Воинственные фейри

Он ел свою еду — в основном потому, что Мелинда постоянно напоминала ему об этом — и с восторженным вниманием слушал каждое мое слово. Он не выглядел способным строить длинные предложения, что, как объяснила Мелинда, было связано с перенесенной травмой, но я знала, что он понимает все, что я ему говорю.

Его глаза блестели от боли, когда я рассказывала о маме, а когда мне пришлось признаться в том, как она страдала от того, что он ее бросил, он действительно прослезился, что резануло меня по душе.

Он ненавидел, что так поступил с ней. С нами. Я видела это в его глазах и чувствовала по тому, как он сжимал мою руку через стол. Мое сердце болело за него и за меня, мою маму, Гарета. Как бы изменилась наша жизнь, если бы он был рядом и любил всех нас? В конце концов, я так и не смогла заставить себя сообщить ему новость о смерти Гарета, и хотя я пыталась убедить себя, что это потому, что я не хотела взваливать на него слишком много всего сразу, я знала, что отчасти это было потому, что я надеялась, что это неправда.

Сколько бы я ни боролась с желанием надеяться, я знала, что уже проиграла эту битву. А это означало, что мне пора начать его искать.

В конце концов Мелинда увела Марлоу в его комнату после того, как я поклялась, что скоро вернусь и навещу его снова, и нас предоставили моим кузинам, чтобы они провели для нас экскурсию по дому.

Дженна и Айрис визжали от восторга, когда мчались вверх по лестнице к своим комнатам, умоляя меня посмотреть сначала их, и я не могла не ухмыльнуться Хэдли, наблюдая, как он борется с желанием погнаться за ними или притвориться спокойным. Ах, радости подросткового возраста.

— Итак, я прочитал в газетах, что Марлоу «пропадал в джунглях» последние двадцать лет, — непринужденно сказал Леон Калебу, пока мы шли, и мой кузен фыркнул от смеха, а я нахмурилась в замешательстве.

— Да, ну, мама вряд ли допустит, чтобы всплыла история о том, что какой-то псих умудрился запереть его в туннеле на все это время, не так ли? Представь, как бы это выглядело. Альтаира одолели и держали в плену, пока никто из нас не заметил? Ни хрена подобного, — он усмехнулся, как будто эта идея была слишком абсурдной, чтобы даже рассматривать ее, а я обменялась взглядом с Леоном.

— Так что насчет Короля? — спросила я. — Она сказала мне, что ФБР проведет расследование.

— Парень, который держал Марли в плену? — Калеб подтвердил, и я кивнула. — Точно. Да, мама не позволит ему остаться безнаказанным. Агенты, которых она послала, — спецназовцы. Входят и выходят, в стиле ассасинов. Они с ним разберутся.

— Мы даже не знаем, он ли это, — указала я, напряжение нарастало в моем теле от такого пренебрежения к этой угрозе.

— Хорошо, тогда он или она. Не волнуйся об этом. Я обещаю тебе, что они, скорее всего, уже мертвы, — Калеб пренебрежительно пожал плечами, но это нисколько не ослабило узел в моем животе.

Они не воспринимали это всерьез. Не так, как нужно. Король крал власть уже много лет, а после того дерьма, которое он провернул под океаном с многочисленными жертвоприношениями, кто знал, насколько могущественными он может оказаться? Может, эти агенты ФБР и хороши, но я все еще сомневалась. И очень сильно. Хотя мне очень хотелось бы иметь уверенность Калеба в том, что они смогут разделаться с ним или с ней раз и навсегда.

Прежде чем я успела надавить на него, мы добрались до спальни Айрис, и я была поглощена таким количеством розовых регалий принцессы, что у меня заслезились глаза.

Девочки завладели моим вниманием, показывая мне свои вещи. Мы осмотрели остальную часть дома, после чего я согласилась пойти с ними осмотреть сады, когда закончим.

Но как только мы вышли в прекрасные сады за задней частью поместья, нас окликнул голос, и мы повернулись, чтобы увидеть приближающуюся Мелинду с целой съемочной группой и незнакомой мне женщиной на буксире.

— Элис, Леонид, это Порция, она репортер «Небесных Таймс» и пришла взять у нас небольшое интервью о том, что ты воссоединилась с семьей после стольких лет, — сказала Мелинда, одарив нас ослепительной улыбкой, пока я рассматривала ее костюм, который она сменила после обеда. На ней было темно-синее платье, которое было немного более официальным, чем предыдущее, а ее волосы выглядели свежо-уложенными.

Девочки застонали, а Хэдли закатил глаза, но Калеб сверкнул яркой улыбкой, как будто он всегда был готов к съемкам, и мне стало интересно, притворяется ли он или действительно не возражает против случайных фотосессий. Я догадалась, что это всегда будет частью его жизни в его положении, поэтому для него было логично принять это легко.

— Может, сбежим? — поддразнил Леон низким голосом, наклонив голову так, чтобы говорить мне на ухо, и я выдохнула смешок, подняв подбородок, чтобы посмотреть на него.

— И куда бы мы побежали, мистер Найт? — промурлыкала я, положив руку ему на грудь и позволив пальцам скользнуть внутрь расстегнутых пуговиц рубашки у его горла.

— Я уверен, что здесь есть много хороших мест, где можно спрятаться, маленький монстр, — пообещал он, обхватив меня руками, пока не обхватил мою задницу и не притянул ближе.

Рядом с нами вспыхнула камера, и я вздрогнула, оглянувшись на фотографа, который только что украл этот откровенный снимок, и он тут же сделал вторую фотографию с абсолютно полным отсутствием стыда.

— Как насчет группового снимка? — позвала Порция, направляя нас к остальным членам семьи, и мы оказались в одном ряду.

Я не знала, что сказать обо всем этом, и, конечно, не была уверена, что мне это нравится, но я согласилась, позволяя им переставлять нас и делать все больше и больше фотографий.

Каждый раз, когда я оказывалась в кадре рядом с Леоном, его пальцы касались моей кожи, прикасаясь к моим рукам, голой спине, шее. Все это были едва уловимые прикосновения его кожи к моей, но я прекрасно понимала, что он делает. Он вспомнил игру, в которую мы играли до приезда сюда, и чем больше он это делал, тем сильнее я жаждала прикосновения его плоти.

Но я была не из тех, кто легко проигрывает.

Поэтому, когда фотограф снова переместил нас, я убедилась, что моя спина прижата к его груди, и прижала свою задницу к его промежности, прежде чем запустить вокруг нас двоих заглушающий пузырь и заговорить низким, знойным тоном. — Когда ты поддашься и возьмешь меня, Лео, ты хочешь мою задницу или мою киску?

Я опустила пузырек, прижалась задницей к его твердеющему члену и улыбнулась в камеру, когда он издал низкий рык.

Мелинда и Оскар посмотрели в его сторону, а я сделала вид, что не заметила, и сдвинула бедра так, что снова потерлась о него, а он выругался под нос.