Вокруг да около, заметки Сокола

Мы подписали бумаги, взяли сумку и отправились на все четыре стороны. Но не домой, потому что пробка в город была на два часа. Поехали на залив. Купили какой-то дрянной еды, которая передавалась по кругу, жевали, присыпая крошками машину. Сегодня было можно всё.

А ещё мы много говорили. Но не о том, как плохо поступили дети. Нет.

Мы говорили о буллинге как социальном явлении. Каждый делился своим опытом. Приводили в пример звёзд, политиков, писателей.

Потом были залив, закат и тишина. Мы делали фотки и высылали их всей многочисленной родне. А те слали слова поддержки. Оказалось, что наша родня очень дружная. Слегка агрессивная, да (все хотели наказать обидчиков). И, как выяснилось, каждый из членов семьи хоть раз подвергался буллингу.

А ещё я думаю, что каждый хотя бы раз в жизни был и по другую сторону баррикад (просто не все признаются). Даже когда просто смолчал в тот момент, когда дети обижали странного пухлого одноклассника.

Поэтому мы сказали Игорю, что ситуацию надо пропустить через голову, но не через сердце. Это опыт. И, как любой опыт, он ценен.

А ещё немного жаль, что у нас не было сменных трусов, вышло бы чудное купание. Мы просто заранее не знали, что кого-то в семье будут буллить. Не подготовились.

Потом мы ехали в город. Конечно, в пробке. Вид на закат из машины был чудесен. Играла Манижа, Russian woman, потому что если кто-то и понимает в буллинге в России, так это певица с таджикскими корнями.

Когда наступал припев, я говорила:

– Тише, тише, все приготовились… И-и-и-и…

И наш хор пел:

– Борются-а-а-а-а, борются-а-а-а…

Стемнело, ужасно хотелось спать.

Около стоящей у обочины машины кого-то били.

Игорь спросил:

– Папа, а это буллинг?

– Нет, сынок, это просто кто-то довыделывался в пробке…

А потом этот день закончился.

Я не знаю, что должно было бы произойти, чтобы мы просто так выбрались на залив и провели все вместе чудесный вечер. Порой из самого печального рождается прекрасное.

А я очень долго думала.

До-о-олго-долго.

И написала.

История сто четырнадцатая. Продолжаем эзотерическую тему

Вот говорят: мол, всё, что надо, у нас уже есть. Стоит только оглянуться внимательно по сторонам.

Вчера я проснулась и первое, что увидела, открыв глаза, была золотистая денежка на постели. Наверное, юркнула из чьего-то кармана при разборе чемодана и затаилась под подушкой. Эдакий Денюшок. Говорит: «Бери меня, Лен, трать в своё удовольствие, я весь твой».

Думаете, я взяла? Хрен! Я в то утро вообще про него забыла, зевнула, отвернулась.

Но Денюшок и не думал исчезнуть. На следующее утро я нащупала его… глазом. Мы зырили друг на друга в ощущении полного дежавю. Зенки серо-зелёные в зенки двуглавые. Он строго сказал: «Лен, прекращай, Лен! Бери и наслаждайся! Дарёному Денюшку, Лен, в решку не смотрят. Бери и клади в карман. И трать поскорее на приятное. А я тебе ещё друзей приведу. Мно-о-ого-много».

Я подумала-подумала… И взяла. По-хорошему. Потому как Вселенная изобильна и мудра, а иногда она большая шутница. А Денюшок уж очень юркий. Мало ли каким отверстием я найду его послезавтра…

История сто тринадцатая. Про Хакасию

Зацепила меня одна история из путешествия. Делюсь с разрешения участников.

Организатор нашего тура взяла в горы четыре поколения женщин своей семьи: себя, дочь, маму и… бабушку 84-х лет!

К слову, эта бабушка не является профессиональной спортсменкой или заядлым путешественником. Она жила обычной, не слишком активной жизнью бабушки своего возраста. Более того, недавно перенесла перелом позвоночника.

Ну вот просто в какой-то момент, видимо, подумала и решила: «А какая разница, где помирать?»

Бабушка участвовала во всех мероприятиях. В своём темпе, разумеется. Посещала круглые столы и практики, ходила в горы. Призналась, что всегда очень стесняется просить помощи в силу воспитания. Надо ли говорить, что после этого помощи стало хоть отбавляй.

На Сундуках, когда организаторы сказали, что можно потихоньку спускаться с горы, бабушка двинула вниз одна из первых, в полном одиночестве.

Внучка кричала сверху: «Бабушка, бабушка, подожди», просила членов группы, кто уже спустился, помочь. Но дул сильный ветер, и было плохо слышно. Никто не мог понять, что нужно делать. В конце концов, ЧЕМ можно помочь человеку, который, кажется, передумал умирать?

А ещё, стоя на горе, бабушка поделилась с нами, что мечтает дожить до ста лет и полететь в космос.

Мы спросили, поедет ли она в поход на следующий год.

Бабушка крепко задумалась. Было видно, что в этот момент в ней происходила какая-то внутренняя борьба. А потом улыбнулась.

И дала ответ.

А поскольку место было волшебным, Вселенная всё записала и приняла к исполнению.

История сто двенадцатая. Про Льниху

Мы снова отправились на речку. Муж не терял надежды увидеть-таки бобров. Андрей хотел завладеть надгрызенной бобром деревяшкой (чёрт его знает, какая в том ценность).

Я хотела гулять.

Река была на месте. Холодная. Дикая. Быстрая. Мужики плюскались. Почти как бобры. А я не хотела. Просто бродила по воде.

Потом Андрей сказал: «А пойдём туда!» И показал в сторону, где местность делала уклон вниз, а река там скатывалась по камушкам, набирая скорость.

Мне как-то не особо хотелось балансировать по камням, рискуя потерять тапки. Но мы взялись за руки и пошли. Единой цепью. Медленно. На полусогнутых. Каждый шаг давался трудно. Вода бурлила вокруг. Это было похоже на минувшую весну. Когда каждый был залогом опоры каждого. И каждый в случае падения мог утянуть за собою всех. Поэтому мы держались. И весной. И сейчас за руки. Порой немножко переругиваясь и подбадривая друг друга.

А потом мужики уселись на выступ в середине реки. Вода текла вокруг них. Приносила, смывала, уносила. Как метафора на смену мерности бытия.

Тогда я подумала: «Какого чёрта? Ну поеду в город без трусов…» И начала балансировать на одной ноге, стягивая шорты.

Потом я сидела в реке, прижав колени к подбородку, цепляясь за дно пальцами и ягодицами.

Было невообразимо хорошо.

Случайно нашла рукой в воде ступню мужа. Тихонько сжала его за мизинец стопы – типа «я тут, я рядом», а он ответил лёгким шевелением ступни.