Воин темной планеты

Когда мы подходим к «Безмолвию», человеческая женщина прорывается сквозь оцепление и бросается к нам. Я удерживаю темноволосую женщину рукой, но она отчаянно сопротивляется.

— Остановись, — прорычал я ей. — Какого черта ты творишь?

— Она моя подруга, — выдыхает человек. — Какого черта ты с ней сделал? О боже, Эбби!

Эбби никак не отреагировала, что, должно быть, привело её подругу в бешенство.

— Отпусти меня, мудак! — прокричала она нечто, подозрительно смахивающее на непонятное человеческое проклятие. Я с легкостью сдерживаю её бесполезное сопротивление. Она пытается поцарапать меня, но все её усилия словно вода стекают по моей броне.

— Успокойся, женщина. — Я схватил её обеими руками. Она немедленно затихает, а в её глазах мелькает страх. — Или я прикажу связать тебя. — Я пытаюсь смягчить свой тон. — Мы не причиним ей вреда. Она ранена, и я могу ей помочь.

— Зачем тебе делать это?

— Ты задаешь слишком много вопросов, человек. Убирайся с дороги. — Я отстранил её в сторону, пропуская вперед Зайару с носилками, на которых лежала Эбби. Маленькая женщина всё ещё сопротивляется, хотя прекрасно осознает, что ей не справиться со мной.

Я понял, что все человеческие женщины безумны.

— Не смей приказывать мне убраться с дороги, — прорычала она. — Это моя подруга. Ты, по крайней мере, должен мне объяснить, что с ней.

— Нет, не должен. — И тут я обращаю внимание на её испачканную маслом униформу. — Ты механик?

— И что? — Она сверкнула потемневшим от ярости взглядом.

— Как долго продлится ремонт корпуса?

Она недоверчиво мотает головой:

— Я ничего не скажу, пока ты не объяснишь, что собрался сделать с Эбби.

— Я забираю её на свою планету для лечения.

— Почему бы тебе просто не отвезти её на Землю?

— Нам предстоит поездка на аварийном кислородном двигателе. Через червоточину. Так что мы не сможем сделать крюк к Земле и вернуться. — Не говоря уже о том, что я бы не рискнул приземлиться на враждебной планете, полной потенциальных противников, без поддержки кордолианского флота. — Я отпускаю запястья механика, как только та перестала сопротивляться. Она скривилась и потерла руки. — Я спрашиваю ещё раз. Когда починят корпус?

— Ты действительно отвезешь её на свою планету? Она там будет в безопасности? Насколько я слышала, ваша раса не самая приятная компания.

Я пристально смотрю на нее:

— Ей ничего не сделают. Не посмеют, если она будет со мной.

— Как я могу тебе доверять?

Я начинал терять терпение.

— Человек, чем дольше мы стоим здесь и впустую тратим время, тем дольше твоя подруга не получит лечение. Отвечай на мой вопрос или убирайся с дороги.

Она с минуту не сводит с меня пристального взгляда, словно решая, может ли мне доверять. Но если она не предоставит мне нужную информацию, я найду другого человека. Со здравым смыслом.

В конце концов, она, засунув руки в карманы, вздыхает:

— Осталось поставить ещё одну заплатку, и ремонт окончен. Но, очевидно, по возвращении на родную планету, вам придется провести капитальный ремонт. Корабль выдержит, по крайней мере, десятикратную перегрузку. — Она прищурилась. — Тебе лучше хорошо позаботиться о ней, генерал. Или я сама приду за тобой.

Это пустая угроза, но я восхищен её преданностью подруге.

— Она теперь под моей ответственностью, механик. А я не отношусь к своим обязательствам легкомысленно.

* * * * *

Эбби

Должно быть, некоторое время я пробыла без сознания. И за это время кое-что случилось. Потому что, очнувшись, я осознала, что плаваю.

— Что со мной? — попыталась закричать я, но мой голос походил на глухое эхо. Извиваясь в воде, поняла почему.

Я плавала. В большом резервуаре, подключенная к проводам и мониторам. Холодно. Это первое, на что я обратила внимание. Я замерзала от холода, охватившего всё тело. А ещё оказалась связана и подвешена, как экспериментальная морская свинка в лаборатории.

Мое лицо закрывал гладкий прозрачный шлем, благодаря ему я могла дышать и видеть.

— Ах-х, — ошеломленно всхлипнула я. Какого черта эти кордолианцы хотят со мной сделать?

Мои ноги оказались зафиксированы каким-то прозрачным гибким материалом. Боль прошла, и могу слегка пошевелить ими. Но не осмеливаюсь этого сделать. Если мои воспоминания верны, они раздроблены.

Сейчас подойдет док и скажет, что я не смогу ходить без протезов для ног? Чтобы получить пару кибернетических ног, нужно стоять в списке ожидания годы, если, конечно, не найти очень щедрого донора.

Окружающая меня ледяная жидкость вовсе не вода, как я подумала сначала. Она слегка вязкая по консистенции и с голубоватым оттенком. Так что я оказалась вертикально подвешенной и смотрела на мир сквозь голубоватый фильтр.

Разглядываю окружающую обстановку сквозь прозрачное стекло резервуара. Мы точно находимся не в медицинском отсеке станции. Это должно быть кордолианский крейсер. Ибо я никогда раньше не видела ничего подобного. Черные стены, тускло освещенные сотнями крошечных голубых огоньков, создающих нежное свечение в окружающем пространстве. В углах этого странной формы помещения сгустилась тьма. Вместо привычных прямых линий и углов изогнутые стены создавали весьма органичный стиль.

Мне казалось, что я плаваю в аквариуме внутри земной пещеры в кромешной тьме.

Судя по размеру, этот парящий в воздухе резервуар предназначался для более крупных существ. Кордолианцев. А я человек, и они лечат меня своей кордолианской медициной. Они вообще знают, сработает ли это на людях? И я понятия не имею, что они будут делать, чтобы вылечить мои ноги.

И вообще, они в курсе, что я сейчас замерзаю?

Несмотря на противный холод, я не дрожала. И это странно. Обычно от малейшего холода я замерзала и покрывалась мурашками.

— Генерал, — закричала я приглушенным голосом. От моего дыхания затуманилось прозрачное стекло маски. — Что, черт возьми, ты со мной сделал?

Тишина. От тревожного предчувствия у меня сжались внутренности. Я совершенно беспомощна, понятия не имею, что происходит. И оказалась полностью во власти этих пришельцев.

Сотни маленьких огоньков мигали в тишине, если не считать тихого гула где-то на заднем плане.

Я даже не способна плавать в этой вязкой голубой жидкости, потому что не могу пошевелить ногами. И даже не хочу пытаться, потому что знаю, что мои ноги сломаны. Я удивлена, что могу хоть немного двигаться, учитывая, что спрыгнула со стофутовой лестницы.