Воины Света. Тайна Кранга

— Уже пора?

— Нет. Я разбудила тебя раньше. Мне стало скучно и захотелось поболтать. Мы не приспособлены для одиночества, понимаешь?

— Да, да, конечно. Я чувствую то же самое. Но не хотел тревожить тебя.

Это был намек на ее высокомерие. Если она и поняла его, то не обратила внимания.

— Хорошо. Буду ждать тебя в рубке.

Она повернулась и вышла так же бесшумно, как вошла. Хан в очередной раз восхитился ее грацией. Сначала он не замечал ее совсем, но время шло, и легкость, бесшумность ее движений все чаще привлекали его внимание. Она двигалась без всяких видимых усилий, как течет ручей среди стволов деревьев. Хан понимал, что такие движения отрабатывались многими поколениями.

Мысли Хана потекли дальше. Это была вовсе не такая девушка, с какими он имел короткие, ни к чему не обязывающие связи. У Лизендир были женственные соблазнительные формы, в чем он имел уже возможность убедиться, хотя ее одежда должна была это скрывать. Но на самом деле она намекала, возбуждала эротические желания. Он был уверен, что с точки зрения леров она была хороша, молода, соблазнительна. И, конечно, легко доступна — разумеется, при обоюдном желании. Однако для него все обстояло совсем не так.

Хан прервал себя. У него были сильные подозрения, что в этом плане ему с Лизендир ничего не светит. Он не знал, может ли что-нибудь быть между ними, эмоционально или физически. Сексуальность леров была хорошо известна людям, но о связях леров и людей говорили редко. А те немногие рассказы, которые он слышал, носили отпечаток детских выдумок. Ведь воображение детей, особенно в области сексуальных отношений, совершенно оторвано от реальности. Хан оделся, причесал бороду и направился в рубку. Одна из стен комнаты, самая большая, была экраном преобразователя, на котором высвечивалось реальное пространство, хотя в это время корабль двигался в субпространстве. Преобразователь мог перестраиваться в широком диапазоне частот и сейчас был настроен под спектр зрения леров. Рубка освещалась только свечением экрана и других приборов. На экране была видна тьма космоса, усыпанная звездами, которые в углах экрана заметно перемещались. Лизендир сидела в кресле пилота и смотрела на открывающееся перед ней зрелище. Если она и заметила Хана, то не подала вида.

— Ты когда-нибудь летала раньше? — спросил он, чтобы начать разговор.

Он прекрасно знал, что она летала, так как должна была добраться в систему Сибрайт.

— О, много раз, но еще никогда не видела таких чудес, — восторженно сказала она после короткой паузы. — Эта бесконечность и притягивает меня, и беспокоит… В ней заключено столько! Сейчас я понимаю, насколько я ничтожна.

Хан согласился, но только частично. Он не мог понять, почему на нее так подействовала бесконечность пространства. Какая разница, где находишься, в глубинах бесконечного космоса или на поверхности планеты, если ты все равно существо, живущее и работающее в ограниченном интервале времени. Но он ответил:

— Да, это потрясающее ощущение. Я понимаю его. И тем не менее мы должны делать то, что нам предназначено.

— У меня дома, на Коттене, наш Исс, где живет племя, находится возле моря. Вокруг громоздятся горы, дикие, непроходимые. Я часто смотрю на море из нашего сада. Волны, игра света, постоянно меняющийся ветер — все это создает ощущение безвременности. Море говорит мне: «Я здесь, меня ласкает ветер, меня любит свет. Я было здесь до того, как сюда пришли леры, и буду здесь после того, как они уйдут». Волны развлекают меня своей бесконечной игрой.

Она снова замолчала, поглощенная бескрайним мраком космоса и мириадами сверкающих звезд. Хан попытался представить ее родную планету, но не смог. Он знал о клановой структуре общества леров, но не мог представить себе ее реально.

Клановая структура общества леров, так называемая брейд, диктовалась низкой рождаемостью — примерно два ребенка на весь период способности женщины производить детей, длящийся десять лет. Но здесь играли важную роль и другие элементы: например, долгий период высокой сексуальной активности без рождения детей, который делал отдельного индивидуума независимым и одиноким по своей природе, или короткий период деторождения с длительным сроком беременности в восемнадцать месяцев. А кроме того, в построении структуры общества сыграли большую роль их первоначальная малая численность и бедный набор генов. Существующие на Земле модели общества не удовлетворили леров, и они изобрели свою, которая позволила расширить набор генов и как можно более полно использовать возможности деторождения. Эта модель была совсем не похожа на человеческие, основанные на наследственности, кровном родстве.

Модель леров объединяла социальную структуру общества весьма сложным способом.

Клан начинался с пары — мужчины и женщины одного возраста в периоде деторождения. Они производили на свет ребенка — старшего. В тридцать пять лет мужчина и женщина находили себе новых партнеров. Каждая пара производила ребенка — тура, которого называли вторым. После этого первоначальная пара соединялась и производила на свет последнего ребенка — реса — младшего. Все они жили под одной крышей.

В период деторождения те дети, что были кровно связаны между собой, составляли ядро следующих поколений. Неры (старшие) и тесы связывали другие кланы. Таким образом, каждое поколение разделялось на три ветви. Этот процесс расширял набор генов и предотвращал вырождение.

Как только новое поколение достигало возраста деторождения, первоначальная пара могла оставить дела в клане в руках молодых и жить по своему усмотрению. Некоторые оставались в клане, некоторые уходили.

Вот так строилась структура общества леров, и лишь немногие из землян могли похвастаться, что понимают сложные взаимоотношения между ними. На некоторых планетах люди пытались воспроизвести модель общества леров, но это никогда не продолжалось долго. Слишком различными были эмоциональные, сексуальные и в особенности материальные отношения. Структура, изобретенная лерами, служила максимальному использованию деторождаемости. У людей она действовала, как бензин, подливаемый в огонь.

— Расскажи мне о своих друзьях, своей семье, своем клане. Что ты изучала в школе? Мне кажется, что знаешь обо мне намного больше, чем я о тебе, — попросил Хан.

Она отвернулась.

— Ты знаешь, я — нер. Закончила школу и еще не доросла до тех лет, когда могу начать новый клан. Я была главой дома — как у вас старшая сестра для младших детей. Но эта роль постепенно сходит на нет. Младшие братья — Деллиран и Фоллиран — слушаются меня, но прекрасно знают, что им нужно только ждать. У вас старшие руководят всеми, у нас же младшие завладевают домом, титулом. Даже родителям приходится уходить, когда дети вступают в период деторождения.

— Куда ты решила уйти? Почему они не дали тебе остаться?

Она рассмеялась тихо, спокойно. Хан впервые слышал ее смех. Это доставило ему удовольствие.

— О, это зависело только от меня. Я свободна и могу делать, что хочу. Старшие тоже свободны. Некоторые собираются в маленькие общины, коммуны — хотя это не совсем то, что у землян. Другие занимают посты в правительстве или уходят в бизнес. И лишь немногие становятся Мнатами — мудрецами. Эти живут поодиночке, реже парами, в лесах или горах.

Хан слушал все это с удивлением. Он всегда считал, что у леров существует понятие брака, совместного проживания. Оказалось, все не так, но отношения между лерами регулировались более сложными и жесткими правилами. Однако он все еще не был удовлетворен.

— Все это хорошо, — сказал он. — А как насчет бедных и богатых? Или у вас их нет?

Она ответила, не задумываясь. Видимо, не замечала сарказма или вообще не воспринимала его.

— О, у нас есть и бедные, и богатые. Но это относится не к отдельным личностям, а к клану. Когда ты уходишь из клана, берешь только немного личных вещей. Мы знаем, что собственность порабощает. Каждый из нас имеет только необходимое. Не больше. Иногда некоторые леры приобретают очень много, но в конце концов все переходит в общую собственность. Что же касается правительства, каждый клан выполняет у нас определенную функцию. Одни пекут хлеб, другие строят дома и так далее. Существует клан, члены которого занимают определенные ключевые посты в правительстве. Они специально готовятся к этому. А мы, Карены, выполняем функции, подобные тем, чем у вас занимаются полиция и суд. Законы у нас просты, так как мы, как и все, презираем нечестность. Поэтому я изучала законы и философию, так как только умный человек может взять право судить и наказывать.