Волчье озеро

– Не будем забегать вперед. Мы надеемся на добровольное содействие доктора Хэммонда. Нам нужно знать, что именно произошло на этих сеансах гипноза, чем можно объяснить кошмарные сны его пациентов и последовавшие за ними ритуальные самоубийства.

Два женских голоса одновременно:

– Ритуальные?

Мужской голос:

– Какого рода ритуальные действия вы подразумеваете? Сатанизм?

Другой мужской голос:

– Вы можете раскрыть имена трех других жертв?

Женский голос:

– Правильно ли использовать термин “жертва”, говоря о самоубийствах?

Фентон прикрикнул:

– Успокойтесь, пожалуйста! Я считаю, в данных обстоятельствах вполне резонно использовать слово “жертва”. Были совершены четыре почти идентичных самоубийства; в каждом случае использовались орудия, совпадавшие с орудиями из сновидений, которые снились погибшим после сеансов гипноза. Очевидно, это не просто совпадение. Относительно ритуального аспекта – все орудия были весьма необычными и, по версии экспертов, скорее всего, имели какое-то значение; это все, что я могу сообщить на данный момент.

Мужской голос:

– Если ваша теория верна и погибшие оказались жертвами гипнотического внушения, приведшего к самоубийствам, по какой статье будет предъявлено обвинение? Это какая-то новая разновидность убийства?

– Мы решим это по мере продвижения расследования.

Вопросы задавали целых полчаса. Фентон не проявлял нетерпения. Наоборот, казалось, он словно подначивал журналистов – весьма необычно для флегматичного, наверняка старых взглядов сыщика, подумал Гурни.

Наконец Фентон объявил о завершении пресс-конференции.

– Так, дамы и господа, спасибо за содействие. На выходе вы можете взять копии моего отчета.

Журналисты начали отодвигать стулья, вставать, и на этом видео закончилось.

Несколько долгих минут Гурни, весьма озадаченный, просидел за письменным столом.

Затем схватил ручку и стал записывать вопросы. На половине страницы он вдруг вспомнил, что в папке, которую составила Джейн, были еще документы: заявление для прессы Ричарда Хэммонда и подборка статей, вышедших уже после конференции Фентона.

Гурни открыл папку, достал стопку распечаток с новостных сайтов и бегло их просмотрел. Не было никакой необходимости читать эти более свежие статьи. Заголовки говорили сами за себя.

“Заклинатель смерти”

“Врач убедил своих пациентов свести счеты с жизнью?”

“Полиция связывает ритуальные самоубийства с подозрительным гипнотизером”

“Сон как орудие убийства?”

Просмотрев половину распечаток, Гурни отложил их в сторону и откинулся на спинку стула. Картина произошедшего заинтриговала его, а агрессивно публичный подход Гила Фентона сбивал с толку – мало того, что тот ухватился за совершенно нелепую версию, так еще и нарушил принципы общения с прессой полиции штата Нью-Йорк.

В папке лежала последняя бумага – напечатанная на машинке страничка с длинным заголовком: Сообщение для прессы. Заявление доктора Ричарда Хэммонда относительно расследования смертей Кристофера Хорана, Лео Бальзака, Стивена Пардозы и Итана Голла.

С нарастающим интересом Гурни вчитывался в текст.

Представитель правоохранительных органов штата Нью-Йорк выдвинул серьезные обвинения в СМИ касательно смерти четырех человек, названных выше. Данные обвинения неприемлемы и бездоказательны.

Данное заявление будет моим первым, последним и единственным ответом. Я отказываюсь участвовать в фарсе, организованном малокомпетентными следователями полиции. Я отказываюсь взаимодействовать с ними, пока они не прекратят свою подлую клеветническую кампанию. Я также не буду общаться с представителями СМИ, которые подхватили клеветнические измышления полицейских, что доказывает их безнравственную жажду сенсации.

Иными словами, я отказываюсь принимать участие, вести дебаты и тратить свои силы на то, чтобы препятствовать этому фарсу и бульварной мыльной опере. Я не собираюсь нанимать ни адвокатов, ни пиарщиков, ни спикеров, ни каких-либо покровителей.

Я буду с вами предельно честен. Обвинения и предположения, что я каким-то образом причастен к смерти этих четырех человек, – вопиющая ложь.

Позвольте мне повториться, ведь я хочу донести до вас правду. Произошедшее с Кристофером Хораном, Лео Бальзаком, Стивеном Пардозой и Итаном Голлом – ужасно, но я не имею к этому никакого отношения. Дело заслуживает полноценного и беспристрастного расследования, а не этого циркового представления под руководством недобросовестных полицейских, подхваченного гнусными журналистами-новостниками.

Гурни удивился с какой удалью было написано заявление, особенно учитывая, что написал его тот самый человек, который когда-то буквально цепенел от страха, представляя, что в багажнике его машины лежит труп.

Глава 8

По мнению Гурни, полицейское управление Палм-Бич было идеального размера: достаточного, чтобы иметь свой следственный отдел, но и не слишком большое, что позволяло его информатору быть в курсе ключевых моментов всех текущих расследований. Что еще лучше, лейтенант Бобби Беккер был у него в долгу. Чуть меньше двух лет назад, во многом при помощи Гурни, Беккеру удалось поймать безжалостного серийного убийцу.

Беккер мгновенно ответил на звонок, в трубке раздался его мягкий тягучий южный выговор.

– Детектив Гурни! Какая неожиданность! – Последнее слово он произнес так, будто это вовсе не было неожиданностью. – Рад тебя слышать! Надеюсь, все в порядке?

– Все хорошо. А ты как?

– Грех жаловаться. Хотя я просто предпочитаю этого не делать. Жаловаться – тратить время, за которое можно устранить первопричины этих жалоб.

– Господи, Беккер, ты звучишь как настоящий пай-мальчик с Юга.

– Счастлив слышать это. В конце концов, это мой родной язык. Коренной флоридец, как-никак. Нас осталось немного, мы почти вымерли. Даже здесь, на родине, мы стали редкостью. Чем я могу тебе помочь?

Гурни замешкался на секунду, пытаясь подобрать нужные слова.

– Меня попросили разобраться в одном деле, которое, как оказалось, имеет несколько отправных точек. В том числе в Палм-Бич.

– Дай-ка угадаю. Ты небось про “дело смертоносного доктора”? Так его здесь называют, или еще – “дело об убийственных снах”.