Воин Забвения. Гранитный чертог

– Хватит, – Млада предупреждающе подняла руку, останавливая готовый излиться на неё поток городских сплетен. – Значит, говоришь, правильно иду?

Женщина, обиженная, видно, тем, что её прервали, поджала губы и махнула рукой вдоль улицы.

– Правильно-правильно, – пробурчала она. – Тут и не заблудишься. Ступай дальше – прям в ворота и упрёшься.

– Спасибо.

Млада постаралась вежливо улыбнуться, но по взгляду бабы поняла, что ей это не очень-то удалось. Избегая дальнейшего разговора, она снова пошла к детинцу.

Травница не обманула: скоро его распахнутые ворота показались впереди, за поворотом улицы, а ещё в паре десятков шагов от них шла та самая девушка. Сестра по несчастью. Домой она, похоже, не торопилась, будто там её не ждало ничего хорошего. Почуяв взгляд Млады, она обернулась и остановилась.

Вблизи оказалось, что незнакомка не столь и молода, как привиделось поначалу. В уголках тёмно-карих глаз уже зарождались мелкие морщинки, как и вокруг полных, приятного изгиба губ. Лицом же из-за островатого носа она напоминала ворону. И цветом иссиня-чёрных волос, сплетённых в две тугие косы - тоже. Ростом незнакомка была ниже Млады, но вот в кости пошире да телом побогаче. Видно, по дому-то сильно не усердствует.

– Здравствуй, – не так приветливо, как ожидалось, улыбнулась девушка. Скорее, её улыбка была усталой… или осторожной. – Я вот смотрю, не ты на Торге за вором погналась?

Млада кивнула и протянула ей кошель.

– Поздорову. Думается, твоя это вещица?

Девушка быстро выхватила мешочек из её ладони и прижала к груди, будто боялась, что его снова украдут прямо тут.

– Как?.. – поражённо проговорила она и выдохнула: – Спасибо. Ты нарочно за мной пошла, чтобы отдать?

– Да, я искала тебя на Торге, но не нашла. Но оказалось, что ты живёшь в детинце. А мне как раз туда надо до зарезу, – Млада качнула головой в сторону ворот. – Что, стражники ваши суровы? Пустят меня али нет?

Взгляд девушки, потеплевший было на мгновение, снова отстранился, точно подёрнулся ледяной коркой.

– Смотря, зачем идёшь… Мож, и не пустят, – она пожала плечами, а потом надменно вздёрнула подбородок. – Но, коли хошь, могу за тебя словечко замолвить.

Ишь ты, цаца какая… Недаром одежда у неё получше да почище той, которую обычно носят служанки. И держит себя совсем иначе. Видать, и правда непростая девица.

– Замолви, если понадобится, – согласилась Млада. Не в её положении сейчас чураться помощи, хоть девушка нравилась ей всё меньше и меньше.

– Звать-то тебя как?

– Млада.

– А меня Малушей кличут. Пойдём, чего на дороге зазря пыль пинать.

Показалось сначала, что у ворот детинца пусто. Здесь, похоже, никого не боялись: распахнутые настежь створки едва покачивал настырный ветер. Где-то вдалеке слышался неразборчивый гомон, а тут было тихо. У острогов всё-таки прохаживались стражники, только к вошедшим в детинец будто бы и не повернулись вовсе. Млада старалась не слишком-то зевать по сторонам и не отставать от уверенно идущей впереди Малуши. Но невольно она всё-таки приостановилась и, задрав голову, оглядела диковинный княжеский дом. Кажется, такие на западе называли «замок». Видно, местный князь в своё время много путешествовал, раз приказал возвести подобный в Кирияте, посреди немерских земель.

Стены его бугрились вытесанными из гранита блоками, и дом, хоть не блистал мастерством зодчих, построивших его, выглядел основательно и грозно. Он загибался подковой; на восточной, выходящей к посаду стороне к нему примыкала кряжистая башня с плоской крышей. С западной стороны была другая – чуть меньше. Она была ещё не достроена. Из посада над стеной детинца виднелись лишь самые их верхушки.

– Куда это вы припустили? – послышался за спиной мужской голос.

Малуша обернулась и поморщилась, глядя поверх плеча Млады. К ним подошёл вооружённый копьём стражник, невысокий, тёмно-русый, с пробивающейся в бороде сединой. За ним не сильно-то спешил другой, помоложе, ещё безусый, но выглядящий гораздо внушительнее.

Малуша безразлично скользнула взглядом по нему и улыбнулась старшему.

– Так вот, знакомая моя давишняя хочет с воеводой поговорить. Дело у неё к нему, понимаешь?

Стражник ехидно сощурился:

– А ты, Малушка, сталбыть, её учить взялась, как с воеводами разговаривать?

Женщина вдруг покраснела и мельком зыркнула на Младу. Та не шевельнулась, продолжая разглядывать часовых. Тот что помоложе уставился на неё с плохо скрываемым любопытством.

– Тебе-то что? – огрызнулась Малуша. – Говорю же, дело у неё.

Бородатый хмыкнул и многозначительно переглянулся с напарником.

– Ваше бабье дело – в поварне хлопотать. Ты тут нос не задирай. Мне твои шашни с верегом погоды не делают. А Бажану некогда, небось, с приблудной девкой лясы точить, – повернулся он к Младе. – Хоть лоб расшиби.

Вот и замолвила Малуша словечко. Только хуже сделала.

Млада дослушала стражника, подождала, пока безусый перестанет ухмыляться, и кивнула в сторону замка.

– В дружину поступить хочу. Меч-то у меня не для красоты к поясу привешен. Проводишь к воеводе или мне самой его искать?

Малуша возвела очи горе и пошевелила губами. Бородатый стражник удивлённо вскинул брови, будто не ожидал, что Млада вообще умеет говорить.

– В дружину, значится? – он усмехнулся и глянул на молодого, который упорно молчал. – Девиц в дружине у нас ещё не было. Есть, конечно, бабы бабами, но чтобы так…

Его напарник беззвучно рассмеялся и указал на Младу остриём копья.

– Да пусть идёт, Витоня. Вдруг могучего воина от ворот прогонишь? Будешь маяться потом всю жись.

– Может, хочешь сам перед Бажаном кланяться за неё? – фыркнул бородатый.

– Кланяться-не кланяться, а провожу. Заплутает, чего доброго.

Тут же Малушу как ветром сдуло. Вот она стояла и сердито сопела рядом, а в следующий момент только и мелькнула подолом понёвы далеко впереди да скрылась во внутреннем дворе. Млада благодарно кивнула молодому стражнику и под тихое ворчание бородатого пошла за ним.

Шли недолго, обходить замок не пришлось. Прямо сквозь него был проход внутрь «подковы». Они минули тёмную глубокую арку, и тут же на Младу обрушился шумный, бурный поток жизни детинца.

Здесь пахло недалёкими конюшнями, мясной похлёбкой из поварни и измочаленной под десятками ног травой. По всему двору раскинулись обширные деревянные навесы ристалищ. Все они были заполнены крепкими кметями. Дружинники сражались друг с другом, стреляли из луков и самострелов по мишеням. Балансируя на узких брёвнах, пытались достать подвешенные на толстых веревках и раскачивающиеся от каждого удара тяжеленные мешки с песком. Чуть дальше были ристалища поменьше – там шли тренировки отроков, совсем юных и тех, что постарше, готовых, верно, через несколько лун пройти Посвящение.