Вокруг и около

С тех пор Ираклия в Грузии не видели. В прошлом году он, наконец, объявился в Тбилиси, и нельзя сказать, чтоб зашелся от увиденного в восторге. Саакашвили он считает клиническим недоумком, про Шеварднадзе и говорить не хочет, на вопрос, как ему Гамсахурдиа, отвечает в том смысле, что лучшее, что он мог для себя сделать, это оставаться сыном великого грузинского писателя, а не лезть в политику. Таким образом, кроме хинкали и лимонада ничего путного в Грузии сегодня для Ираклия нет, тем более что и лимонад-то уже никакой не Лагидзе, а так себе водичка.

В ближнем кругу Ираклия оказалось много армян. Армянская община Франции, не раз отмечал он, несравненно больше грузинской и это, полагает Ираклий, есть большая армянская удача. Неудачей, и тоже большой, он считает удивительную для мудрой нации доверчивость армян, легкомысленно переехавших из благословенной Франции на мутную советскую родину, «где так вольно дышит человек».

– Ви что, нэ понимали, что этот усатый пидарас врет? Почему из Франции уезжали? Зачем? Правда, били, ахпер джан, среди вас и умные люди, но мало…

Дальше была рассказана следующая история. Не очень доверяя советской пропаганде, некоторые репатрианты договаривались сообщать, что на самом деле происходит на родине и имеет ли смысл собираться в дорогу другим. Хитроумных способов передать опасную информацию было придумано много, но больше всего Ираклию понравился такой.

Перед отъездом в Армению одна армянская семья попросила другую прислать спустя полгода-год фотографию. Договорились так: если на снимке все стоят, значит, в стране порядок и возвращаться домой можно. Если же уехавшие сфотографируются в положении «стоя», значит, рассказы о счастливой жизни в СССР полная ерунда и ехать нельзя ни в коем случае. В результате, на снимке, который пришел из Армении, люди не сидели и не стояли. Они лежали…

…В свои шестьдесят восемь как в буквальном, так и в фигуральном смысле Ираклий стоит на ногах крепко. Никого из друзей и знакомых во Францию не заманивает, но и сам возвращаться в Грузию не собирается. Никогда. Говорит, ему и здесь хорошо. Так это или не так, я, честно говоря, не знаю, в душу ему не лез и трудными вопросами не пытал. Зачем?…

Париж – Женева