Воин Забвения. Гранитный чертог

Кирилл стоял у своего кресла, задумчиво глядя на третий, торчащий в спинке. Млада подошла и выдернула его. Правитель приблизился сбоку, присмотрелся тоже. Лезвие оказалось матовым, будто чернёное чем-то. Смутно это напоминало недавно виденное, но Млада не могла точно припомнить, что. И тут перед взором встал ритуальный кинжал жреца Зорена. Он выглядел точно так же в день жертвоприношения: словно покрывал его слой сажи. Так же скупо отражался от клинка свет костров и пропадал в его глубине.

 – Вельды? – Млада подняла взгляд на Кирилла.

– Я этому не удивлюсь, – повёл плечом тот. – Получается, древнеры с ними спутались?

– Это уж тебе видней, владыка. Это твой народ. И, если ты не против, я возьму кинжал себе на время? Хочу кой-кого расспросить. И те два тоже заберу.

Кирилл кивнул и приказал отрокам, что ещё хлопотали вокруг, отдать подобранные клинки. Млада сглотнула вставший в горле горький комок, когда увидела, что те точь-в-точь такие же.

– Навой! – вздрогнул князь, огляделся и поймал за плечо проходящего мимо мальчишку. – Ты! Догони Навоя, пусть идёт к Лерху. Сейчас же! Скажи, что кинжал был отравлен вельдским зельем.

Отрок, испуганно округлив глаза, быстро поклонился и выбежал из чертога. Вслед за ним исчезли и остальные.

– Я пойду, – проговорила Млада. – Расспрошу Рогла. И Навоя проведаю.

– Думаешь, даже царапины достаточно, чтобы?..

– Я не знаю. Надеюсь, что нет.

Князь, со стоном вздохнул и устало провёл ладонью по лицу. Казалось бы, покушение удалось предотвратить, но всё одно обернулось оно паршиво. Можно было лишь надеяться, что ещё возможно что-то исправить. Что отрава не проникла в кровь Навоя настолько, чтобы его убить.

Кирилл, сдвинув брови, обрушил на Младу тяжёлый взгляд. В нём мелькнуло даже что-то вроде подозрения, однако тут же растворилось за усталостью и лёгкой растерянностью. Похоже, все всколыхнувшиеся в душе сомнения князь поспешно отринул. И оставалось только удивляться, почему он делает это раз за разом.

Но лишь Млада хотела пройти мимо, Кирилл преградил ей дорогу. Удерживать не стал – напротив, его руки были сложены за спиной. Кажется, с некоторых пор он стал опасаться того, чтобы её коснуться.

– Кто ты? – тихо, почти шёпотом, произнёс он и склонился к Младе. Пронзительный взгляд прошил едва не до затылка. – Кто ты, бесы меня дери?

Млада и хотела бы хоть что-то ответить, но её будто бы сковало безмолвием вместе с неподвижностью. Она только разомкнула губы, но тут же сжала вновь. Что она может ему сказать? Притвориться, что не понимает, о чём он? Солгать? Ведь это всегда было так просто! Но не теперь. Будто после испытания железом что-то надломилось внутри. Что-то, что не позволяло сейчас лгать, глядя в лицо князю, который, судя по всему, верил ей. Несмотря ни на что.

Но и правда – не спасение. Млада могла бы ответить, что сама убийца, а потому вовремя смогла разгадать убийцу в другом человеке. Но это в одночасье обрушит всё, к чему она стремилась многие лета. И она не могла себе позволить отступиться. Не теперь, когда пройдена большая часть пути, возможно, последнего в её жизни. Да и этого ли ждал от неё Кирилл?

Так они стояли друг напротив друга, едва соприкасаясь одеждой. Князь искал на лице Млады ответы, а она понимала, что ничего он не найдёт. Потому что сама их не знала. Вдруг Кирилл шевельнулся и шумно вдохнул.

– Я только хочу проверить…

Он поднял руку, но дотронуться до щеки Млады не успел. Лишь коснулось кожи тепло его ладони. Снаружи, со стороны замка послышалась громкая перебранка, и в следующий миг дверь распахнулась. Спешным шагом в чертог влетела Геста. Её волосы густо отсвечивали рыжими всполохами, а глаза яростно поблескивали. Взглянув на Младу и стоящего так близко от неё Кирилла, она искривила губы и выплюнула:

– Пошла вон!

Млада не сдвинулась с места:

– Уйду, когда князь прикажет.

– Да как ты смеешь?!

Геста обожгла её ненавидящим взглядом и шагнула ближе. И вдруг занесла руку для пощёчины. Слишком медленно, чтобы её завершить.

– Геста! – гневно воскликнул Кирилл.

Млада легко перехватила запястье девицы и стиснула так, что та тонко взвизгнула:

– Пусти!

Одно движение локтя – и это нелепое нападение невеста князя запомнит надолго, когда с луну подержит кисть в лубке. Млада нехорошо улыбнулась. Геста отпрянула, но, удерживаемая за руку, смогла сделать только полшага.

– Пусти её! Вы рехнулись обе? – от возгласа Кирилла зазвенело в ухе.

Млада отпустила руку Гесты и, не дожидаясь разрешения, стремительно вышла из чертога.

[1] Сечень – январь.

Глава 16

Геста потёрла запястье, сильно прихваченное крепкими пальцами Млады, боясь поднять взгляд на князя. Только сейчас с неё сходила застилающая разум ярость – вместе с утихающей болью в руке. Мрачный Кирилл неподвижно стоял позади и молча ждал объяснений произошедшему, и уже понятно было, что сторону Гесты он не примет. Его тень подрагивала на полу от света факелов, словно в раздражении. Да, Геста погорячилась, не удержалась от того, чтобы лишний раз указать этой девке на её место. Кто она такая, чтобы запросто быть рядом с князем? Без роду и племени, без прошлого. А ведёт себя так, будто ей всё дозволено! И кто знает, что произошло бы здесь, в чертоге, между ней и Кириллом, если бы не вошла Геста.

Наконец, найдя в себе силы, она обернулась, виновато поглядывая чуть исподлобья. За такой взгляд, помнится, отец прощал ей многие шалости и капризы. Но князь лишь скрестил руки на груди, по-прежнему не проронив ни слова. Его тяжёлый взгляд ни капли не потеплел, а только сильнее подёрнулся пеленой отстранённости. Гнетущая тишина чертога, который стал в резком оранжевом свете ещё более торжественным и высоким, будто разрывала Гесту изнутри. Терзала уши хуже громкого визга, а сердце – хуже упрёков. Лучше бы Кирилл злился и кричал – так Геста видела бы, что ему не всё равно.

Но нет, он молчит, и кто знает, о чём думает. Может, вовсе не о ней.

— Зачем ты остался с ней наедине? – оставив пустые уловки, Геста решила пойти в наступление.

– Потому что хотел поговорить, – бесцветно ответил Кирилл и снова замолк.

Вот так всегда – если он не в духе, придётся выпытывать из него слово за словом. А понятнее ничего не станет. Это разозлило Гесту ещё сильнее.

– Почему она волнует тебя больше, чем я? Скажи мне!

Князь покачал головой, будто выслушал очередной каприз несмышлёного ребёнка, прошёл до своего кресла и, ковырнув ногтем след от клинка на спинке, опустился в него.