Вокруг, везде и всюду

Сел на ступеньку:

— Подожду, когда отпустит. Не будет же меня вечно колбасить?

— Пойми, друг, тебя никто никуда не отпустит. Сидя на лестнице, ты дождёшься лишь того, что тебя арестует Охрана.

— Не арестует. У них приказ стрелять без предупреждения. Может после этого глюк и закончится?

— А наша миссия?

— Мне твоя миссия поровну. Я в ней не участвую.

— Ты её спланировал.

— Тем более. Мой план — сидеть и ждать.

Я достал наушники и включил на телефоне музыку, показывая Ринату, что разговор окончен. К сожалению все треки в плейлисте были одним и тем же Eight Miles High.

Откуда эта скучная песня вообще мне знакома? Наверное, по радио случайно подцепил, а теперь отравленное альтом подсознание повторяет и повторяет её.

Ринат перехватил меня за поясницу. Так как мои руки были заняты телефоном, не успел вывернуться.

Он перекинул меня через перила и сам прыгнул вослед.

Глава 12. Тогда страдал я и страдаю снова

Я легко приземлился на пол, будто с высоты табуретки спрыгнул.

Задел покосившийся стол. Пыльные журналы и бумаги сползли с поверхности и посыпались вниз, мелькая старыми новостями.

Ещё в первое посещение заброшенного офиса туристической фирмы, показалось, что журналы ждали нашего прибытия. Вот оно и произошло.

Ринат приземлился поодаль от меня, ударившись о диспенсер. Зелёные трубочки высохшей гнилой воды суетно загремели в пластиковом баке.

Моим первым порывом было схватить Рината за воротник и кинуть об стену, мол, только попробуй ещё ко мне притронуться. Но одумался. Какой смысл что-то требовать от персонажа галлюцинации.

Я вышел на улицу.

Спокойный алма-атинский день. Продавец овощей так же спал за прилавком, сложив на него ноги. У салона красоты «Стокер» курила худая девушка в фартуке. Парикмахерша.

Ринат нагнал меня:

— Нам не туда.

— Да отстань ты.

Так сильно толкнул его, что Ринат отлетел вглубь офиса и упал на стопку журналов. Тубус раскрылся, повылетали карандаши, бутылка с водой, что-то ещё.

— Ну и вали! — Прокричал Ринат. — Я почти дошёл до цели. Ты ещё пожалеешь, что нарушил уговор.

Я закрыл за собой дверь.

Ясно — весь трип проходил внутри этого заброшенного помещения. А теперь меня наконец-то отпустило. Проверил телефон. Музыкальные файлы перестали называться одним и тем же Eight Miles High.

Подмигнул девушке-парикмахерше и побрёл по улице. Хотелось домой. Галлюцинаторные переживания от принятия альта слишком яркие и последовательные, будто прожил отдельную жизнь. Меня-то иногда и настоящая жизнь утомляет, не говоря уже о вымышленной.

Есть в этом наркотике определённый интерес, но он для редких интеллектуалов. Типа настоящего ЛСД. В моей работе нужен расколбас попроще, чтоб бил по мозгам друзей, но оставлял приятное послевкусие. Мне не нужно менять их мироощущение. Нужно завоевать их расположение. Подкопить знаний об их привычках и пристрастиях. Компромат какой-либо подсобрать. Всё то, что могу продать своим клиентам.

Уф, со всеми этими перерождениями в фотографа и музыкального продюсера, совсем потерял себя. Я, Матвей Сорокин, продаю нужным людям нужные связи. Инвестиции в будущее мгновенной прибыли не приносят, но через пару лет, когда сынок депутата получает работу в правительстве, он становиться нужным человечком для принятия важных для некоторых компаний решений. Поэтому я…

Шёл по тротуару вдоль той улицы, где ранее был с Ринатом. Сквозь плотный гул моторов, сигналов авто и музыки из открытых окон донёсся стрёкот мотоциклов.

Чуть не присел в ужасе.

Вот так флешбэк.

Трое мотоциклистов показались на перекрёстке. Проскользнули мимо стоящих в пробке автобусов. У меня дрогнуло сердце. Неужели кошмар не кончился? Если они снова промелькнут мимо, а потом начнут двигаться по кругу, то снова окажусь в пространстве, которое будет уменьшаться в перспективе. Значит, альт ещё действует.

Мотоциклисты заглушили двигатели и припарковались у обочины. Девушка сняла шлем, встряхнув тёмными длинными волосами.

Двое, бросив мотоциклы, направились в мою сторону.

Первый мотоциклист снял шлем и я узнал Парменида. Второй парень незнаком. Вокруг глаз у него шли красные круги обожжённой кожи. Он быстро подошёл и стукнул меня в живот:

— Это тебе за то, что ослепил вспышкой.

С торжествующей улыбкой Парменид сунул руку в плоскую сумочку у себя на боку. Вместо ожидаемого мною пистолета, вытащил шприц. Резко снял колпачок и всадил мне в плечо.

Теряя сознание, подумал, что лучше остался бы с Ринатом. Тот хотя бы дружески расположенная галлюцинация.

Глава 13. И нежныи звон «тинь-тинь» — такои блаженныи

Обнаружил, что лежу на подстилке, вроде коврика для йоги. Большое пустое помещение с высоким потолком и колонами. В центре зала овальный стол с множеством стульев из белого дерева.

Поднялся и обошёл зал.

На стенах картины в золотых рамах. Картины изображали сцены из казахской истории. Я достаточно прожил в Алма-Ате, чтоб узнавать подобные сюжеты. Хан принимает делегацию китайцев. Хан на коне рубится с толпой врагов, которые тоже похожи на казахов, но художник смог изобразить их так, что зрителю ясно — это злые завоеватели. На другой картине Хан уже сам в образе завоевателя, но подано это, как несомненное благо для покорённого народа.

Высокие двустворчатые двери завешаны бархатными занавесками, как в ночном клубе у Дружища. Все заперты.

Многометровые окна завешаны таким же бархатом. Смог отковырнуть край одного — непроницаемое тёмное стекло.

В новостных выпусках в таких залах главы евразийских государств принимают друг друга, чтоб обсудить новые способы тирании над народами.

Мои перемещения были замечены, Одна из дверей щёлкнула, в комнату вошли несколько мужчин в деловых костюмах. В одном едва узнал Парменида. Пиджак меняет человека.

— Прости за жёсткие меры при захвате. Так тебя проще было доставить в Акорду.

На столе стояли бутылки с водой. Я налил полный стакан и выпил залпом. Парменид продолжал:

— Нам нужно было изолировать тебя от сообщников, не вызывая у них подозрений.

Я налил ещё стакан:

— Не знаю, о чём речь, но поражён, какие сложные и одновременно логичные у меня галлюцинации.

Парменид достал из сумочки на боку знакомую книжку:

— Мы получили от Анри твой материал. Не сразу сообразили, как «Бестрепетное сердце истины» действует, но вроде сделали всё правильно? Помогли коллеги из французского отдела «А».