Волчьи ночи

Свесив хвосты и опустив морды, на которых от дыхания осел иней, волки медленно брели друг за другом. Впереди шел вожак, большой красный волк, — он неотрывно смотрел перед собой, словно прилепился голодным взглядом к какой-то точке в горах и боялся выпустить ее из виду; за ним — злая понурая волчица, потом — два старых волка и позади всех — серый.

Серый был самым мелким и всегда ходил последним. Шкура у него была чистая и гладкая, морда по выражению больше походила на собачью. Глаза смотрели не так мрачно и сурово, как глаза его товарищей, а в мягкой поступи длинного тела чувствовалась какая-то озабоченность и недоверие. Он часто отставал, зачуяв кость, мышь или кротовую нору, не замеченные другими, и рыл снег.

Все эти шесть дней волки не ели. Только серый со своим собачьим нюхом набрел возле одной овчарни на скелет сдохшей этой осенью овцы и на две лошадиные ноги. Он отстал и съел голые, выпитые снегом и землей кости; это не утолило голода, но червячка он все же заморил.

Сейчас серый был настороже. Все чаще волки показывали друг другу голодный оскал, все чаще темная шерсть на их спинах вставала дыбом. В лесочке они старались держаться порознь и не спускали друг с друга тяжелого горящего взгляда. Два старых волка исподтишка следили друг за другом, а голодная нетерпеливая волчица пыталась заставить всю стаю выть. Когда волки не захотели ей подвывать, она принялась ластиться ко всем по очереди, стараясь незаметно укусить. Серый хорошо знал, что значит дать себя укусить. Знал, что дело примет еще худший оборот, если он схватит волчицу за горло. Голод еще не лишил его благоразумия — он быстро и ловко ускользал от ее зубов, не загораясь и не свирепея. И волчица оставила его в покое — холодность серого оттолкнула ее. Но та неизбежная минута, когда один из волков будет съеден, приближалась. Серый чувствовал, как она надвигается.

Ему хотелось выть, он садился на задние лапы, тревожно оглядывая бескрайнюю синеватую равнину, на которую спускались вечерние сумерки. Он охотно бы вернулся в лесок и бросил своих товарищей, но его пугало одиночество. Он то догонял их, то снова отставал, с удивлением смотря им вслед своими ясными глазами. Но когда они скрылись в широкой, поросшей густым лесом лощине, которой начинались горы, он догнал их бесшумно, как та тень, что бежала за ним по снегу.

Волки миновали лощину и углубились в лесную чащу, где расположилась на ночь стая ворон. Здесь, на маленькой сырой поляне, волки остановились и долго слушали встревоженный вороний грай. Потом серый увидел спины своих товарищей на противоположном склоне и пошел за ними.

Освещенная луной гора светилась, словно серебряная, темнели голые, заснеженные леса, заваленные снегом ущелья и пропасти, дышащие холодом. Волки вглядывались в склоны — взъерошенные деревья походили на людей, увязших в снегу. Глаза волков горели. Время от времени они поднимали головы и, увидев крупные голубые звезды и круглое лицо луны, издавали тихий, приглушенный вой, напоминавший собачий зевок.

Так они долго брели по горному склону, пока не вышли на большую седловину. Два старых волка готовились к схватке, волчица то и дело останавливалась и выла.

Неожиданно вожак стал, обернулся и поглядел на своих товарищей. Потом отошел в сторонку и сел на задние лапы в снег. Волчица расположилась рядом. Старые волки, поджав хвосты и ощетинившись, кидали 98 друг на друга злобные взгляды. Образовался тесный круг. Серый понял, что страшная минута настала.

Меж черных стволов деревьев он видел сверкающие глаза волков. Они смотрели друг на друга, застыв посреди голой седловины, на которую падала решетчатая тень деревьев. Шерсть на спинах вздыбилась, глаза метали зеленоватые молнии. Волки словно вросли в землю, вслушиваясь в тяжелое молчание гор.

Серый, дрожа всем телом, охваченный неудержимым волнением, которое властно тянуло его к седловине, хотел было завыть, но тут взгляд его упал на одного из старых волков. Окруженный своими сородичами и пронизанный их взглядами, он дрожал уже так сильно, что ноги не слушались его, и он медленно оседал на землю. Два других волка и волчица подошли к нему вплотную и разом на него навалились.

Серый видел, как вожак вонзил клыки в горло старика и повалил его на спину. Борьба была короткой. Старый волк почти не сопротивлялся. Теплое тело растащили на куски, каждый из волков взял свою долю.

Утолив голод, волки завыли. Начал красный. Он опустил свою громадную голову, поджал хвост и издал несколько гортанных звуков, медленно поднявшихся в безмолвие гор. Затем раздался тонкий вой волчицы. Вскинув голову к небу, она закончила его высокой щемящей нотой, которую эхо повторило раз и потом еще раз.

Серый выл вместе со всеми. Когда стая рассыпалась, он вернулся вниз, к лощине, обошел отроги и вышел к южному склону горы, где снег был не таким глубоким. За ним к равнине повернул второй старый волк. Только волчица осталась вместе с красным в горах. В ясные студеные ночи серый слышал их далекий вой и начинал выть сам.

Днем и ночью он рыскал по молчаливому лесу или спал под защитой высоких скал, откуда были видны заваленная снегом равнина и синий дымок, тонкой пеленой затянувший села. Серого мучил смертельный голод, и лишь острый нюх помогал ему раздобывать хоть какую-нибудь пищу.

Хмурым утром, когда снег был точно закопченное серебро, серый услыхал голоса людей и лошадиное фырканье. Они раздавались со дна глубокой лощины, где медвежьим тулупом чернели вырубки. Серый наставил уши и осторожно спустился к лощине.

Внизу, у самой воды, что шумела меж камнями, показались два всадника. Смерзшийся снег под лошадиными копытами трещал так громко, что волка пронял страх.

Он хотел бежать, но вид лошадей, увязавших в снегу, был слишком заманчив. Люди остановились у края лощины. Немного поговорив, они направили коней вверх, прямо к небольшой полянке, окруженной со всех сторон низким лесом. Серый заметил, что за одним из всадников тащится что-то привязанное веревкой к седлу. Инстинкт подсказал ему, что это какая-то приманка.

Оставив груз посреди поляны, ездоки повернули коней и молча вернулись той же дорогой.

Волк долго стоял на одном месте. Он хотел понять, что лежит на поляне, обнюхать следы лошадей — не забыли ли люди у дороги что-нибудь съедобное. Опыт говорил ему, что там, где проходят люди, всегда можно найти пищу. Однако в движениях всадников и в их скором и молчаливом возвращении было что-то подозрительное.

Потянув несколько раз носом воздух и не уловив никаких запахов, волк опустил голову и пошел в противоположную сторону через редкий буковый лес. Там были заячьи следы. Он рыскал по лесу, как заправский охотничий пес, наконец поднял зайца, погнал его и совсем забыл про всадников.

Но после обеда, когда голод заставил его мышковать, он снова вернулся в буковый лес и услыхал, что в лощине кричат сойки и галдят сороки. Он прислушался.

Крики соек раздавались все громче — то радостные, словно там шел настоящий пир, то тревожные и хриплые, предвещающие опасность.

Серый затрусил к лощине, и, пока шел, над лесом пролетело несколько сорок — крылья их со свистом разрезали морозный воздух. Было ясно, что они спешат на какую-то падаль.

Волк сошел вниз, отыскал лошадиные следы и, едва ступив на них, почувствовал запах свежезадранной овцы. Запах шел от широкой борозды, которую всадники оставили за собой на снегу.