Воительница Лихоземья

– Что это? Пахнет ужасно! – подозрительно шепчет раненый.

– Зато должно помочь.

– Должно?!

– Я раньше никогда им не пользовалась. – Бесконечное мгновение он размышляет, а затем решается:

– Давай!

Я начинаю с самых больших укусов, один из которых находится почти в самом центре спины, откуда вырван приличный кусок плоти.

Стоит мне коснуться края раны, как парень испускает стон.

– Прости! – извиняюсь я и продолжаю наносить мазь еще быстрее. Какого количества будет достаточно? Незнакомец пытается меня оттолкнуть, но я удерживаю его на месте, прижав коленом в наименее поврежденном участке тела, и перехожу к следующему укусу. Спустя несколько минут он перестает сопротивляться. Я с удивлением наблюдаю, как раны затягиваются на глазах, а кое-где даже восстанавливается кожа. Я с грустью замечаю, что израсходовала почти половину снадобья, но не могу не помочь нуждающемуся в помощи человеку. Иррения бы этого не одобрила.

– Как тебя зовут? – внезапно спрашивает он.

– А тебя? – я не спешу раскрывать свое имя, а вместо этого продолжаю втирать дурно пахнущее лекарство.

– Сорен.

– А я Расмира.

– Спасибо, что спасла мне жизнь.

– Тебе следует благодарить мою сестру. Именно она создала чудодейственную мазь. – Он резко выдыхает от моего прикосновения к новой ране.

– Я почти уверен, что это не она отогнала дюжину кровожадных монстров взмахом топора. – Я вопросительно приподнимаю бровь. Сорен поясняет. – Я видел большую часть сражения до того, как отрубиться. Ты потрясающе владеешь оружием!

Похвала заставляет меня напрячься, и вместо благодарности я выпаливаю в ответ:

– А вот ты, должно быть, ужасный воин.

Он издает горький смешок:

– Обычно нет, но один против двенадцати…

– Что ты вообще забыл в чаще?

– Я здесь живу. Лихоземье служит мне домом уже почти год.

– Целый год! – восклицаю я. Значит… – Тебя изгнали из деревни после обряда инициации в прошлом году?

Он неожиданно ухмыляется.

– А ты, надо понимать, неудачница этого года?

Я моргаю от удивления и отстраняюсь. Спина Сорена почти полностью зажила. Я концентрирую внимание на завинчивании крышки. Жестянка теперь пуста на три четверти. Пока он не отпустил последний комментарий, я даже не жалела о том, что помогла.

– Извини, – быстро произносит он. – Понимаю, рана еще слишком свежа. Я идиот.

– Чуть было не погибший идиот, – я поднимаюсь на ноги и вытираю руки о штаны. Сорен опирается на руки в попытке тоже встать, но очень быстро падает обратно.

– Ты не могла бы мне помочь? – просит он.

– Перекатись на спину. – Парень корчит жалобную гримасу. – Она в полном порядке.

– Что? Как такое возможно? Я думал, мазь лишь приглушает боль.

Я рассказываю ему об экспериментах Иррении с кровью зирапторов. В конце концов он решается перевернуться на спину.

– Судя по услышанному, она – потрясающая девушка, – заявляет Сорен.

– Так и есть. – Я сглатываю ком в горле и протягиваю ему руку. Он ее принимает, однако стоит мне отпустить раненого, как тот начинает заваливаться на бок. Мне приходится закинуть его руку себе на плечо, чтобы удержать в вертикальном положении.

– Побочный эффект от лекарства? – удивляется он.

– Не думаю. Ты потерял много крови и выдержал нелегкое испытание. От этого у любого голова закружится.

– А ты, значит, в порядке?

Говоря по правде, я готова проспать сотню лет, но необходимость заботиться о ком-то другом придает сил. Я пожимаю плечами вместо ответа.

– Туда, – указывает Сорен, – у меня в той стороне убежище.

Мы идем плечом к плечу. Теперь становится ясно, что он лишь на пару сантиметров выше меня. Что-то мне подсказывает, что при его внешности это не было проблемой. Любая девушка сочла бы привлекательными его ярко-голубые глаза, мужественное лицо и длинные черные ресницы. Но не я. Я больше никогда не смогу с приязнью смотреть на парней.

– Итак, Расмира, – он словно подслушивает мои мысли, – ждет ли какой-нибудь молодой человек твоего возвращения?

Я сбрасываю его руку с плеча, и он обрушивается на землю всем телом. Это получилось случайно, но его вопрос был таким неожиданным. И таким болезненным. Я словно наяву увидела лицо Торрина.

– О-о, – со стоном протягивает Сорен.

Я снова помогаю ему подняться на ноги, отметая мысли о карих глазах.

– Извини. Это вышло не нарочно. – В этот раз он и сам цепляется за меня, словно не верит, что я в состоянии его удержать.

– Споткнулась, что ли?

– Что-то вроде того. – Это настолько неуклюжая попытка вежливо уклониться от ответа, что я невольно ожидаю немедленного разоблачения. Вместо этого парень комментирует:

– Ты так и не ответила на мой вопрос.

– Все верно, – довольно грубо обрываю я его. Хоть Сорен и ранен, но ума ему явно не занимать, потому что он понимает намек и дальше идет молча, лишь указывая направление.

– Нужно было тщательнее считать дни, – произносит парень спустя какое-то время, обходя по широкой дуге крупный валун.

– Зачем?

– Раз ты здесь, значит, недавно был сбор Дани, и Пераксоло должен был проехать по этой тропе с телегой, полной мяса. И с зирапторами, следующими за ним по пятам. Поэтому их так много. Мне следовало держаться подальше отсюда.

А я шла по тому же следу. Неудивительно, что утром на меня напало одно из чудовищ.

– Целый год, – повторяю я, размышляя о том, что сказал Сорен раньше. Это означает, что в Лихоземье можно выжить. Как ты умудрился не сойти с ума за это время, совсем один в глуши?

– Так я был не один. Мы на месте.

Мы отодвигаем толстые ветви и оказываемся перед…

Еще одним деревом.

– Это древесина?

Парень с трудом открывает глаза. Видно, каких усилий ему это стоит.

– Наше лучшее открытие в Лихоземье. Здесь есть деревья, которые не гниют после того, как их срубаешь.

С этим словами его глаза закрываются, и он обвисает на мне мертвым грузом.

Мне приходится прислониться к основанию дерева, на котором построена хижина. Я стараюсь опустить парня на землю со всей возможной осторожностью.

Он падает на камни и снова просыпается.

– Ты как?

– Устал… – шепчет Сорен.

Я внимательно осматриваю дерево. Ветви у самого основания толстые и находятся на удобном для подъема расстоянии, но я точно не смогу втащить наверх раненого парня.

– Эй, есть кто дома? – наконец осмеливаюсь повысить голос я. Сорен говорил, что живет не один.

Тишина.

– Сорен ранен, и мне требуется помощь, если кто-нибудь слышит!

В ответ раздается громкий стук, будто что-то упало. В следующую секунду часть пола откидывается, демонстрируя входную дверцу.