Вокруг Света 1993 №02

По материалам журнала «Гео» подготовила Н. Маргулис

Крылатые пленники

Ежегодно в мире продают сотни тысяч попугаев. Большинство из них отлавливают в тропических лесах, чаще всего нелегально, и отправляют в Европу. Танзания — один из ведущих экспортеров живого товара. Масштабы торговли таковы, что многим редким видам птиц в ближайшие годы грозит полное вымирание. Немецкий журналист Бертрам Джоб и фоторепортер Штефан Эллерингманн попытались разобраться в этой тревожной проблеме. В Танзании и Германии они встречались с ловцами, торговцами, учеными — теми, кто занимается позорным делом, и теми, кто борется с этим.

«Неразлучники»

Они медленно шли друг за другом, напрямик через поля — три крохотные фигурки на фоне серовато-голубых зубцов гор. Шли молча, только колосья маиса похрустывали под башмаками. Первый нес на плече толстый сук, к которому были приплетены длинные ивовые прутья. Второй держал в руках деревянный нож и пластиковый пакет с клеткой. И только третий шел почти налегке: у него ничего не было, кроме матерчатой сумки.

На охоту немецких журналистов взял Ахмад Тамла. Вот уже десять лет он со своими помощниками путешествует по отдаленным областям Танзании в поисках редких птиц. Постоянный страх, что он не сможет вовремя поставить торговцам в Дар-эс-Саламе и Аруше заказанных журавлей, ибисов, фламинго, зябликов, попугаев, гонит его в дорогу. Ловля птиц — занятие не из легких. Полные лишений недели вне дома, зной и пыль, ночевки в палатке, утомительные поездки в автобусах с живым грузом. И бесконечные дрязги с торговцами, когда те на несколько месяцев задерживают оплату доставленного товара. Ахмад Тамла — один из сотни ловцов Танзании, промышляющих легальной и нелегальной охотой. В его матерчатой сумке — горсточка семечек подсолнуха, которую он купил на рынке на одолженные деньги, а в портмоне — разрешение на отлов не более 400 так называемых «lovebirds»— розовощеких попугаев и 50 розовых какаду. Кто же он все-таки, этот Ахмад Тамла? Бездушный мародер, который ловит все, что только может бегать и летать, или заботливый отец, содержащий этим ремеслом свою многочисленную семью?

У него есть договор с крупными торговцами в Дар-эс-Саламе. Он должен привезти как можно больше птиц, хотя это почти всегда превышает допустимую норму. В ожидании крупных заказов из Европы хозяин Тамлы стремится набить птицами полные вольеры.

Тамла хорошо знает свое дело. Он может на слух отличить крик попугая майерс от щебета других птиц. Он знает, где и когда созревают плоды, которыми любят лакомиться попугаи Конго. И место, к которому обычно слетаются персиковые попугаи на водопой. Это поляна с несколькими акациями и баобабом, у маленького ручейка, неподалеку от деревушки Нгаре Найроби. Сюда и пришли путники.

Тамла снимает с плеча матерчатую сумку и тихо отдает приказания своим товарищам. Сахди достает из пакета баночку с клейкой массой. Клей он сварил вчера ночью в хижине сестры Тамлы. Понадобилось два часа, чтобы из сока растений и машинного масла приготовить липкую массу. Наесоро смазывает ею ивовые прутья, привязанные к суку, который он нес,— эти прутья будут имитировать ветки акации. Потом разводит костерок, чтобы подержать прутья над огнем. Держат попеременно: удушливый запах клея вызывает кашель. Но вот прутья готовы, и Наесоро и Сахди бегут к ближайшей акации, которую выбрал Тамла. Наесоро карабкается на дерево и крепко привязывает сук так, чтобы смазанные прутья торчали над кроной акации. Затем оба возвращаются к своему хозяину и вместе выжидают в некотором отдалении, когда прилетит какая-нибудь птица, которая принесет им деньги. За одного персикового попугая они смогут получить 150 шиллингов — это около одной марки.

Обычно птицы не заставляют себя долго ждать. Буквально через минуту подлетает стая персиковых попугаев. Около 20 пестрых, звонко кричащих комочков с головокружительной скоростью проносятся над поляной. «Если повезет, то эти летающие банкноты — наши»,— говорит Тамла.

Одна птица отделилась от стаи и подлетела к акации с ловушкой. Попугай присел на ивовую ветку и мгновенно прилип. Бедная птица, как летучая мышь, повисла вниз головой. Пронзительно крича, она несколько раз взмахнула крыльями, пытаясь высвободиться. «Этот крик должен привлечь остальных»,— с надеждой шепчет Тамла. Иногда к ветке прилипает сразу несколько персиковых попугаев, слетевшихся на крик собрата,— недаром их называют «неразлучники».

Но в этот день Тамле не повезло. В течение нескольких часов два или три раза направлялись птицы в сторону акации, но сворачивали, так и не долетев. «Солнце уже высоко, — говорит Тамла недовольно.— В его лучах клей на ветвях начинает блестеть, и попугаям кажется, что это змея. Никаких шансов, что сегодня удастся поймать еще что-нибудь, и поэтому нет смысла ждать дальше». На липких ветвях висели лишь один попугай и четыре крупных скворца...

Нассоро и Сахди забирают добычу и сажают птиц в клетку. Пойманный попугай в следующий раз послужит приманкой: клетку с ним поставят под ловчее дерево, чтобы пленник своим криком подзывал собратьев. Скворцы же попадут в суп, их нежирное мясо хоть немного разнообразит скудный обед незадачливых охотников, состоящий только из маисовой каши — «угали».

Во второй половине дня Тамла, Сахди и Нассоро снова отправились осматривать небо. «Иногда можно поймать до сотни в день,— говорит Тамла,— а иногда ни одного».

Такой способ ловли птиц не безопасен для жизни пернатых. Около 10 процентов попугаев погибают, не удержавшись на клейкой ветке, падая вниз головой со слипшимися крыльями, или просто умирают от испуга. Не идут им на пользу и бесконечные перевозки в клетках на крышах автобусов, и переполненные кричащими собратьями пыльные вольеры крупных торговцев...

Вероятно, в этот раз Тамла продаст свой товар в ближайшей Аруше. Люди в Дар-эс-Саламе еще не оплатили последнюю поставку.

Мистер Схака, торговец-ветеринар

Мистера Схака, которому доставляют свой товар Ахмад Тамла и десятки подобных ему ловцов, в Аруше знают все. В его любимом китайском ресторанчике немецким журналистам дали его адрес, но, оказывается, координаты мистера Схака можно получить и в любой стране Европы, в посольстве Танзании. Конечно, если вас интересует торговля попугаями.

Доктор Схака сидит за рулем «мерседеса», который ведет зигзагами по выбоинам немощеных улочек Аруши. На нем пестрый летний костюм из индийской ткани, и он уверен, что его автомобиль самый лучший в мире. На заднем сиденье мистер Схака везет двух гостей из Германии, которые, как он надеется, хотят купить большую партию попугаев.

— 500 персиковых попугаев — нет проблем, — говорит доктор Схака.— В вольерах у меня около 800 штук, которых я могу продать прямо сейчас. Если вы пожелаете, могу добавить еще несколько черноголовых.

Проблем с поставками товара, как уверяет доктор Схака, тоже нет. Официально он должен продавать 2 тысячи попугаев в год через свою фирму «Prima Company». Эта квота была установлена правительственным департаментом по охране природы. Но на самом деле мало кто из торговцев придерживается этих правил. В случае необходимости доктор Схака может реализовать остальных попугаев через другую свою фирму. «Если я хочу продать больше птиц, чем следует, — рассуждает Схака,— я обращаюсь в департамент за дополнительным разрешением, но при этом должен предъявить подтверждение на специальный заказ сверх нормы из Европы».

В течение многих лет доктор Схака работал ветеринаром. Позже он зарабатывал тем, что обследовал животных, подлежащих экспорту. И, наконец, ему в голову пришла идея самому войти в дело.

С 1984 года доктор Схака продает все, что ему могут поймать в этой стране люди вроде Тамлы. В лучшие годы товарооборот только от продажи птиц составлял 200 тысяч долларов США. В 1991 году всего за несколько месяцев, несмотря на запреты на торговлю со стороны правительства, он смог получить прибыль в 120 тысяч долларов.