Волчица.Часть 1

— Ты что творишь! — взвизгнула она. — Сдохнуть решила? А обо мне ты подумала, — начала причитать Жанит. Она так делала всякий раз, когда я приходила раненной. И снова замахнулась на меня фартуком.

— Да, ты права, — вовремя я ее остановила. Снова уклоняться от муки, сыплющейся с фартука, означало сильнее бередить рану. — Я та еще эгоистка, — продолжила я за нее. — Все время только и думающая о том, как бы и где бы да что бы выгадать для себя…

— Ну, хватить, — устало махнула она на меня левой рукой и кинула фартук на стол. — Чего сидим-высиживаем? Давай снимай верхнюю одежду, — скомандовала Жанит, а сама налила в горшок воды и поставила его в печку греться.

Мне нравилось наблюдать, как она хлопочет. Потом женщина ушла вглубь избы и принесла сначала ящик с разными бутылочками, с разлитыми в них снадобьями, и поставила его на стол, а следом и корзинку с рукоделиями — в ней подруга обычно хранила все свои нитки да иголки. После она помогла мне снять куртку и рубашку, потому что сама я справиться с этим уже не могла.

— Ба-атюшки, — тихо охнула Жанит, осмотрев мою рану.

— Все так плохо? — спросила я, сев поперек лавки. Она перевела взгляд с раны на мое лицо.

— Как давно тебя ранили? — спросила она, не ответив.

— Пятнадцать дней назад, — устало ответила я. — Может, обработаешь уже?

— После обработки придется зашить, — констатировала она. — Ты точно сумасшедшая, — и немного подумав, женщина добавила. — И больная на всю голову.

— Значит, зашивай, — дала я ей свое согласие.

И подруга приступила к промывке раны. Прежде всего, она удалила всю мазь и остатки древка от стрелы и промыла рану от гноя. Было очень больно, и я старалась издавать поменьше звуков, иначе у Жанит начали бы трястись руки, и она не смогла бы зашить, а самой зашивать неудобно. Затем женщина взяла из ящика прозрачный пузырек и, открыв крышку, капнула несколько раз на рану. Я не выдержала и завыла от боли.

— Сама виновата, — заметила Жанит.

— Нет бы, пожалеть, — тихо проскулила я, немного отдышавшись, а на глазах навернулись слезы.

— Ты мне еще поговори тут, — строго прикрикнула Жанит. — Скажи спасибо, что Жорес обменивает лекарства на вещи, которые ты иногда приносишь, да хочет угодить начальнику стражи.

— Это тот самый лекарь, у которого ты берешь эту мазь? — спросила я. Пальцем потрогала края уже чистой раны, из которой потекла красная кровь без капли гноя.

— Куда лезешь своими грязными лапами? — шлепнув меня по руке, спросила грозно Жанит. — Ну, ей-богу, как маленький ребенок, — тяжело вздохнув, она принялась зашивать рану, обработав в соляном растворе нитки с иголкой. — Только не дергайся, я тебя прошу.

Я закрыла глаза и постаралась расслабиться, насколько это возможно было. Закусила губу и молча ждала, пока подруга закончит зашивать рану с обеих сторон.

— Вот. Готово, — выпрямляясь и вытирая со лба пот рукой, произнесла женщина.

— Спасибо, — улыбнувшись во весь рот, поблагодарила я ее и звонко чмокнула в пухлую щечку.

— Ну вы только поглядите на нее! — взмахнув руками, воскликнула Жанит. — Только что она помирала и жалобно скулила, а сейчас уже готова опять на прогулку бежать, — подруга укоризненно посмотрела на меня и загородила дверной проем. — Живо в постель, — пальцем женщина указала на мою кровать в дальнем правом углу за занавеской. — А я сейчас заварю тебе травяной чай, чтобы жар не поднялся.

Пока она хлопотала у печки, заваривая обещанный чай, я достала из вещь-сумки гроздь винограда и положила ее на стол, а сама направилась к кровати, раздеваясь по пути и доставая грязные вещи. Кровать располагалась слева, сразу же за печью, и отделялась тонкой шторкой.

— Постираешь мои вещи? — спросила я у Жанит, замерев рядом с кроватью в ожидании ее ответа.

— Ты еще не в постели, — ее голос еще раздавался у печки, однако интонация была менее грозной, и, довольная ее ответом — знала же, постирает, я упала на кровать и мгновенно уснула.

***

Проснулась я внезапно, сон сняло как рукой. Сразу же прислушалась к звукам, доносившимся снаружи. Вроде ничего подозрительного, но все же мгновенно оказалась на ногах, быстро надевая хотя бы штаны и рубаху, приготовленные мне Жанит. Какое-то странное чувство подсказывало мне, что сейчас не стоило разлеживаться. И оно меня не подвело. Подозрительно скрипнула входная дверь, а затем и половица в сенях. Кто-то крался.

Я тихо подошла к двери, ведшей в сени, и замерла. Раз — скрип, два — скрип, и едва раздался третий скрип, как с ноги вышибла дверь. Воришка, видимо, не ожидал такого приема, потому что послышался грохот и звон. Не теряя времени, я влетела в сени, схватив наглеца, и заломила ему руки. Теперь ему некуда деться от меня. Загнув его, я вышла на улицу и повела его к кухне. Кажется, вчерашнего представления оказалась недостаточно. Что ж, придется добавить. Плененный что-то кричал, но я не вникала спросонья в смысл его слов.

Лагерь мгновенно оживился, стоило мне появиться рядом с кухней. Смертники стали стекаться со всех сторон: никто не хотел пропускать такого веселья. Пойманный на месте преступления попытался было вырваться, но я, не задумываясь, ударила его коленом в живот. Смертник упал на землю, скорчившись и стоная. И только я собралась ударить его ногой, как меня остановил голос Жанит:

— Да остановись же ты! — ее голос прозвучал очень сердито.

Вообще-то только она и Надзиратель могли со мной таким тоном разговаривать. Остальных же просто убивала. Я вопросительно приподняла правую бровь, молча спрашивая, в чем дело.

— Это я его попросила, — проговорила Жанит, запыхавшись от недолгой пробежки. — Это я его попросила, — едва отдышавшись, продолжила она. — Раз не хочешь есть нормальную еду, жуй тогда из общего котла!

И тут до меня дошло, что случилось, я рассмеялась и звонко чмокнула Жанит в щечку.

— Не сердись! — обняв ее, сказала я. — Просто этот воришка-неудачник крался, вот мне и показалось, что он решил навредить, — снова ласково обняла ее. — Так что же у нас на завтрак, — спросила я у подруги, улыбаясь, озорно приподняв левую бровь.

— Размазня на воде, — буркнула женщина в ответ. — И вообще-то уже полдень. Ладно, пойду и достану пару булочек с колбаской, — теперь она тоже улыбалась. Жанит направилась на кухню, а я к столовой. Смертники тоже решили разойтись подобру-поздорову.

Сразу же заняла свое излюбленное место, а точнее это был мой стол — моим он был, когда я находилась в лагере, потому что остальные смертники не решались подсесть ко мне. Он стоял слева сразу же от входа, представлявшего собой простой дверной косяк. Усевшись за стол, я осмотрела столовую, а затем и сам лагерь в поисках тех магов. Их нигде не было видно. Ну и ладно, спокойно хотя бы поем. Однако небольшая кучка смертников, сидевшая в противоположной стороне, заметив мой взгляд, быстро расправилась со своим обедом и покинула столовую. Тут ко мне подошла Жанит с подносом, уставленным разными тарелками.

— Смотри хоть эту порцию не опрокинь, — укоризненным тоном предупредила она меня, расставляя тарелки на стол. — Ладно, кушай спокойно, а потом живо в избу, — и, наклонившись ко мне, прошептала: — Надо сделать перевязку.

Согласно кивнув, я взяла ложку и начала уплетать обед, оказавшийся на удивление вкусным. Бульон был наваристым, каша — с маслом, хотя Жанит и пошутила, назвав ее размазней, да и жаркое из свежего мяса порадовало. Не забыла она и о свежих булочках с колбаской, а вот у компота был какой-то странный привкус, терпкий, с перчинкой и с какой-то знакомой приправой, но я все никак не могла ее вспомнить.