Воин-волк

– Таинственное место, - согласилась подруга.

– Жаль, что у нас только три дня. Я бы прожила здесь жизнь, - все вокруг напоминало картинку. Насыщенный зеленый и пасмурный серый основные цвета - покорившие мой взгляд. Остальные оттенки даже не воспринимались.

– Здесь действительно поверишь в различные духи. Особенно если сейчас спуститься вниз и развести огромный костер, - Элис уже стояла рядом и наслаждалась видом со мной.

– Дождь был такой холодный, а вечер теплый, - заметила я.

После ужина, который мы провели вдвоем с Элис, так как Билли куда-то уехал, а других постояльцев не было, я не могла дождаться утра и посещения племени Квиллетов. Молодая девушка, подававшая ужин, почти не разговаривала. Либо она не знала язык, в чем я сильно сомневалась, либо просто скромная.

Открыв окно на всю, через час мне все же пришлось его закрыть, так как воздух был слишком чистым и лечебным. Этот запах пихты, или ели просто дурманил.

Всю ночь мне снился огромный большекрылый орел, с белым оперением на голове, который парил в небе над лесом. А потом он, вдруг, устремился камнем вниз и, пролетев над самыми верхушками деревьев, со скоростью ветра направился вперед. Я чувствовала, как ветер бьет мне в лицо, словно я и была тем самым орлом. Заприметив опушку, орел снизил скорость и снова начал парить кругами, будто ожидая чего-то. Из леса показался огромный рыжий волк, его шерсть горела на солнце бронзовым блеском. Волк громко завыл, а потом побежал. Орел моментально отреагировал на это и, опустившись ближе к земле, полетел рядом с волком.

– Подъезжаем, - проговорил Эмбри, когда мы переезжали через реку. Красивый шумный водопад, падающий с каменного утеса, покрытого мхом и разлапистыми деревьями с такими корнями, что они уже не помешались в земле и наполовину торчали наружу, открывался нам с одной стороны, и быстрая река, берущая начало именно от этого водопада и устремляющаяся далеко вдаль, с другой стороны.

– Элис, ты видела когда-нибудь такое? – шепотом спросила я.

– Не-а, - подруга также заворожено наблюдала за этой красотой. Утес был настолько высоким, что у его подножия образовывалось облако из мелких капель, потому что вода разбивалась вдребезги, когда срывалась вниз.

– Слушай, а у них настоящие Вигвамы? – Элис, казалось, совершенно растерялась.

– Нет, - ответил Эмбри, - это Типи. У нас есть дома. Но здесь мы проводим своё поклонение предкам и ночуем пару дней. Используем для этого Типи. Типи – это…

– Не надо, - остановила я. – Мы знаем, что такое Типи.

Типи – это переносное жилище кочующих индейцев, своеобразный шалаш конической формы, который утепляют оленьими шкурами. Можно сказать, что это тот же вигвам, только легко разбирающийся.

Эмбри остановил машину в метрах тридцати от первого шалаша и сказал, что ближе подъезжать нельзя. Это священное место, где можно ходить только пешком и только босиком. Мы с Элис послушно сняли кроссовки, прежде чем ступить из машины на священную землю.

– Оставляйте обувь в машине, - сказал парень.

– А вещи? – поинтересовалась Элис.

– Никакие вещи вам не нужны. Все, что понадобиться там есть. А фотографировать здесь нельзя.

– Но…

– Элис, фотографироваться с жителями будем в деревне, - оборвала я подругу. Побывать на настоящем священном празднике это дар судьбы, а она хочет тащить туда зубную щетку и мобильник?

Я с радостью оставила обувь и сумку внутри и, хлопнув несильно дверью, пошла за Эмбри. Было слышно, что Элис нас догоняла. Приближаясь к переездной деревне, мое сердце замирало. Навстречу нам выбежало трое ребятишек. Два мальчика были одеты в штанишки из коричневой замши, а на груди у них красовались бусы и ожерелья. На девочке было платье из искусно выделанной кожи, украшенное бисером, а в косы вплетены перья и цветные ленты.

– Вы сами делаете эту одежду?

– Белла, ну, конечно, нет, - рассмеялся Эмбри.
– Эта одежда шилась на заказ. Мы так одеваемся только в священный праздник духа природы.

Я, конечно, понимала, что это нереально. Просто атмосфера настолько завораживала, что начинаешь верить во все. Мы шли по импровизированной деревне. Все племя было одето символично – никаких джинсов, кроссовок. Мужчины носили дрова, точили ножи. Несколько женщин перебирали овощи, две сидели напротив друг друга и плели корзины, тихо напевая песню на своем языке, в то время как детишки бегали вокруг них.

– Это ваш Типи, - сказал Эмбри.

– А это, наверно, вождя? – спросила Элис, указав на довольно большой шалаш, который, единственный из всех здесь стоявших, был разрисован символичными иероглифами.

– Да. Вождя, - подтвердил парень.
– Идите, переодевайтесь.

– Господи, - я даже не стала переспрашивать, что он имел в виду, и сразу вошла в наш домик. Неужели мы будем также одеты, как и племя.

Ли заплетала мне косу и вплетала туда перья. У Элис волосы были короткие, поэтому ей собрали пучок и обвязали его синей, обшитой бисером лентой, и вставили иголки дикобраза. Я была уверенна, что подруга взвоет от идеи с иголками и начнет активно возражать, но Элис на удивление была довольна. Когда мы были готовы, то нас повели представлять вождю.

– Немного страшно, - прошептала я Эмбри, который тоже уже успел переодеться. Все это походило вначале на театрализованное действо, спектакль. Но когда рядом с тобой полуголые мужчины с томагавком за поясом и символичной окраской на лице, то невольно начинаешь подхватывать эту атмосферу. К тому же окружающие совершенно не чувствовали какой-то игры, а очень серьезно воспринимали и делали все движения. Это настоящая жизнь. Ли кратко объяснила нам, что мы попали на праздник единения духа индейцев и природы. Для индейцев природа – это священная живая книга, через которую Великий Дух общается с ними. Каждый год они собираются у могучего утеса, чтобы вспомнить предков, помолиться Богам о здоровье и пище. Мужчины отправляются на охоту, а женщины готовятся к вечернему празднику.

– Давай будем приезжать к ним каждый год? – с надеждой на меня посмотрела подруга, когда Ли закончила краткую версию развития дальнейших событий.

Нас подвели к палатке вождя. Я аккуратно несла свой дар. Мы с дедушкой нашли лучшего в Нью-Йорке оружейных дел мастера и заказали топор. Пусть сейчас, в наше время, этот предмет не является первой необходимостью, но все-таки это стоящая вещь. Несмотря на то, что его рукоять была украшена уксусной резьбой, представляющей целое произведение искусства, его лезвие было настолько острым, что с одного сильного удара могло разрубить череп пополам.