Воины креатива. Праведный меч

Не каждый день происходят такие странные вещи. Утром категорично сообщили, что по особому распоряжению сверху группа депутатов срочно выезжает в… неизвестном направлении. Вечером всех погрузили в военный самолет. Мобильные телефоны изъяли под опись, вопросы задавать запретили. Такой секретности народные избранники отродясь не видели, потому ждали чего-то особенного, замирая от страха и сгорая от любопытства.

Через четыре часа, когда стало светлеть на небе, самолет сел на каком-то военном аэродроме, и группу пересадили в видавший виды автобус с непрозрачными окнами. Депутаты морщились, но занимали неудобные места. Автобус, как и несколько джипов сопровождения с мигалками, были безо всяких намеков на номерные знаки. Автобус рванул со взлетной полосы вслед за впереди идущим джипом. Куда и зачем везут, было непонятно даже во время туалетной остановки – сосны и березы, и никаких встречных автомобилей, по номерам которых можно определить регион депутатского приземления.

Через час тряски автобус остановился.

– Выходим! – оповестил пассажиров человек в военной форме без опознавательных знаков.

Депутаты торопливо покинули автобус, стоящий на краю площадки, огороженной высоким бетонным забором. Длинное серое здание необычной формы, похожее на коробки институтов советских времен. Высотой с девятиэтажный дом. Депутаты оглядывались и не замечали ни одной живой души, кроме себя и вооруженной охраны из джипов. Ни машин, ни людей, ни даже захудалой собаки, которая обязательно должна быть на территории с высоким забором. Странно…

– Здравствуйте, коллеги! – послышался звонкий голос.

Голос принадлежал высокому молодому мужчине, одетому почему-то в белый медицинский халат.

– Меня зовут Костя. Приветствую вас на экспериментальном объекте № 219. Это особое учреждение, которое привычнее звучит как «тюрьма». Здесь вы в безопасности, под охраной боевых подразделений наших спецслужб. Объект управляется Главсмыслом, который я собственно и представляю.

Депутаты побледнели. Тюрьма! Тот самый Глав-смысл! Но… Но за что? Кто-то схватился за сердце и стал жадно хватать ртом воздух. Тридцать человек жались друг к другу, хотя места на удивительно ровно заасфальтированной площадке перед зданием было достаточно.

– Не пугайтесь. Сегодня вы здесь только в качестве гостей. Клиентами, надеюсь, не станете.

Депутатов слова Кости мгновенно обнадежили. И правда, не должны же просто так пропасть без вести сразу тридцать депутатов?! Большой скандал, однако!

– Информацию долго скрывать не удастся, скоро на свободу выйдут первые участники эксперимента. Поэтому, чтобы у избранников народа не было потом обид, мы решили одними из первых посвятить вас в некоторые государственные секреты. Надеемся, необычные вещи, которые вы увидите, вдохновят всех на еще более созидательный труд в пользу страны. Прошу в столовую.

Судя по реакции депутатов, эта идея им понравилась. От волнения разыгрался особо зверский аппетит. Остается надеяться, что пища будет более новой, чем старый неудобный автобус…

В сером здании внутри неожиданно оказался роскошный ремонт в ярких тонах. Как в приличном отеле со звездами. Столовая светлая, огромная, мебель красивая, темная. Меню ввергло депутатов в ступор: не каждый столичный ресторан может похвастать такой кухней. Хорошо живется в такой тюрьме. Не дай Бог, конечно…

Костя вышел на середину зала. С микрофоном в руках.

– Несколько лет назад мы получили добро на проведение эксперимента. В одном из регионов страны, то есть здесь, был построен грандиозный комплекс зданий особой конструкции. Мы находимся с вами в первом корпусе, за которым вы не могли увидеть еще три таких же. Корпуса идентичны и внешней и внутренней начинкой. Главная фишка этой тюрьмы – все заключенные, которых мы сами называем «участники», находятся в одиночных камерах. Все до единого. Каждый из полутора тысяч человек.

Депутаты продолжали жевать. Вопросов пока лучше не задавать, на всякий случай. Пусть говорит.

– Современная криминология, – продолжал достаточно равнодушным голосом Костя, – все громче говорит о том, что суровость наказания не способна остановить преступность. И даже неотвратимость последствий не является препятствием. Более того, сама процедура наказания способствует укреплению позиций преступного мира. Никак не запомню имя англичанина, но его слова цитируют все причастные к мировой пеницитарной системе: «Тюрьма – это самый дорогой для общества способ превратить человека, пусть даже не очень хорошего, в исчадие ада».

Кто-то из депутатов кивнул.

– Цель эксперимента, – продолжал главсмысловец Костя, – попытаться разорвать привычный круг вещей. Все мы с детства знакомы с преступным миром, он развивался на наших глазах. Каждый из нас пережил этап влюбленности в блатную романтику, особый язык, берущие за душу песни. Внешний облик преступного мира для молодых и не очень мужчин всегда был притягательным, потому что это культ силы, культ отрицания правил, культ особого мужества, культ безграничного морального превосходства над обществом. Но если отбросить фальшивый блеск, все мы понимаем, насколько прочно в нашем обществе укоренилось это явление. Как сильно оно влияет на экономику, общественную жизнь, политику и безопасность граждан. Понятно и насколько это явление непобедимо, будь то мафиозные группировки или мелкая шпана. Но в рамках данного эксперимента была сделана попытка найти слабое место у преступного мира. Более того, обратить отрицательный заряд в положительный. Задача почти невозможная.

Депутаты уже поели и, с разрешения Кости, дружно закурили. Настроение превратилось в отличное, опасения испарились в табачном дыму, стал даже интересен весь этот антураж таинственности.

В чем же засекреченный смысл эксперимента? Чего кота за хвост тянуть? Сказал бы Костя сразу, и обратно можно ехать! Столько дел в Москве!

– Рассадив заключенных, то есть участников, по-нашему, отдельно, мы исключили всяческое общение между ними. Вообще. Привычный параллельный мир перестал существовать в этой тюрьме. Некому передавать знания и культуру. Некому подавать пример поведения и подавлять чью-то волю. Все! Никаких перестукиваний, никаких записок. Никаких конвоиров и надзирателей. Никаких привычных вещей.

В это время депутаты, выпучив глаза и открыв рот, смотрели на экран, развернутый на стене столовой. Их ошеломил вид так называемых «камер». Это что, серьезно?! Великолепные уютные комнаты с удобной постелью и чистыми туалетами. Огромные светлые бронированные окна без всяких решеток. Великолепная кухня из разных блюд на отдельном обеденном столе. Прогулки в одиночку внутри десятка мини-садов с фонтанами и домашними животными. Кондиционеры. В каждой камере спортивные тренажеры и собственная ванная. Вы можете себе представить такую тюрьму?

Главсмысловцу было несложно понять эмоции депутатов:

– Вот и для прибывших сюда участников это стало шоком. Примерно месяц они находились в полном недоумении. В каждой камере установлен телевизор, там по кругу показывают добрые фильмы из детского возраста конкретного участника.

Месяц он балдеет, ест разносолы и блюда на выбор, ностальгирует по детству, глядя кино. Через месяц ему становится скучно. Просто невыразимо. Фильмы, повторяющиеся двадцатый раз, надоели. Меню становится все более ограниченным. Поговорить не с кем, все, что происходит, так и остается непонятным. Участник готов заняться хоть чем-нибудь, лишь бы скрасить свое одиночество.