Воины преисподней

– Милка твоя тоже так беснуется?

Карсидар отвёл глаза и смущённо кашлянул в кулак.

– Нет. Больше плачет.

Ипатий зычно хохотнул, хлопнул его по плечу и сказал:

– Так выпьем же за то, чтобы поскорее расправиться со всеми нашими вороженьками и вернуться с победой домой целыми и невредимыми!

Они осушили рога, вновь наполнили и выпили за благую весть, которую архангел Гавриил принёс в этот день Приснодеве Марии и принялись закусывать, чем Бог послал (так выразился Ипатий, хотя блюда появились на столе явно не по велению Иисуса Христа, а стараниями Звениславы). И только тогда Карсидар перешёл к главному.

– Кстати, Андрей мне привета не передавал? – спросил он как бы между делом, невзначай, и тут же настроился на мысли Ипатия, чтобы не пропустить ровным счётом ничего.

– Андрей? – сотник рассеянно пожал плечами. – Да вроде нет. Я бы запомнил, ежели бы что важное… А ты чего-то ждал?

Недоумение Ипатия было вполне искренним, к тому же, судя по его мыслям, он явно не собирался ничего утаивать. Карсидар с трудом подавил горький вздох. Значит, вот так и ушёл Читрадрива из его жизни – тихо, незаметно… и навсегда. В лучшем же случае – на многие-многие годы…

– Да ладно, всё в порядке, – с деланной небрежностью произнёс Карсидар. – Ничего важного я не ждал. Просто к слову пришлось.

И, чтобы переменить тему разговора, попросил Ипатия ещё раз рассказать о путешествии к последнему западному морю.

Сотник охотно повторил то, что поведал в королевском дворце. Тут и Звенислава тихонечко вошла в комнату, подсела к столу и, подперев рукой левую щеку, с грустью уставилась на мужа. Ипатий же явно увлёкся, начал даже жестикулировать, упоминал такие подробности, о которых умолчал прежде.

И среди прочего, чему он не придал особого значения, была такая фраза:

– И вот тогда Андрей говорит: мол, одни с родной землёй в сердце рождаются, другие её для себя завоёвывают и срастаются с ней, а третьи мирно выбирают. Представляешь? Хитро сказано, между прочим!

Хмельной мёд ударил сотнику в голову, он принялся живописать какой-то смешной случай, приключившийся на обратном пути. Звенислава по-прежнему грустно смотрела на развеселившегося мужа. А Карсидар вдруг засуетился, вскочил и, повторяя:

– Что-то засиделся я у тебя, Ипатий, а мне надо поторапливаться, – попробовал выйти из-за стола. Только почему-то зацепился полой кафтана за край скамьи и всё никак не мог отцепить…

– Но меня-то ты в поход берёшь? – с надеждой спросил сотник. – Твёрдо решил? Смотри, не передумай.

Справившись наконец с кафтаном, Карсидар заверил, что не передумает, и покинул дом Ипатия, провожаемый восторженными напутствиями хозяина и красноречивым укоризненным взглядом хозяйки.

Однако с сотникова подворья ушёл не сразу. Он сломал свесившуюся с покатой крыши сарая сосульку, приложил её к разгорячённому лбу и подождал, пока она полностью не растает. И только тогда вывел Ристо из конюшни и покинул двор Ипатия.

Без сомнения, слова Читрадривы о родине относились непосредственно к нему. «Выбирают родную землю…» Определённо, это о Карсидаре. Он выбрал своей родиной Русь, обосновался здесь, приобрёл положение, семьёй обзавёлся… А Читрадрива звал его с собой! Напоминал про вход в пещеру. Но Карсидар не пошёл, предпочёл остаться в Киеве. На новой родине, третьей по счёту. Да-да, Земля Обета, Орфетан, теперь вот – Русь.

Неужели Читрадрива действительно считает, что Карсидар смалодушничал? Презирает его за это и даже не счёл нужным передать что-нибудь на прощание. Но нет! Разве ему непонятно, что бродяга-мастер попросту устал? Пора же, в самом деле, осесть.

Но самое странное, что шепетек несколько раз говорил почти о том же…

При воспоминании об этом человеке Карсидара передёрнуло. Он вдруг сообразил, что находится в Копыревом конце. Как раз здесь живут иудеяне. А если он своими мыслями привлекает людей?.. Чёрт, только этого не хватало!

Едва Карсидар ускорил аллюр коня, как сзади его окликнули:

– Давид!

Имя было произнесено явно не русичем. Первый гласный звук звавший произнёс очень нечётко, почти проглотил его, зато второй наоборот растянул. Получилось что-то вроде «Д'виид». Карсидар остановился, медленно оглянулся и, покорившись неизбежному, спешился.

Зерахия шёл к нему, расставив руки в стороны, точно хотел поймать и заключить в объятия. Как всегда, он смотрел прямо в глаза Карсидару и, как всегда, улыбался доброй, открытой улыбкой.

Вот уж воистину загадочная личность! С одной стороны, типичный иудеянин, как и все остальные. Но с другой стороны, ведёт себя совсем не так, как прочие его сородичи.

Проявлялось это прежде всего в том, что Зерахия нисколечко не боялся «колдуна». Собственно, их знакомство началось именно с этого. Карсидар уже не мог толком припомнить, что ему понадобилось в Копыревом конце в тот знойный летний день, только иудеянин совершенно неожиданно вынырнул из проулочка и сразу же спросил на языке русичей, стараясь произносить непривычные слова как можно чётче:

– Послушай, не ты ли воевода Давид?

Обманувшись полной доброжелательностью помыслов встреченного, Карсидар в первый миг не уловил подозрительной странности ситуации и подтвердил: да, это действительно он. И лишь затем, внимательно прислушавшись к мыслям незнакомца, пробормотал:

– Послушай… Как ты осмеливаешься приближаться к проклятому колдуну? Или ты не знаешь, кто я на самом деле?

– Нет, отчего же, знаю, – скаля крупные жёлтоватые, напоминающие лошадиные, зубы, ответил странный иудеянин. – Ты ещё больший колдун, чем твой друг Андрей, приходивший однажды к нашему учителю Нахуму. При своём чудесном появлении в здешних краях ты сжёг живьём пять сотен татар…

– И ты не боишься, что я убью тебя на месте? Сожгу огнём, как тех нечестивых псов, – перебил его Карсидар, скрестив руки на груди и грозно насупившись, словно действительно намеревался испепелить взглядом странного иудеянина.

Однако тот ни капельки не испугался и ответил просто:

– Не боюсь.

– А вдруг?..

– Нет, – по-прежнему спокойно сказал иудеянин.

Поскольку Карсидар хотел лишь напугать его, то теперь оказался в довольно глупом положении. Он отнюдь не собирался для подтверждения своей правоты прибегать к столь нелюбимому здесь колдовству, так что не оставалось ничего иного, кроме как признать правоту нежданного собеседника.

– Ну, допустим… ты прав, – сказал наконец Карсидар, расслабляясь.

– Вот видишь, – иудеянин вновь широко осклабился. – Я так и знал.

– Ты тоже читаешь мысли? – мгновенно насторожился Карсидар.

– О нет, нет, ни в коем случае! – иудеянин замахал руками, как машет подрезанными крыльями курица, тщетно пытаясь взлететь. – Просто я знал, что ты меня не убьёшь и что тебя нечего опасаться.

– Храбрый ты, однако, – Карсидар вновь осторожно прощупал помыслы этого странного человека и, вновь не обнаружив ничего подозрительного, изумился пуще прежнего. – Как тебя зовут?