроил всех. Князю Гарнату было проще кормить и охранять одного пленника, нежели полусотню, викинги возвращались со славой, не бросив товарищей, на землю бьярмов опускался мир. Воины положили мечи на землю, поклялись не причинять вреда друг другу ни в Холмогорах, ни окрест, после чего ворота отворились, и скандинавы торжественно вошли в город – чтобы счесть и осмотреть своих менее удачливых товарищей.

Вечером в детинце князь Гарнат устроил для дружины и врагов, сделавшихся теперь гостями, буйный пир. Возле костров, у которых запекались кабаньи туши, вокруг котлов, полных копченой, соленой и печеной семги, возле полных вина бочек вчерашние противники обнимались, пели, вспоминали, как лихо били друг друга мечами и топорами, бросали камни – и уворачивались, палили и тушили огонь, как ловко хитрили и обманывали, прорываясь в город или заманивая в ловушки…

Викинги притащили сюда и свои немудреные запасы, угощая хозяев акулятиной и размоченными грибами, крепким пивом и еще более крепким вином, взятым с собой в дальний поход. Не назад же все это теперь тащить?

Среди общего шумного веселья с братанием и запеванием песен к ведуну подошел Перун, сел напротив с двумя полуведерными ковшами вина.

– Ловок ты, смертный, и отважен, признаю. – Бог поставил один из ковшей перед Серединым. – А еще ведаю я, что ты для дочери моей, Магуры, сделал. Молодец! Давай выпьем, смертный, за отвагу мужей настоящих. Вражды меж нами нет, ибо Сварог великий ее запретил, мешать тебе в пути твоем я не стану. Ибо каждый должен получать то, чего заслуживает. Давай выпьем! У настоящего воина не токмо друзья, но и враги должны быть достойными. Такими, что уважение внушают, а не жалость. Здоровье твое, ведун по имени Олег. Пей!

– Твое здоровье, великий и справедливый громовержец Перун, – не стал отказываться Середин, поднял свой ковш и ударил им о край ковша громовержца. – Пусть каждый получит то, чего достоин…

– …и эту клятву я утверждаю! – вскинул ковш Перун. – До дна!

– До дна, – согласился ведун.

* * *

…проснулся ведун на полатях. Это означало, что до постели он все-таки добрался. И не просто добрался, но еще и залез на качающуюся под потолком полку. Человеку, напившемуся до беспамятства, подобные подвиги не по силам. Однако Олег совершенно не помнил ничего из вчерашнего вечера. Да и голова болела так, словно возлияния длились всю ночь, не ведая никаких ограничений.