Воин сновидений

– Ну и компания, – нервно поглядывая на катящуюся по проложенной каретой колее голову без тела, зато с бровями, охнула Ирка. – Кто такие?

– В Европе это называют Дикой Охотой, – вздохнула Танька.

– А у нас?

– Бандой озверелой нечисти! – рявкнула подруга. – Которая каким-то образом прорвалась в наш мир через все кордоны!

– И я даже знаю – каким! – уныло протянула Ирка.

Ведьмочки переглянулись. Таможенница! Баба Яга, обычно караулящая таможню между мирами, так страстно желала погубить игроков каменецкого квеста, что явилась на последний тур игры лично! И дочки ее, неистовые ягишини-кобылицы, удерживающие границу вместе с мамочкой, тоже ведь в Каменце ошивались.

– Как сказал бы один наш знакомый ламед-вовник, Хранитель Мира: а кто ж тогда в лавке остался? В смысле, на Таможне? – пробормотала Ирка. – Но если они просочились через Таможню, пока Баба Яга бдительность утратила, то куда они прутся теперь?

– Куда, куда… – злобно проворчала Танька. – Где в нашем мире больше всего колдовства?

Ирка задумалась. Кто его знает…

– Где-нибудь в Карпатских горах? – вспоминая их приключения на квесте, нерешительно предположила она.

– Какая в глухомани магия?! – взвилась Танька. – Туристов развлекать? Настоящее колдовство – в больших городах, в мегаполисах. Ему там есть где развернуться и спрятаться! Пойди пойми, от чего какой-нибудь бизнесмен помер: от наложенного проклятья или плохой экологии?

Ирка поморщилась – был в ее жизни такой заклятый бизнесмен, и правда едва не помер. Надо признать, Танька права.

– Ты представляешь, что они могут в городах натворить? – убийственным тоном добавила Танька. – Тем более что тетку в карете я, кажется, узнала. Это… – Она огляделась по сторонам, явно не решаясь произнести страшное имя громко. Испуганным, едва слышным шепотом выдохнула: – Владычица Чума!

Ирка охнула – ничего себе! Она только в кино про Средние века видела города, куда заглянула с визитом дама в черной карете. Пустые города. Дома, где жители заперлись изнутри в надежде пересидеть заразу. Дома, заколоченные снаружи, откуда напрасно пытаются сбежать родичи заболевших. А их длинными палками вталкивают обратно и сжигают – живых вместе с мертвыми. Люди в страшных балахонах и пропитанных уксусом тряпках на лицах – кажется, их называли мортусами – крючьями утаскивают с улиц трупы людей и животных. А если такое начнется в их городе? Ирка представила себе центральный проспект – брошенные автомобили с распахнутыми дверцами и вздувшиеся, почерневшие трупы прямо под колесами… И ведь никто не догадается, что остановить болезнь можно, лишь отыскав даму в черном!

– Выходит, Богдан… здухач… правильно сделал, что за ними погнался? – неуверенно предположила она.

– Не думаю, что они от одного его вида сгинут – я ж на него смотрю, и ничего! – сухо сказала Танька. – А пока он их уделывать будет – знаешь, сколько времени пройдет? Связь между ним и его телом распадется окончательно – и Богдан никогда не проснется!

– Сколько продержится? – глухо спросила Ирка.

– Здухач может быть вне тела одну ночь, – ответила Танька.

– Одна ночь – это сколько? – нетерпеливо уточнила Ирка. – Шесть часов? Семь? Или от заката до рассвета?

– Откуда я знаю! – возмутилась Танька. – Наднепрянские ведьмы часов в старину не носили! Сказано – ночь, и как-то никто не рисковал проверить!

– Хорошо, будем считать по худшему варианту, – скомандовала Ирка, поглядывая на сереющее окно. – До рассвета он по-любому не успевает вернуться. Что случиться с оторвавшимся от тела здухачем?

Танька мотнула головой, борясь с подступающими слезами:

– Сперва… Теряет форму и становится как будто вихрь… Даже поверье есть, что нельзя ничего бросать в вертящийся смерч, потому что на самом деле это здухач, бьющийся с нечистью… А потом смерчик становится все слабее, тает… И растворяется! А тело так и остается – в вечном сне.

Словно в ответ на Танькины слова в купе снова раздался приглушенный мальчишеский вскрик.

Ведьмочки замолчали, прислушиваясь.

– Говорят, в сильный ветер голоса потерявшихся здухачей слышны, – печально сказала Танька. – Это они свои тела ищут. Только ни один еще не нашел. Если связь разорвалась – все! – рот ее исказился плачем.

– А наш – найдет! – отрезала Ирка. – Пока у нас есть время – и целое живое тело с нормальным здухачем. Притащим, носом натыкаем и обратно запихнем.

– Да пойми же ты – невозможно! – провыла Танька. – Они свое тело просто перестают видеть – поэтому и обратно попасть не могут.

– Значит, найдем способ, чтоб наш свое тело разглядел! – сквозь зубы рыкнула Ирка. – Или ты возражаешь? – ехидно переспросила она. – Может, он тебе такой больше нравится? Тихий, спокойный, лежит – ничего не говорит насчет толстого зада у некоторых…

– Заглохни, Ирка! – рявкнула Танька и швырнула в подругу рюкзаком.

Ирка поймала его на лету и сунула в угол.

– Тело на место разделения тащить – толку нет, – деловито объявила она. – Везем домой, пристроим в безопасное место…

– В твой колдовской подвал, – вытирая глаза ладонью, вставила Танька.

Ирка согласно кивнула:

– И тогда уж решим, где искать здухача, как помочь ему уделать эту банду и как его потом возвращать…

– А может, сразу возвращать? – робко предложила Танька. – Пусть банда пропадет пропадом!

– А ты знаешь? – Ирка с интересом поглядела на подругу.

– Что знаю? – растерялась Танька.

– Ну, заклятье… Чтоб она пропадом пропала?

– Нет, – Танька смутилась. – Я в другом смысле сказала…

Ирка сочувственно посмотрела на нее.

– Думаешь, здухач уйдет с поля боя? – тихо сказала она. – Когда такое прет? Ты Богдана не знаешь?

Танька отвернулась к окну. Она знала Богдана, слишком хорошо знала. Ирке легко говорить, они с Богданом – всего лишь друзья… Танькины мысли словно споткнулись, испуганными мышами заметавшись во все стороны. Ирка с Богданом – друзья, а она, Танька, этому невыносимому нахалу тогда кто – не друг? Пожалуй, нет… Друзья так не раздражают. Но если они с Богданом даже не друзья – почему ей сейчас хуже, чем Ирке? И почему ей плевать, что может сделать с городами прущая на них нечисть? Да пусть что угодно делает! Лишь бы Богдан не лежал вот так! Как мертвый…

– Подъезжаем уже! – бросила Ирка, щелчком пальцев убирая морок, прикрывающий стоящую на верхней полке здоровенную пластиковую сумку на молнии. Ухватившись за края, стянула ее вниз.

– Ты соседям деньги за сумку оставила? – бережно поддерживая край, чтобы сумка не стукнулась о столик, пропыхтела Танька.

Ирка молча кивнула.

Поезд медленно втянулся в вокзал. Тяжело пыхнув, будто выдыхая пыль нелегкой дороги, устало привалился к перрону.

– Лучше в толпе идти, не так видно! – пробормотала Ирка, цепляя на спину рюкзак и хватаясь за ручки купленной в соседнем купе (правда, без ведома соседей) сумки. – Пусти, Танька! Кто тут у нас оборотень – я и одна донесу, ты мне только мешаешь! Вон, Богданов рюкзак возьми!

Отодвинув дверь купе, Ирка краем здоровенной сумки вклинилась в цепочку выходящих пассажиров. Заработала несколько удивленных взглядов, скользнувших по изящной девочке, легко, одной рукой держащей на весу тяжеленную поклажу. Ступила на железную лестницу вагона… Край сумки навис над верхушкой золотой пирамидки, по-прежнему заменявшей проводнице форменный берет. Почувствовав над собой движение, стоящая на перроне тетка подняла мрачные глаза – при виде девчонок лицо ее вдруг вспыхнуло азартом.