Вокзал Техас – Луизиана
Шрифт:
– Привет, Красавчик, не бойся, это я. Поможешь мне, как мы договаривались? Я всё сделаю быстро и не больно, ты даже ничего не почувствуешь, мне всего лишь нужна будет твоя реакция, а у тебя с ней всё в порядке, я-то знаю.
Жеребец посмотрел на него сверху вниз и кивнул лохматой чёрной гривой. Похоже было на то, что он согласился. Оставалось узнать, так ли это на самом деле.
Твен услышал ругательства отца и напрягся. Сквозь отверстия в досках стойла он увидел, как нетвёрдой пьяной походкой Уилл приближается к Красавчику. Твен знал, зачем тот пришёл в конюшню: он видел несколько раз, как приёмный отец приходил сюда, будучи пьяным, и ругался на коней. Он бил их палками, но несильно, потому что лошади считались ценным товаром и некоторые в скором времени могут быть проданы. Уилл избивал
Когда Твен слышал испуганное ржание коней, то вбегал в конюшню и старался помешать Уиллу избивать лошадок. Он лупил кулачками по спине отца, да что сделается такому бугаю? Мужчина отталкивал его, и мальчишка падал на землю. Больше всего Уилл любил издеваться над Красавчиком, которому Твен отдавал всю любовь и добытую с таким трудом морковку. Почему Уилл так ненавидел этого жеребца? Наверное, потому что не хотел, чтобы мальчишка проводил здесь слишком много времени, а может, оттого что никто и никогда не любил Уилла так, как эту глупую лошадь.
– Будь неладна эта вонючая тварь! Если бы не деньги, которые я могу выручить за неё, давно отдал бы на мясо, – Уилл стоял, покачиваясь у стойла Красавчика и пытаясь схватить лошадь за гриву, но жеребец крутил головой и не давался. После нескольких неудачных попыток Уилл начал искать кнут в конюшне, чтобы хорошенько всыпать неугодному коню. Он двинулся в сторону, но споткнулся о собственную ногу и упал, ударившись головой о землю.
– Будь проклята эта конюшня со всеми тварями, что здесь обитают, сожгу здесь всё к чертям! – с трудом поднявшись и кряхтя, он встал на четвереньки, а затем, уцепившись за стену, поднял своё грузное тело в вертикальное положение. Подойдя совсем близко к стойлу Красавчика, Уилл резко схватил коня за гриву и приблизил голову к себе.
– Проклятый конь, это ты виноват, что я упал, поэтому я тебя накажу, – резко вытащив из кармана нож, он показал его жеребцу. – Ну что, теперь страшно?
Твен сидел за Красавчиком, не шевелясь, слышал разговор пьяного отца и видел всё, что тот делает. Он чувствовал страх Красавчика, который передавался и ему тоже. Нужно выбрать момент и действовать… Сейчас! Мальчик резко вскочил, схватил кнут и что есть силы ударил по крупу жеребца.
Реакция коня сработала моментально: он испугался и заржал, неожиданно для Уилла встал на дыбы, передними ногами ударив его в грудь с такой силой, что тот отлетел на несколько метров вперёд и ударился о стену. Твен успел отскочить от коня, поскольку задние ноги могли рефлекторно ударить тоже.
– Молодец, Красавчик, ты всё сделал правильно и… извини за кнут, с меня ведро сладкой моркови, – он погладил жеребца и поцеловал лохматую морду. Конь особо не сопротивлялся, лишь в очередной раз отрицательно покачал головой, как бы говоря о том, что эти лобызания ни к чему.
Из закутка выскочил Марк и подбежал к брату.
– Вот это да, вот это вы даёте с Красавчиком, ну прям как в «Зорро»! – мальчик подошёл к жеребцу и погладил морду. – Молодец, Красавчик, ты наш герой. А что с Уиллом? Что-то он не шевелится совсем, умер, что ли? – взгляд Марка остановился на Твене, который стоял рядом с приёмным отцом.
– Я не знаю, у него изо рта кровь течёт. Наверное, надо позвать врача.
– Тогда я позову, – сорвался Марк с места, чтобы бежать за помощью.
– Нет, стой! Иди в дом, только смотри, чтобы тебя никто не видел, и рот на замок! Я сам побегу за помощью, не хватало того, чтобы узнали, что мы вместе были в конюшне.
– Хорошо, я постараюсь. Ну я пошёл? – близнец отвернулся от Твена и направился домой, оглядываясь по сторонам, чтобы его никто случайно не увидел.
В доме была только жена Уилла – Тина, их приёмная мать. Она почти никогда не выходила из дома, смотрела за близнецами и вела домашнее хозяйство. Вот она-то и увидела в окно, что Марк выходил из конюшни. Выглядел он подозрительно и постоянно оглядывался по сторонам, как будто чего-то опасался. «Что это с ним и где его брат?» – промелькнуло у неё в голове.
Марк приблизился к двери дома, оглянулся по сторонам и медленно открыл дверь. Та предательски заскрипела,
оповещая всех, что кто-то вошел.– Вот же зараза! – прошептал мальчик.
Не успел он подняться по лестнице, как над ним грозовой тучей нависла Тина.
– Где ты был, маленький засранец, и где твой брат? Отвечай немедленно!
– Я… я… гулял на улице с мальчишка… – не успел он договорить, как получил оплеуху.
– Не смей мне врать, гадёныш! Отвечай, ГДЕ ТВОЙ БРАТ?
– Тина, я не знаю, не знаю, кажется, я видел, как он пошёл в конюшню дать лошадям еды.
– Я видела, как ты тоже шёл с конюшни, что вы там делали вдвоём?
– Я хотел посмотреть на Красавчика, он такой классный, как конь у Зорро.
– У какого ещё Зорро? Что ты несёшь? Иди отсюда в свою комнату, не путайся у меня под ногами, – она повернулась, тяжело вздохнула и пошла на кухню готовить обед на свою большую приёмную семью. «Этот братец скрывает что-то от меня, но не будь я Тина Уилл Браун, если не узнаю правду. Говорила я Уиллу, не нужно было брать этих выродков, прокляты они, как и вся их семья…» – женщина сбросила с себя фартук и быстрым шагом направилась в конюшню.
Твен бежал по дороге в сторону больницы. Он бежал быстро, но страх того, что он мог убить Уилла, убеждал бежать ещё быстрее. «Только бы успеть, только бы успеть спасти его. Я же не хотел убивать, а так, испугать немного, чтобы отстал от нас и больше не бил», – с такими мыслями Твен старался ускориться изо всех сил.
Когда до больницы оставалось пара кварталов и поворот налево, мальчик вдруг остановился как вкопанный. Перед ним простиралась дорога, ведущая на свободу. Туда, где нет истерички Тины и злобного Уилла, где нет подхалимщиков и прислужников папаши, нет постоянной боли и страха, что умрёшь или не встанешь от очередных ударов взрослых. Твен потрогал шишку на голове – она ещё окончательно не зажила, и прикосновения отзывались острой болью. Поморщившись, он со злостью подумал о том, что эту шишку и все остальные синяки и удары на теле, шрамы на спине он получил лишь от одного человека, который ненавидел его больше всех на свете. Но за что? Откуда такая ненависть? Он не знал.
Твен сделал шаг в сторону новой жизни и оглянулся назад.
– Марк, я вернусь за тобой. Обязательно вернусь, пожалуйста, только дождись меня…
Тина сбавила шаг, подходя к конюшне: почему-то было страшно, хотя она никогда ничего не боялась. Женщина зашла в тёплое помещение, где жили лошади, и резко остановилась. Она всегда ненавидела этот запах, резкий и кислый, который исходил от лошадей.
– Как здесь можно находиться больше пяти минут, ужас! Один запах мочи чего стоит. О, боже, что это? – взгляд Тины упал на угол конюшни. Там на земле виднелись большие белые ноги её мужа. Подойдя ближе, она увидела мужчину целиком. Уилл сидел, прислонившись к стене, голова была опущена на грудь. На подбородке застыла кровь, она же окрасила в багровый, рубашку. Женщине хотелось позвать на помощь, показать, что ей страшно, что одной не справиться, но крик застыл в горле. «Надо бежать отсюда как можно дальше и делать вид, что я ничего не видела!» – подумала Тина, поднимаясь с колен, но что-то её остановило. Возможно, человеческое сострадание или брачная клятва, данные когда-то мужу: «В болезни и здравии, бла-бла-бла…»
Как же ей хотелось не видеть всего этого, но Уилл – её муж, и нужно хотя бы позвать на помощь. «Да, нужно вызвать врача, но сначала пощупать пульс. Как это делается? О боже, что же с ним случилось?» – Тина взяла его руку, та была тёплой и тяжёлой.
– Где-то здесь должен быть пульс, вот же чёрт! – выругалась женщина. Она паниковала, руки тряслись.
Ничего не нащупав и так и не поняв, жив муж или мёртв, женщина медленно поднялась и, находясь будто в трансе, пошла звать на помощь. Ноги не желали передвигаться, они были как ватные, словно сопротивлялись. И тут Тина внезапно ощутила невероятную лёгкость, свободу и радость. За все пятнадцать лет совместной жизни она не ощущала такого. Да, она и мужа-то никогда особо не любила, может быть, поэтому сейчас ей стало всё равно, заберёт его смерть или оставит ещё на земле. Сейчас женщина ясно поняла: всё кончено и даже если Уилл выживет, всё будет по-другому.