Вокруг Света 1993 №03

Как бы то ни было, а в империи уже зрело недовольство — вместе с чернью роптала и знать. Помпезные выступления Нерона в цирке и амфитеатре вызывали неприязнь в высших слоях общества. Заканчивая читать поэмы, Нерон смиренно преклонял колено перед толпой, со страхом ожидая приговора современников. И приободрялся лишь после того, как публика приветствовала его громом оваций. Однако аплодировать ему начинали специально подобранные для этой цели люди. И горе было тому, кто дерзнул бы остаться равнодушным к его выступлению. Однажды во время одного такого представления, когда Нерон читал свои стихи, кто-то из зрителей заснул. Его грубо растолкали и приготовились воздать ему по заслугам. Однако зритель оказался высокого звания — только это и спасло его от неминуемой смерти. Его звали Веспасиан. В один прекрасный день судьба сделала его императором.

Первый заговор, зачинщиком которого выступил Пизон, один из приближенных императора, был Нероном раскрыт. В отместку он пролил потоки крови. Среди несчетного числа его жертв оказались Петроний, Трасей, Сенека, Лукан. Однако беспрерывные казни не остановили врагов Нерона. Пропретор Галлии Виндекс и наместник в Испании Галвба объявили о своем неподчинении императору. Вслед затем события развивались очень быстро. Часть империи провозгласила императором Гальбу. На его сторону встали сенат и преторианцы. Низложенный общим постановлением сената, всеми покинутый, Нерон бежал из Рима и скрылся во владениях своего вольноотпущенника Фага. Однако Нерон знал, что его уже ищут и непременно найдут, чтобы казнить по обычаю предков. Когда он спросил, что это за казнь, ему ответили, что «преступника раздевают донага, голову зажимают колодкой, а по туловищу секут розгами до смерти».

Узнав, что его ожидает, Нерон решил избежать уготовленного ему позора. Он велел вырыть для себя могилу, причем сам при этом присутствовал. То и дело он повторял:

— Какой великий артист погибает!

Когда всадники были уже совсем близко, он вонзил себе в горло меч.

Перевел с французского И.Алчеев

Преодолевшие боль

Диаспора любого народа — то есть представители его, рассыпанные по всему миру,— явление очень интересное с многих точен зрения. Особенно такая многомиллионная диаспора, как китайская. Зачастую бывает, что именно там сохраняется старинный язык и многие забытые на исторической родине обычаи. Мало ли что там не происходило на старой родине! В Китае — и войны, и революции, особенно «культурная революция». Но — самое главное — на родине не нужно никому, а прежде всего самим себе доказывать, что ты — китаец, знающий и ценящий обычаи и привычки своего народа.

Странноватый для непосвященных обычай протыкания пиками щек в один из храмовых праздников издавна существовал в провинции Гуандун, а именно оттуда родом значительная часть хуацяо — китайцев, живущих в странах Юго-Восточной Азии. Протыкатели долго тренируются и исполняют обряд, не проливая ни капли крови и даже столь непринужденно улыбаясь, словно ничего, кроме удовольствия, это им не доставляет.

В родном Гуандуне еще гоминьдановцы запрещали эту народную забаву как феодальный пережиток. Впоследствии запреты в Китае усилились, а когда жить стало посвободнее, оказалось, что мастеров пики с тренированными щеками почти не осталось.

Зато таиландские (бирманские, малайзийские, индонезийские и пр.) китайцы ежегодно в октябре собираются в храм в город Пукет: кто поглазеть (их больше), а кто и пику взять (в щеку).

Если гуандунские гуандунцы захотят возродить свой исконный обычай, они всегда смогут поучиться у гуандунцев зарубежных: там все исконное исконнее...

В центре мира, или На родине Насреддинд-Ходжи

Весь день небо было затянуто серой пеленой. Стало прохладно и безлюдно. Унылые безлесные степные плоскогорья с выгоревшей травой нагоняли тоску. Клонило ко сну...

Вдали показался пост ТРФ — турецкого эквивалента нашей ГАИ. Инстинктивно приготовился к худшему, ибо по прошлому водительскому опыту знаю: встречи с подобными службами особых радостей не приносят.

С турецкими «хозяевами дорог» мне еще не приходилось сталкиваться. Такие ли они, как и наши? На всякий случай, чтобы не дать времени дорожным блюстителям порядка придумать предлог, дабы придраться к нам, остановились сами и «атаковали» их вопросами, памятуя, что лучшая защита — это нападение.

Но, как убедились, здесь совсем иной «климат», и здешние «гаишники», в которых водители привыкли видеть своих извечных противников, совсем не собирались останавливать нас и вовсе не были противниками автомобилистов. Даже наоборот.

Полицейские любезно ответили на наши вопросы, надавали кучу советов и вообще проявили живейший интерес к нам и особенно к нашей стране. Уже несколько минут беседы убедили меня: это простые, бескорыстные и добрые парни, добросовестно выполняющие свой служебный долг, что в то же время не мешает им быть отзывчивыми, веселыми и улыбчивыми. Гостеприимные полицейские пригласили нас в свой пост выпить по стаканчику чая и продолжить разговор там...

После этой мимолетной встречи мне показалось, что и небо вроде просветлело, и теплее стало, и природа улыбнулась... И словно промелькнула тень того веселого человека, который, как считают турки, когда-то здесь жил.

Мы приближались к городу Сиврихисар. Окрестности очень живописные — скалистые горы, ощетинившиеся к небу острыми зубьями. Издали я было принял их за древние крепостные стены. По-видимому, город и назван «Сиврихисар», что в переводе означает «крепость с заостренными стенами». У въезда в город, слева от шоссе, неожиданно увидели памятник — на осле восседает старик в широкополой шляпе, вонзивший длинную палку в земной шар, на котором написано: «Дюньянын меркези бурасыдыр» («Центр мира здесь»).

Я ждал этой встречи и поэтому сразу догадался: это легендарный Насреддин-ходжа...

Вспомнился анекдот. Насреддину был задан коварный вопрос, на который, казалось, невозможно было ответить: «Где находится центр поверхности Земли?» — «Здесь,— ответил Ходжа, воткнув свою палку в землю.— Если не верите, можете убедиться в моей правоте, измерив расстояния во все стороны...»

Но почему этот памятник установлен именно здесь? Сворачиваем в город и в отеле, который так и называется «Насреддин-ходжа», узнаем, что, оказывается, одна из соседних деревень является — ни больше, ни меньше — родиной любимца турок.

Это еще больше разожгло наше любопытство. Сразу же едем в указанную деревню. Сегодня она тоже называется — Насреддин-ходжа. А в то время, когда там родился Насреддин, ее имя было Хорту.

В трех километрах от трассы, ведущей в Анкару, придорожный указатель заставил нас свернуть круто на юго-запад.

Вдоль главной улицы деревушки — побеленные глухие торцовые стены глинобитных домиков, расписанные цветными картинами-иллюстрациями к анекдотам о Насреддине. На центральной площади, которую, как и главную улицу в этой маленькой деревушке, можно так именовать лишь условно, установлен небольшой памятник. На постаменте надпись, свидетельствующая, что здесь в 1208 году родился Насреддин и жил до 60 лет. Умер в 1284 году в Акшехире...