Волчье время. Продолжение

– Представляю...
– подтвердил Викар, откинувшись на спинку плетеного кресла и перебирая бусины своих любимых четок с черными агатами. Похоже, неудачная попытка проследить за Олваргом, лишившая дан-Энрикса контакта с Тайной магией, дала ему взамен только одно - способность превращать свое сознание в оружие, которое можно использовать против других людей. В отличии от ворлоков, которых много лет учили ювелирно пользоваться силой собственного разума, дан-Энрикс действовал вслепую, нанося свои удары наугад, зато с ошеломительной силой и яростью. Навряд ли Меченый атаковал своих противников сознательно, скорее, свою роль играл его природный ужас перед ворлокством, но ведунам из магистрата можно было только посочувствовать.
– Я понимаю ваше беспокойство, мэтр Римкин. Дело в самом деле сложное и далеко не безопасное для ваших магов. При всем уважении, лучше бы вы прислали их сюда вместо того, чтобы посещать меня лично. Мне будет трудно дать какие-нибудь дельные советы человеку, слабо разбирающемся в нашем ремесле.

Римкин, казалось, пропустил его слова мимо ушей.

– ...Ворлоки, пострадавшие от Крикса, требуют, чтобы его допрашивали так, как это принято для сильных магов. Не стану врать, я тоже думаю, что самым правильным было бы допросить Меченого на Железном столе. Но Хорн и остальные члены магистрата против. На допросах он и так ведет себя, как сумасшедший, и они уверены, что на Железном столе он обязательно сойдет с ума, а этого Валларикс не простит ни при каких условиях.

– Ведет себя, как сумасшедший?..
– повторил Викар, нахмурившись. Римкин раздраженно отмахнулся.

– Обычные истерики! Я думал, у этого человека, при всех его недостатках, есть хотя бы гордость... Ничего подобного. Он заливается слезами и все время клянчит, как младенец - "перестаньте" и "не надо", и еще все время повторяет "я этого не хотел, я не хотел". А иногда, напротив, начинает хохотать, как полоумный. Впрочем, может быть, он просто притворяется. Ведь выдержал же он допросы у Дарнторна... Может быть, эти его истерики - просто спектакль, чтобы мы боялись, что он тронется рассудком, и быстрее отказались от допросов с ворлоком.

Викар задумчиво отпил чаю из любимой щербатой чашки. Римкин, безусловно, ненавидел Крикса - для того, чтобы это почувствовать, даже не требовалось ворлочьих способностей. Но, может быть, у него все-таки есть шанс немного повлиять на Римкина?..

– Не думаю, что он притворяется, - сдержанно сказал маг.
– Что же до гордости, то я, по роду своей деятельности, неплохо изучил людей, и успел убедиться в том, что почти у любого человека есть что-то такое, чего он категорически не может вынести. Есть люди, которые очень плохо переносят боль, другие, хоть убей, не могут вытерпеть морскую качку, а дан-Энрикс совершенно не выносит магии. Вы помянули Сервелльда Дарнторна... мне, конечно, не хотелось бы проводить оскорбительных сравнений, но мне кажется, что Трибуналу стоит быть как можно осторожнее. В определенных случаях магический допрос может быть очень близок к пыткам.

Римкин поджал губы и кивнул.

– Боюсь, вы в чем-то правы. Большинство людей, по счастью, поняли, что их всех просто облапошили этой историей об Эвеллире, но даже сейчас остались те, кто болтает о Волчьем Времени и пишет на стенах всякую ерунду про Олварга и про дан-Энрикса... Они будут только рады ухватиться за идею, что дан-Энрикса пытают, чтобы выставить его невинным мучеником. А такое отношение к преступнику - это насмешка над судом.

– Но мы пока не можем утверждать, что Крикс - действительно преступник, - осторожно напомнил маг.
– Я понимаю, доказательства его вины достаточно серьезны, но вы не считаете, что его версия о Призраке может быть правдой?.. Я знал дан-Энрикса еще тогда, когда он был подростком. И я не верю в то, чтобы он был способен на хладнокровное убийство.

– А кто говорит о хладнокровии?..
– презрительно пожав плечами, спросил Римкин.
– Лорд дан-Энрикс - человек, который, в силу своего происхождения, считает себя выше общих правил и законов, и вдобавок не умеет и не хочет контролировать свой гнев. Сперва он ссорится с Килларо и обещает убить его в присутствии по меньшей мере тридцати свидетелей - причем эти свидетели уверены, что, если бы ему не помешали люди из его охраны, он набросился бы на Килларо прямо там, на месте. И я сильно сомневаюсь в том, что настроение дан-Энрикса сильно улучшилось после того, как на его отряд напали, а он бросил своих людей в засаде, чтобы спрятаться от нападавших в парке Дома милосердия. Не вижу ничего удивительного в том, что, когда Меченый случайно встретился с Килларо, он выместил на нем злость, пырнув его ножом.

Мэтр Викар поморщился, признав, что все попытки повлиять на Римкина в этом вопросе будут пустой тратой времени. Тяжелая, удушливая ненависть, с которой Эйвард Римкин говорил о Меченом, делала Римкина глухим ко всякой мысли, которая противоречила бы его представлениям.

– Ну хорошо, - сказал он с некоторым нетерпением.
– Пускай вопросы о виновности... или же невиновности дан-Энрикса решает Трибунал. Если вы пришлете ко мне ваших магов, я проинструктирую их относительно того, как действовать более безопасным способом.

Лицо советника заметно просветлело.

– Я очень рад, что вы готовы нам помочь. Не скрою, я подозревал, что ваша принадлежность к Ордену заставит вас противодействовать суду.

– Противодействовать суду?..
– непонимающе нахмурился мэтр Викар.

– Ну да. С начала этого процесса Трибунал все время сталкивается с противодействием своей работе. Например, когда я официально вызвал на допрос оруженосца Крикса, мессер Ирем отказал мне в таких выражениях, что мне противно повторять подобные слова. Из-за отказа коадъютора мы так и не сумели выяснить, где Меченый провел последние несколько лет.

– А какое отношение это имеет к смерти Рована Килларо?
– изумленно спросил ворлок.

На лице Эйварда Римкина мелькнуло замешательство - как у человека, который внезапно обнаружил, что в запале сказал больше, чем ему хотелось.

– Но вы же понимаете...
– начал советник и растерянно умолк. Правда, пару секунд спустя на лицо Римкина вернулась прежняя уверенность.
– Поговорим начистоту, мэтр Викар! Я думаю, что этот суд должен не только осудить дан-Энрикса за совершение убийства, но и показать его сторонникам, что он за человек. Люди должны понять, что они стали жертвой грандиозного обмана. И вопрос даже не в том, что Меченый зарезал Рована Килларо просто потому, что обозлился на него, а в том, что их прекрасный Эвеллир, перед которым они преклонялись до истории с Килларо, был убийцей всю свою сознательную жизнь.
– Мэтр Викар собрался возразить, но советник не дал ворлоку сказать ни слова. Сейчас Римкин говорил гораздо громче и быстрее, чем обычно, и голос советника вибрировал от плохо сдерживаемой ярости.
– Подумайте, Викар! Даже сам Меченый не отрицает, что впервые он убил другого человека в возрасте одиннадцати лет - всего одиннадцати лет! Потом Калария... В имперской армии было полно оруженосцев его возраста, но только он один оставил войско, чтобы мародерствовать в Антаресе с какими-то отпетыми головорезами. После войны он возвращается в столицу - чтобы наслаждаться мирной жизнью?.. Нет, чтобы при первой же возможности сбежать в Бейн-Арилль, выдать себя за простолюдина и служить с отребьем, недостойным поступить в обычную пехоту. Почему? Да потому, что именно среди таких людей он чувствует себя комфортно и может свободно заниматься тем, что ему по душе! И снова - длинный шлейф убийств, попойки, драки, мародерство... я уже молчу о том, что он, по моей информации, увез и обрюхатил какую-то сумасшедшую крестьянку, а потом оставил ее в Доме милосердия вместе с ребенком...

– Хватит, - резко перебил Викар.
– Будьте добры, избавьте меня от выслушивания подобных сплетен. Как вам самому-то не противно опускаться до подобной грязи?..

Римкин устремил на ворлока свой сумрачный, совиный взгляд.

– Я понимаю ваше возмущение. Люди привыкли к романтическому образу, который Отт нарисовал им в своей книжке, а все, что с ним не сочетается, считают клеветой. Но я намерен показать дан-Энрикса таким, каков он есть на самом деле. И никто не сможет утверждать, что это клевета, поскольку я намерен предоставить и свидетелей, и доказательства.
– Римкин поднялся на ноги и чопорно сказал.
– Я благодарен вам за то, что вы великодушно согласились поддержать советом наших магов.

– Пожалуйста, - отрывисто сказал мэтр Викар, мечтая, чтобы Римкин побыстрей ушел.

Однако Римкин медлил. Задержавшись у двери, он снова обернулся к ворлоку.

– Я знаю, вы не враг дан-Энриксу. Но, может быть, вы все же согласитесь лично поприсутствовать на следующем допросе, чтобы дать какие-то рекомендации на месте?.. По большому счету, это в интересах подсудимого. Если магический допрос и вправду так опасен для него, ваше вмешательство могло бы уберечь его рассудок.

Викар уставился на белую, оштукатуренную стену за плечом советника. Смотреть в лицо Эйварду Римкину он не хотел. В особенности потому, что знал - какими бы мотивами ни руководствовался Римкин, его последние слова были недалеки от истины. Возьмись он инструктировать отобранных советом дознавателей на месте, это в самом деле могло снизить риск того, что Меченому причинят непоправимый вред.