Воинский класс
Шрифт:
— Истребители! — Внезапно крикнул Егоров. Вероятно, он только что взглянул на систему предупреждения и увидел три вражеских истребителя и как минимум одну ракету, несущуюся на них. — Уходи! Уходи! Отстреливая ложные…
— Я отстрелил их, — сказал Стойка. — Больше не надо. — Система радиоэлектронной борьбы позаботилась о канале наведения, и облако дипольных отражателей приняло турецкую ракету на себя. — Ты в порядке, Геннадий?
— Думаю, да…
— Так, теперь медленно и спокойно, сбрось узлы подвески, — сказал Стойка. Они пусты. Не сбрось другого вооружения, только подвески. — Он выровнялся. — Я выровнялся, Геннадий. Сбрасывай их.
— Зачем…
— Сбрось чертовы подвески, говорю…! — Но тут Стойка
— Пп… Понял, — слабо сказал Егоров. Стойка выровнялся и ощутил, как самолет дрогнул, когда подвески были сброшены.
— Неисправность! — Слабо сказал Егоров. Стойка увидел горящий индикатор «Общая неисправность» и взглянул на панель индикаторов состояния. Никаких проблем — неисправность в пустой пусковой установке — так что он выключил индикатор и проигнорировал его. Сзади были только два F-16 — он сбил еще один! Их радары работали, но не могли взять их в захват. Они снова были невидимы!
Стойка вывел двигатели на полную бесфорсажную тягу и начал мягкий подъем в восточном направлении. Теперь у него было преимущество. Он зашел на ближайший F-16, ориентируясь по системе предупреждения об облучении, пока не сблизился на дистанцию обнаружения и захвата ИК-системой, а затем выпустил еще одну ракету из внутренней пусковой с дистанции менее шести километров. Ракета намертво взяла цель в захват и поразила несколькими секундами спустя. Еще один сбит!
Стойка подумал вернуться к оставшимся бомбардировщикам. Теперь, когда они снова обрели малозаметность, он мог порвать бомбардировщики на тряпки, да и F-16 не представляли особой угрозы. Но взглянув на панель индикаторов состояния, он понял, что не сегодня — и, возможно, еще долго. Конечно, опять неисправность внутренних пусковых установок — нет, уже общая неисправность — загорелся индикатор «ПОЖАР ПУСКОВЫХ», что означало электрический пожар в крыле.
— Геннадий, пожар в пусковой установке, выключай питание системы вооружения! — К счастью, Егоров пришел в себя в достаточной мере, чтобы сделать это, и индикатор «ПОЖАР ПУСКОВЫХ» погас через несколько секунд после отключения питания. На панели состояния горели желтым несколько индикаторов, в частности, проблема со створкой пусковой установки, все та же, что подстерегала их уже несколько месяцев, но ни один из индикаторов не горел красным, так что все было в порядке.
Это не означало, что им более ничего не угрожало, однако они, вероятно, не разлетятся на куски в ближайшие несколько минут. Как раз столько, сколько нужно, чтобы уйти. Оставшиеся бомбардировщики были заманчивой целью, а у них оставалась пушка, которую они могли задействовать вместо Р-60 во внутренних пусковых, но это означало испытывать удачу. Они сбили два украинских «Бэкфайера» и два турецких истребителя F-16 «Фалкон»[123]. Хороший результат для одной ночи. Кроме того, его голова уже была готова лопнуть, а Егоров был просто не в том состоянии, чтобы управлять самолетом. Стойка развернул машину на запад и направился к Кодле, благодаря звезды за то, что остался жив и вышел победителем.
* * *
— «Бесстрашный», ожидайте, — услышали они несколько мгновений спустя. Затем пришел набор географических координат. — Это ваша
точка выхода из вод Альянса. Направляйтесь непосредственно к ней. Мы будем следить за вами с патрульных самолетов. Любое отклонение приведет к немедленной атаке, и на этот раз мы не будем уничтожать ракеты.— Вас понял, — сплюнул Борисков. — БИЦ, это мостик, что это было? Это был российский истребитель?
— Мы не знаем, российский он был или чей, — ответил тактический офицер. — Все, что нам известно, это что один украинский бомбардировщик и два турецких истребителя внезапно были сбиты. Неопознанный самолет также мог быть сбит — турецкие истребители, судя по всему, потеряли его.
Капитан Борисков улыбнулся и удовлетворенно кивнул — кто был это не был, его следовало наградить, даже если и посмертно.
— Видите бомбардировщики? Где они?
— Выключили радары, но остаются поблизости. Прямо за пределами зоны досягаемости наших зенитных ракет.
Это плохо — Борисков надеялся, что это даст ему шанс отбить танкер.
— Обстановка вокруг танкера?
— Окружен большим количеством судов и самолетов, — ответил оператор радара. Борисков вышел на крыло мостика и посмотрел на горизонт за кормой. Стояло яркое зарево, источником которого был «Устинов» — он должен был гореть еще очень долго.
Он был вне себя оттого, что им приходилось отходить. Другая страна атаковала российский эсминец противокорабельными ракетами в Черном море — которое когда-то считалось российским озером — а он ничего не мог сделать, кроме как убраться, поджав хвост. Это было унизительно.
Но как бы плохо это не было, защищать подонков вроде Павла Казакова было еще хуже. Если то, что сказал террорист, было правдой, президент России Валентин Сеньков заключил сделку с Казаковым, используя российских военных для защиты территории, по которой проходил его трубопровод — просто чтобы наполнить свой карманы. Вот что было действительно унизительно.
Борисков не любил, когда кто-либо помыкал им — ни некто, называющий себя представителями «Черноморского альянса», ни бесполезные политиканы, ни, в особенности, бандиты вроде Павла Казакова.
ДЕСЯТЬ
Кодля, Румыния, на следующее утро
— И он дал им уйти? — Кричал Павел Казаков, разговаривая по спутниковому телефону защищенной связи. Он находился в своем кабинете на своей секретной базе в предгорьях Карпат в центральной Румынии.
— Этот четов капитан эсминца был всего в нескольких километрах от моего танкера и дал им уйти?
— Он не «дал им уйти», Павел, — сердито возразил начальник генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации Валерий Журбенко, находящийся в защищенном центре связи в Кремле. — На него двигались шесть больших самолетов с противокорабельными ракетами. У него было два варианта — отвернуть, как ему приказывали или быть размазанным по поверхности моря. Кроме того, он полагал, что ничего не может сделать — террористы подорвали танкер, и он полагал, что тот пойдет ко дну в любом случае.
Казаков гневно обернулся к спутниковому телевизору, по которому шли новости на CNN.
— Да неужели? Тогда почему я сейчас смотрю, как чертовы турки в своей гавани перегружают мою нефть на свои танкеры? — Это была правда: на танкере не случилось ни пожара, ни взрыва, по крайней мере, не одного, произведенного террористами[124]. Вскоре после того, как на место происшествия прибыли ВМФ и береговая охрана Турции, сильный пожар в трюме загадочным образом прекратился и оказалось, что угрозы затопления судна нет. Как по волшебству, рядом оказался другой танкер с пустыми танками, который, конечно же, начал перекачивать нефть с «Устинова».