Волчьи ягоды

– Не страшно было? - поинтересовался Гафуров.

– А я его об этом не спрашивал, - улыбнулся Димка.

Димке очень хотелось подбавить газку, чтобы поглядеть, кто там в фургоне, и он совсем скис, когда Гафуров приказал пристроиться за ним и не высовывать носа. Так они доехали до перекрестка, где от шоссе ответвлялась дорога на Красоновку, и тут их остановил патруль ГАИ.

– Майор Гафуров?.. Приказано передать вам, что путевка выписана в Самарский горпромкомбинат.

"Панин постарался или Павелко? - подумал майор. - Впрочем, какая разница. Главное - ребята сориентировались, что для меня это важно".

– Благодарю, инспектор. Это все?

– Приказано содействовать вам, если в этом есть нужда.

– Пока что нет. Видите мотоциклиста? Передайте ему все, что сказали мне... Давай, Дима, поднажми!

Димка нажал и догнал фургон. Вскоре миновали Тополиное и еще одно небольшое село, название которого на столбе майор не успел прочитать. По обеим сторонам лежала изрезанная буераками степь, на горизонте предвестниками города замаячили мачты высоковольтной линии.

Неожиданно фургон отвернул в правую сторону, вильнул на выбоине и нырнул, как показалось Гафурову, прямо в кукурузу. На самом же деле кукурузный клин прикрывал от глаз кое-как утрамбованный степнячок, почти заросший бурьяном. Гафуров мысленно выругался и, поймав Димкин взгляд, отрицательно покачал головой. Они проскочили съезд на степнячок и остановились в отдалении за частоколом придорожной посадки.

– Сбежит же, товарищ майор, сбежит! - разгоряченно воскликнул Димка. Нужно бы за ним! Мы же могли его так легко взять!

– Могли, - согласился Гафуров. - Давно могли. Еще дома. Но как раз этого, Дима, и не следует делать. Ни в коем случае.

Подъехал Гринько, встревоженно глянул на шины.

– Прокол?

– Прокол, Гриня, - сказал Гафуров. - В наших с тобой планах прокол. Колею между кукурузой видел? Седьмой километр. Там он. Вдалеке - село.

– Нет там никакого села, - возразил Гринько. - Там давно брошенный хутор Лыськи. Лет пять уже, как хуторяне переселились на центральную колхозную усадьбу в Песчаном. А от хаты остались одни развалины.

– Гм, интересно, очень интересно. - Майор глянул на линялое от жары небо и перевел взгляд на часы, словно хотел сверить их с солнцем. - Давайте помозгуем. Версия номер один: Валиев решил убедиться, нет ли за ним хвоста.

– Мог бы сделать это и на шоссе.

– На шоссе труднее. На шоссе, Гриня, мы бы не поймались на крючок.

– А сейчас?

– Хочется думать, что и сейчас эта беда нас миновала. Версия номер два: брошенный хутор - цель Валиева. Спрашивается: за каким чертом ему нужны эти руины?

– Что-то забрать? - выпалил Димка и покраснел.

– Резонно, - похвалил Гафуров. - Но, может, и наоборот: что-то спрятать.

– Версия номер три, - подхватил Гринько, заговорщически подмигнув таксисту: - Начхать Валиеву на хутор. Пока мы тут, извините, товарищ майор, точим лясы, он обходными путями выбирается на Донецкое шоссе.

– Причина? Заметил преследование?

– Вряд ли.

– В таком случае - абсурд. Мог бы повернуть на Красоновку, а не глотать пыль на бездорожье... Меня волнует другое. Вдруг Валиев как-то пронюхал об аресте Горлача, бросит машину где-то в глуши и даст стрекача пешком. Куда? А на все четыре стороны! Тогда мы останемся в дураках. - Майор потрепал Димку по плечу и засмеялся, хотя было видно, что ему не до смеха. - Все же я склонен думать, что вскоре наш приятель вернется на трассу. А раз так будем ждать.

По шоссе в обе стороны пролетали машины. Вопросительно взглянув на Гафурова, проехал уже знакомый автоинспектор. Вдалеке над зеленым буераком, размывая контуры прошлогодней скирды соломы, волновалось марево. Пахло степными васильками и еще чем-то неуловимо знакомым. Гафуров решил, что это черемуха, которая вдоволь растет на склонах оврагов. В ее зарослях всегда найдется хоть один кустик, который запоздал своевременно отцвести.

– Раздражают меня эти тучки над мачтами, - сказал Гринько. - Очень они похожи на вареники.

– С вишнями? - спросил Гафуров.

– Почему с вишнями?

– Моя Зинаида обещала на ужин с вишнями. Пригласил бы тебя, да боюсь. Говорят, за один присест полсотни уминаешь. Или врут?

– Конечно, брешут, товарищ майор! Моя норма - сорок девять. Семь порций. Но сейчас я и на одну согласен.

Димка Чижик удивлялся этому разговору. Шутят, а преступник тем временем на свободе. Разве он дурак, чтобы самому лезть в руки милиции?

Так прошло не менее двух часов. Солнце начало склоняться к западу, когда фургон вынырнул из-за кленов. В тот же миг Димкина "Волга" и мотоцикл Гринько двинулись на Самарск. Теперь Гафуров не сдерживал, а подгонял шофера, и вскоре они вырвались далеко вперед, так далеко, что потеряли фургон из поля зрения. Майора это почему-то не беспокоило.

– Застоялась твоя лошадка, Дима. Батожком ее, батожком! - весело говорил он, поблескивая пронзительно-черными глазами. - Мы должны выиграть время, это для нас сейчас важно.

Димка верил, что это важно, хотя и не понимал, почему они перестали следить за фургоном. Недавнее недовольство поведением майора сменилось безоговорочным уважением. Готов был поклясться, что для этого невысокого человека с кавказским носом ничего не стоит предвидеть каждый следующий шаг преступника. Вероятно, он был бы немало поражен, если бы знал, что Гафуров боролся с искушением кинуться на поиски фургона и удержала его не столько уверенность в правильности своих размышлений, сколько надежда.

На окраине Самарска в тени деревьев краснощекие молодухи торговали вишнями. Димка достаточно красноречиво сбросил газ. Однако Гафуров только скользнул взглядом по корзинам с ягодами.

– А вареники с вишнями воистину шедевр украинской кухни! - воскликнул он, похлопав ладонью по животу. - Гринько прав.

КОНЕЦ ФИРМЫ

1

К Ванже Панина не пустили. Главный врач клинической больницы, известный всему городу травматолог Белогус, принял посетителя сухо. И хотя капитан достаточно наслышался о нетерпимом характере Белогуса, все же не мог понять, как в одном человеке сочетаются абсолютно противоположные черты - фанатичная преданность больным и откровенное равнодушие к здоровым. Даже к своим пациентам, стоило им чуть подняться на ноги, Белогус сразу терял интерес. Длительное время возглавляя клинику, он успел нажить себе не только друзей, но и врагов. Его требовательность была беспощадной, и случалось, что подчиненные выходили из кабинета главного врача в слезах, но ни один и мысли не допускал пожаловаться на Белогуса или подать заявление об уходе. Наверно, потому что эта требовательность не знала исключений, а то, что умели делать его руки, граничило с фантастикой.

Таков был человек, который сидел перед Паниным, опершись локтями на стол, отчего его костлявые плечи вытянулись вверх, словно спрятанные под халатом эполеты.

– Все родственники уверены, что без их вмешательства мы и пальцем не шевельнем. - Голос у Белогуса был неприятно скрипучим. - Разве не так?

– Я не родственник, - сказал Панин. - Я начальник уголовного розыска. Моя фамилия Панин. Ванжа - мой товарищ по работе.

– Так это ваши люди крутятся тут под ногами?

– Мои.

– Их присутствие нервирует медперсонал.

– Придется потерпеть, Игорь Игнатьевич. Такая ситуация.

– У нас своих ситуаций хватает. - Белогус скривил тонкие губы. - Знаю, вам невтерпеж. Но если ваши люди вздумают проникнуть к этому парню без моего разрешения...

– Не стану скрывать, - проговорил Панин, - нам в самом деле крайне необходимо поговорить с потерпевшим. Чем раньше - тем лучше. Мои люди, как вы сказали, крутятся здесь не для этого.

– А какого же им тогда дьявола нужно?