Воитель

— Тебе не с кем прощаться, — сказал он властным тоном, не допускающим возражений. — Я уже готов. Идём.

Он чувствовал её сопротивление, удивительно мощное в такой молодой девушке. Но он должен был напомнить себе, что её физические годы не имеют ничего общего с годами — нет, тысячелетиями, — силы, которая была передана ей при рождении. Она, в самом деле, понятия не имела, насколько была сильна.

Именно так и должно было быть. Возможно, именно поэтому графиня так стремилась уничтожить её, забегая вперёд на несколько недель. По традиции кандидатку уничтожали в день её двадцатипятилетия, но до этого дня оставалось ещё четыре недели. Если бы Марту не посетило её проклятое видение буквально несколько дней назад, то эта молодая женщина была бы обречена, и вечная графиня уже вынашивала бы новую богиню, которую нужно было бы передать слугам, чтобы те воспитывали её до тех пор, пока Педерсен не возьмёт на себя эту ответственность. Это была леденящая душу фабрика: графиня напомнила ему паука, высиживающего яйца.

Он знал, почему графиня ускорила дату окончания срока для своего последнего отпрыска. Дело было не в непослушном языке и не в отсутствии уважения. А в том, как Педерсен смотрел на молодую женщину, когда думал, что графиня этого не замечает.

При других обстоятельствах это позабавило бы Михаила. Даже бессмертные были во власти своих капризов и эмоций, и оказалось, что прежде непроницаемый Педерсен пал жертвой своей последней ученицы. "Что было бы с ней, если бы он сам лично не появился на сцене, как бог из машины³?" — Михаил чуть не фыркнул, услышав свой собственный оборот речи, но в последнее время он потерял чувство юмора.

Он взглянул на здоровяка. Педерсен, вероятно, сбросил бы девушку с обрыва, чтобы она присоединилась к костям всех остальных молодых женщин. Он был бы доволен, раз уж никто другой тоже не смог заполучить её. Михаил мог читать мысли за этой бесстрастной фальшивкой, ощущать навязчивую идею, стоический фасад, который вот-вот сломается.

Если он ничего не предпримет, Педерсен может решить проблему за него. Эта идея должна была бы быть заманчивой, но так давно ничто не искушало Михаила, что он едва узнавал это чувство. У него есть долг, который он должен выполнить, и он его выполнит. Он должен был поверить Разиэлю на слово, что это неизбежное зло.

— Вам следует подождать… — начал Педерсен, как и предполагал Михаил, и позволил себе кисло улыбнуться.

Графиня резко вскинула голову и уставилась на своего возлюбленного.

— Подождать чего? Чем скорее она исчезнет отсюда, тем лучше. По крайней мере, на какое-то время мы будем свободны.

— На какое-то время? — спросил Михаил, проигнорировав молодую женщину, которая сидела и наблюдала за ними.

— Если она подходящая кандидатура, — сказала графиня с некоторым удовлетворением. — Вы сами говорили, монсеньор, что ей недостает почтительности, уважения и девственности. Думаю, совсем скоро нас призовут провести ещё одного кандидата через эту жизнь.

"В мире природы есть существа, которые откусывают головы своим супругам и едят их детей", — подумал он. Графиня ди Монтеспан была одной из них. Целибат был бы для него лёгким выбором с такими женщинами, как графиня в этом мире.

— Вы сделаете всё, что сочтёте нужным, — сказал Михаил.

Девушка, нет, женщина, поднялась, и он с каким-то странным одобрением понял, что она высокая и стройная, а под кожей скрывается сила, которая кажется мягкой на ощупь. Хорошо. Жизнь, в которую он её ведёт, была не для слабых и нежных.

Она знала, что попала в ловушку, и бесстрашно встретилась с его взглядом. Её глаза были яркого, почти переливчатого оттенка зелёного, поразительные на фоне очень бледной кожи и чернильно-тёмных волос. Её плечи были расправлены, голова поднята.

— Я готова.

Краем глаза он уловил инстинктивное движение протеста Педерсена, но проигнорировал его. Педерсен остался в прошлом и больше не имел значения. Если он влюбился в свою подопечную, переспал с ней, значит, это его проблема и, возможно, её тоже. Но это была не его забота.

— Тебе придётся переодеться. Во что-нибудь тёплое. Мы полетим, и тебе будет холодно.

Она деловито кивнула. Мгновение спустя она ушла, даже не взглянув на мать и Педерсена.

— Вот это благодарность, — сказала графиня, а потом с неодобрением взглянула на Педерсена. Затем она снова повернулась к Михаилу. — Можем мы вам что-нибудь предложить, монсеньор? Может быть, немного нашего превосходного итальянского вина?

Он презирал этих существ почти так же сильно, как и девушка. Он коротко покачал головой.

— Мне надо на свежий воздух.

— Я прикажу прислать Тори к вам.

— В этом нет никакой необходимости. Я найду её.

Это была простая правда, и он увидел, как на лице Педерсена промелькнула вспышка чистой ярости, прежде чем она исчезла. Этот человек никогда не знал, как найти её, никогда не знал, какая связь существует между Викторией Беллоной и её парой, нравится это Михаилу или нет.

— Тогда с Богом, — пробормотала графиня.

Михаил даже не рассмеялся. Бог не имел к этому никакого отношения.

ГЛАВА 4

БЫЛО СТРАННО ТРЕВОЖНО ИДТИ ПО ПУСТЫННЫМ КОРИДОРАМ замка в одиночестве, без охраны. Мужчина, считающий себя архангелом, должно быть, очень уверен во мне. Вот дурак.

Любой, кто принимал меня за древнеримскую богиню, однозначно был не в своём уме. У меня было твёрдое намерение потакать ему до тех пор, пока не найду способ быстренько смыться, но, похоже, мне даже не придется заходить так далеко. Если меня, в самом деле, никто не охранял, то я смогу улизнуть раньше, чем кто-нибудь поймёт, что я исчезла.

Я направилась прямиком в свою комнату, скинула узкое платье и натянула тёмные джинсы, чёрную водолазку и свитер. Я могла представить себе Анджелину Джоли, одетую в нечто подобное, когда она надрала задницу и сбежала. У меня были деньги. Я их спрятала в таком месте, которое даже Педерсен не смог бы найти, почти сто евро. Этого было недостаточно, но это означало, что я не буду полностью обездолена, когда выйду в реальный мир. У меня не было большого опыта обращения с деньгами, но, судя по недавним фильмам, которые я видела, сто евро — это не особо много. Я буду бережно их расходовать.

Как только я освобожусь от этого симпатичного сумасшедшего мужчины, я смогу наконец-то начать свою настоящую жизнь. Вокруг меня был мир, которого мне так не хватало, и я была более чем готова наверстать упущенное время. Я хотела влюбиться, я хотела найти работу, я хотела иметь детей, я хотела увидеть мир. Я жаждала всего, что упустила за долгие годы, проведённые в тюрьме.

У меня даже была пара чёрных ботинок, чтобы завершить моё превращение. Ни документов, ни паспорта, но с этим я разберусь позже. Были люди, которые обеспечивали такие вещи, если верить фильмам. Самое главное — вырваться из этого места.